Майкл Крайтон - Стрела времени

– А это что? Еще один город?

– Не совсем так. Это монастырь Сен-Мер, – ответил Марек. – Некогда один из богатейших и наиболее влиятельных монастырей Франции. Он был полностью уничтожен в четырнадцатом столетии.

– Там полно землекопов, – заметила Крамер.

– Да, это наиболее важный из наших участков.

Пока они пролетали над раскопками, Крамер успела разглядеть несколько больших квадратных ям, углублявшихся в расположенные под монастырем катакомбы. Крамер знала, что исследователи уделяли этому месту много внимания, поскольку надеялись найти глубоко зарытые тайники с монастырскими документами. И действительно, несколько уже было обнаружено.

Вертолет метнулся в сторону и понесся к известняковым утесам на французской стороне и городку рядом с ними. Машина поднялась к вершинам утесов.

– Мы прибываем на четвертый и последний участок, – сказал Марек. – Крепость над городом Безенаком. В Средневековье она называлась Ла-Рок. Хотя она и находится на французской стороне реки, но на самом деле была построена англичанами, которым было чрезвычайно важно иметь постоянную точку опоры на французской территории. Как видите, точка весьма солидная.

Действительно, крепость представляла собой огромный военный комплекс на вершине холма с двумя концентрическими окружностями стен и занимала площадь более пятидесяти акров. Диана испустила вздох облегчения. Крепость Ла-Рок находилась в заметно лучшем состоянии, чем другие участки проекта; ее стены гораздо выше поднимались над землей. И понять, что собой представляла эта крепость в годы своего расцвета, было куда легче.

Но по ней ползали группки туристов.

– Вы пускаете сюда туристов? – с тревогой спросила она.

– Это не наше решение, – ответил Марек. – Как вы знаете, это новый участок, и французское правительство решило открыть его для публики. Но, конечно, мы закроем его снова, когда начнем реконструкцию.

– И когда же это произойдет?

– О… где-то еще через два, а то и пять лет.

Она промолчала. Вертолет сделал круг и поднялся повыше.

– Итак, – сказал Марек, – мы прибыли в конечный пункт. Вы можете теперь представить себе весь проект: крепость Ла-Рок, монастырь на равнине, мельницу и на другом берегу реки – крепость Кастельгард. Хотите взглянуть еще раз?

– Нет, – отрезала Диана Крамер. – Можно возвращаться. Я повидала достаточно.

Эдвард Джонстон, профессор Королевской кафедры истории Йельского университета, покосился на проревевший над головой вертолет. Машина направилась на юг, к Домму, где имелась посадочная площадка.

– Давайте продолжать, Крис, – сказал Джонстон, поглядев на часы.

– Хорошо, – отозвался Крис Хьюджес. Он повернулся к установленному на трехногом столике компьютеру, подключил разъем ГСП [15] и щелкнул выключателем. – Сейчас, минуту.

Кристофер Стюарт Хьюджес был одним из аспирантов Джонстона. У Профессора – его всегда называли только так – работали пять аспирантов и две дюжины студентов, влюбившихся в него за время вводного курса по истории западной цивилизации.

«А влюбиться в Эдварда Джонстона, – думал Крис, – было совсем нетрудно». Несмотря на то что ему далеко перевалило за шестьдесят, Джонстон был широкоплечим и подвижным; он быстро передвигался и казался исполненным энергии и жизненной силы. Загорелый, темноглазый, с саркастической манерой общения, он частенько казался не столько профессором истории, сколько Мефистофелем.

И при этом он сохранял облик типичного профессора колледжа: даже здесь, в археологической партии, он постоянно ходил в застегнутой на все пуговицы рубашке и при галстуке. Его единственной уступкой полевым условиям был рабочий костюм и тяжелые ботинки.

Но больше всего студенты любили Джонстона за то участие, которое он принимал в их судьбах: он еженедельно угощал их у себя дома, заботился о них, а если у кого-то из них возникали проблемы с обучением, деньгами или чисто семейного свойства, он всегда был готов помочь преодолеть трудности, причем делал это чрезвычайно тактично и по большей части незаметно для окружающих.

Крис аккуратно открыл стоявший у его ног металлический ящик. Прежде всего он извлек оттуда прозрачный жидкокристаллический экран, который установил вертикально в специальные крепления над компьютером. Затем он перезагрузил компьютер, чтобы тот смог инициализировать экран.

– Ну вот, – сказал он, – осталось всего несколько секунд. Проходит калибровка по ГСП.

Джонстон в ответ лишь спокойно кивнул и улыбнулся.

Крис был аспирантом в области истории науки – дисциплины, известной как поле непрерывных ожесточенных споров, – но старательно уклонялся от диспутов, сосредоточившись не на современной науке, а на науке и технике Средневековья. Таким образом он уже превращался в настоящего эксперта в области металлургии, изготовления брони, трехпольного земледелия, химии дубления и множества других отраслей техники того периода. Свою докторскую диссертацию он решил посвятить средневековой технологии мукомольного производства – предмету, подвергавшемуся незаслуженному пренебрежению.

И его, разумеется, особенно интересовала мельница Сен-Мер.

Джонстон спокойно ждал.

Когда Крис был еще студентом одного из младших курсов, его родители погибли в автомобильной катастрофе. Крис, единственный ребенок в семье, оказался в совершенном отчаянии – он готов был бросить колледж. Джонстон на три месяца взял молодого студента жить к себе домой, а потом в течение нескольких лет заменял ему отца, помогая советами во всех областях жизни, начиная с управления имуществом, доставшимся пареньку от родителей, и кончая проблемами, возникавшими в отношениях с любовницами. А проблем с любовницами у Криса было много.

После смерти родителей он завел беспорядочные отношения с множеством женщин. В результате в его жизни возникла масса затруднений, таких, как ненавидящие взгляды брошенной возлюбленной на семинаре, невероятный полуночный трезвон в его комнате, когда он, находясь в постели с одной женщиной, пропускал свидания с другой, тайные встречи в номере гостиницы с преподавательницей философии, переживавшей отвратительный бракоразводный процесс… Все это стало неотъемлемой и основной составляющей его жизни. Неизбежно пострадали его оценки, и тогда Джонстон взялся за парня, потратив на разговоры с ним несколько вечеров.

Но Крис не пожелал прислушаться к советам, и вскоре его имя прозвучало в процессе о разводе. Только личное вмешательство Профессора позволило ему избежать исключения из университета. В ответ на эту внезапную угрозу он вынужден был полностью углубиться в занятия; его оценки стали стремительно улучшаться, и в конечном счете Крис закончил образование пятым в своем потоке. Но за время процесса он превратился в отпетого консерватора. Теперь, в двадцать четыре года, он был склонен к нервозности, имел больной желудок и проявлял опрометчивость только в отношениях с женщинами.