Геннадий Ищенко - Тринадцатая реальность - книга закончена

- Кто этот Шарль Дюкре?

- Бывший префект Парижа, - ответил отец. - Получил подданство и уже переехал в столицу. Наверное, в министерстве знали о замене главы нашего Департамента, но нам до последнего никто ничего не сообщил. Я об этом узнал из журнала и сразу навел справки. У нас даже министр ездит без охраны, а этот привез с собой пуленепробиваемый автомобиль и охрану из французов.

- Да, насчет министра, - сказал я. - Мне кое-что неясно в указе. Как можно выводить из-под контроля министерства кадровые вопросы департамента, который в это министерство входит? Или уже не входит?

- Ты ухватил суть, - сказал отец, одобрительно на меня посмотрев. - Наш департамент - это один из столпов, на которых держится империя. А теперь представь, что будет, если у него поменяют главу, да еще фактически выведут его из подчинения министру. Через год в нем останутся только послушные исполнители, которые будут смотреть в рот этому Дюкре. Меня точно выживут.

- У вас много порядочных и решительных людей, - сказал я, глядя ему в глаза. - Неужели не сможете раздобыть трехлинейку с оптикой и найти хорошего стрелка? Не вечно он будет ездить в своем бронированном автомобиле. На Фонтанке это сделать трудно, но у вас там много зданий. И не будет он целыми днями сидеть на службе, куда-нибудь начнет ездить. В конце концов, не так уж сложно заминировать его автомобиль. Если уж полиция не сможет себя защитить...

- Представляешь последствия? - спросил отец, глядя на меня так, как будто увидел впервые.

- Представляю, - кивнул я. - У кого-то наверху полетят погоны. У кого-то, но не у всех. А если пришлют еще одного француза, грохните и его. Я бы на месте третьего кандидата сюда не поехал. Это ведь еще неплохой намек тем, кто все это устраивает. Пуля - дура, ей все равно куда лететь.

- Не скажешь, с кем познакомился? - спросил отец. - Ты очень сильно изменился, причем всего за день-два. Такие изменения без сильной встряски или чьего-то влияния не бывают.

- Давай поговорим об этом как-нибудь в другой раз? - предложил я. - Не посмотришь статью, пока есть время?

Отец забрал исписанные мной листки, вложил их в "Вестник" и ушел в кабинет. Вторично я его увидел минут через двадцать.

- Кто это написал? - спросил он, положив черновик статьи на мой столик. - Кто-то из ваших, как ты выразился, акул?

- Я это написал, я! - сердито ответил я. - Что так недоверчиво смотришь? Если хочешь, я при тебе еще что-нибудь напишу, только после ухода Веры, а то сейчас на это уже нет времени. Ты не допытывайся насчет авторства, а скажи свое мнение.

- Написано талантливо, и придраться будет трудно, - сказал отец, не сводя с меня испытывающего взгляда. - Со мной могут связать хотя бы из-за твоей работы в редакции, но больших неприятностей не будет. Никто ничего доказать не сможет, да и не будут под меня копать, потому что мое начальство тоже против этого законопроекта.

- Значит, я пробую пропихнуть ее в печать, - подвел я итог. - Папа, я не хочу тянуть со свадьбой! Мало ли что может случиться.

- Папа... Давно ты меня так не называл. Я вижу, что ты намерен жениться независимо от того, какое впечатление произведет на нас твоя невеста, но давай все-таки не будем бежать впереди паровоза. Уже без десяти, стол накрыт, и мы все готовы, поэтому иди встречать свою любовь и веди ее сюда.

Я быстро спустился во двор, а потом и вовсе вышел на улицу. Ждать пришлось всего минут пять, по истечении которых возле меня затормозил блестящий лаком черный "ситроен", открылась дверца водителя, и из салона выбрался брат Веры.

- Привет, княже, - отвесил он мне шутливый поклон. - Невесту заберешь, или везти назад?

- Привет, Иван! - я шагнул ему навстречу и пожал руку. - Не хочешь к нам зайти?

- У меня сегодня еще куча дел, - отказался он, открывая дверцу, за которой сидела Вера. - И смотреть будут сестренку, а не меня. Когда будете заканчивать, позвони, и я подскочу.

Я помог девушке выйти из машины и обалдел. На ней было облегающее шелковое платье малинового цвета, замысловатая прическа, открывающая шею и подобранные к платью украшения. Туфли на больших даже по моим меркам каблуках добавили ей стройности и роста. Такой очаровательной я свою любовь еще не видел.

- Мог бы заехать во двор, - недовольно сказала она Ивану, но я ее уже слишком хорошо знал, чтобы понять, что она показным недовольством прикрывает страх.

- Выше нос, сестренка! - подбодрил ее брат. - Не отдадут тебе этого князя, найдем другого постарше. Какой толк от мальчишки!

- На себя посмотри, - с улыбкой сказал я ему. - Сам всего на два года старше. Пойдем, дорогая!

Я подал Вере руку и повел ее во двор. Плитка во дворе была ровной, но не для таких каблуков. Когда она оступилась, я подхватил свое чудо на руки, занес в подъезд и почти бегом поднялся по лестнице.

- Отпусти меня, сумасшедший! - рассердилась она. - Что подумают люди? И ты меня всю изомнешь, на кого я буду похожа?!

- Ты так и будешь здесь стоять? - спросил приоткрывший входную дверь отец. - Или твоя дама не может ходить?

- Все я могу! - сердито сказала Вера. - А ваши претензии, Сергей Александрович, должны быть к сыну. Да поставь ты меня на ноги!

- И в чем же виноват Алексей? - спросил отец, пропуская ее в прихожую.

- В спешке, - ответила Вера, снимая туфли. - Я только утром узнала, что приглашена на ужин, а весь день провела на работе. У меня достаточно нарядов, но почти все деловое или праздничное. Есть хорошее платье для такого визита, но мне его провоняли в редакции. А времени бегать по магазинам не было. Выбрала это платье, а к нему подходят только эти туфли. Я на таких каблуках хожу редко, а у вас во дворе неровная плитка!

- Непорядок! - строго сказал отец, но его глаза смеялись. - Надо будет сказать, чтобы выровняли.

- Вот вы смеетесь, а на меня сейчас будут смотреть как на... - она запнулась, не найдя подходящего слова. - Ваши жена и дочь скажут, что я так вырядилась, чтобы произвести на вас впечатление. А не скажут, так подумают!

- Вы на меня и так уже произвели впечатление, причем самое благоприятное, - улыбнулся отец, предлагая ей руку. - Пойдемте, я вас сам представлю. Немного против правил, но мы это как-нибудь переживем.

Что можно сказать об этом ужине? Поначалу женская половина моей семьи приняла Веру насторожено, а Ольга не скрывала неприязни, но моя невеста смогла быстро найти общий язык и с матерью, и с сестрой. Ей потребовался час, чтобы стать у нас своей. Провожали ее совсем не так, как встретили.

- Заходите к нам в любое время без приглашения! - сказала ей мама. - Вы мне очень понравились, и теперь я понимаю сына.

- Жаль, что вы работаете, - сказала ей Ольга, - но ведь можно прийти после работы?

- Мне после нашей работы каждый раз приходится долго приводить себя в порядок, - с сожалением ответила Вера, - но я постараюсь найти время.