Роберт Силверберг - На дальних мирах (сборник)

Сначала Нортроп его не узнал. Перед ним было пустое, невыразительное лицо, стертое лицо мужчины средних лет. Потом он догадался.

Гарри Гарднер. Сын умершего старика.

— Убийца! — пронзительно закричал Гарднер. — Ты убил его! Он бы жил сейчас, если б применили анестезию! Подонок, ты убил его, чтобы телезрители пощекотали свои нервишки!

Нортроп окинул взглядом вестибюль. К выходу кто-то приближался. Режиссер облегченно вздохнул. Надо ошеломить это ничтожество, чтобы он в страхе кинулся прочь.

— Послушайте, — начал Нортроп, — мы применили все самые последние достижения медицины, все, что она могла дать для здоровья вашего отца. Мы обеспечили ему самое лучшее обслуживание. Мы…

— Вы убили его!

— Нет, — возразил Нортроп, но больше ничего не успел сказать, ибо увидел стальной блеск бластера в тяжелой руке человека с невыразительным лицом.

Нортроп отпрянул назад. Поздно. Гарднер нажал на спуск, затвор ослепительно засиял, и огненный луч вонзился в живот режиссера с такой же силой, с какой скальпель хирурга рассек больную гангренозную ногу старика.

Гарднер стремительно бросился прочь. Его ботинки загромыхали по мраморному полу. Нортроп упал, прижав руки к животу.

Луч прожег костюм режиссера. В его животе зияла рана, огонь пронзил тело, внутренности на ширину восемь дюймов и дюйма четыре в глубину. Боль еще не пришла. Нервы Нортропа пока не получили послания от оглушенного мозга.

Но вот они получили его; Нортроп извивался, бился в предсмертных муках, на этот раз собственных.

Он услышал шаги.

— Боже! — воскликнул чей-то голос.

Нортроп, превозмогая боль, открыл глаза: Маурильо. Но почему именно Маурильо?

— Доктора, — прохрипел режиссер. — Скорее! Господи, какая мука! Помоги мне, Тед!

Маурильо посмотрел на Нортропа и улыбнулся. Он молча сделал несколько шагов к таксофону, опустил жетон и, ударив кулаком по аппарату, заставил его сработать.

— Пришлите фургон, срочно. У меня есть товар, шеф.

Нортроп корчился в нестерпимых страданиях. Маурильо присел рядом с ним.

— Доктора, — умолял Нортроп. — Хотя бы укол… Сделай укол. Боль…

— Вы желаете, чтобы я убил боль? — засмеялся Маурильо. — Нет уж, дудки! Держитесь, пока есть силы. Надо протянуть до тех пор, пока мы не наденем на вашу голову шляпу с проводами и не отснимем картинки.

— Но вы уже не работаете на меня, вас перевели…

— Конечно, — ответил Маурильо. — Я перешел в «Трансконтиненталь». Они тоже начинают лепить кроваво-кишечные шоу.

Нортроп изумленно раскрыл рот. «Трансконтиненталь» — это же мелкая пиратская компания, которая сбывает ленты в страны третьего мира, бог знает куда! «У них даже нет собственной сети, — подумал Нортроп. — Они никому не платят. Какая жалкая участь — умереть в адских муках ради выгоды подлых торговцев видеозаписями. В такое мог вляпаться только Маурильо».

— Укол! Ради бога, Маурильо, укол!

— Ничего не могу поделать. Фургон вот-вот будет здесь. Они вас заштопают, и мы все чудненько отснимем.

Нортроп закрыл глаза. Он чувствовал, как расползаются внутренности, как их пожирает пламя. Он страстно хотел умереть, обмануть Маурильо.

Напрасно. Нортроп продолжал жить и страдать.

Он протянул еще час. Достаточно для того, чтобы отсняли агонию. Перед самым концом его охватила злая обида — он стал героем чужой программы.

БУДУЩИЕ МАРСИАНЕ

[4] Перевод Л.Огульчанской.

1

Межпланетный челночный корабль «Бернадотт» вздрогнул, резко накренился и неотвратимо пошел навстречу холодным, уснувшим охристо-красным просторам Марса. Майкл Ахерн, инспектор Организации Объединенных Наций, впервые летел на красную планету. Он с волнением всматривался в обзорный кормовой иллюминатор, пытаясь отыскать хоть какие-нибудь признаки жизни.

Тщетно. До купола, под которым располагалась колония, было еще далеко, и Ахерн различал лишь унылый, наводящий тоску песок. Он нервничал, как настоящий тайный агент, о мнимо секретной миссии которого известно там, куда он направляется. Ахерна неожиданно бросили на эту мерзкую работу, и он чувствовал, что ему предстоит нелегкое испытание.

У входа в пассажирский отсек послышалось движение, Ахерн обернулся и увидел командира маленького корабля Джури Вэлоинена — высокого лысоватого финна, который раздражал его своими вечными насмешками; Джури провел у пульта межпланетного корабля гораздо больше дней, чем любой другой пилот космических трасс.

— Осталось полтора часа лета плюс-минус пять минут, — сообщил Вэлоинен. — Скоро вы увидите наш купол. Сядем рядом. Боюсь, что когда-нибудь мы опустимся прямо на него, и тогда денежки ООН вылетят в трубу.

Ахерн заставил себя улыбнуться, повернулся спиной к иллюминатору и подошел к командиру. Он был среднего роста, коренастый, рыжеволосый. Как инспектор ООН по особым поручениям повидал самые разные космические края, но так далеко, пожалуй, еще не забирался. Ахерн проделал путь в шестьдесят миллионов миль сквозь межзвездную бездну, чтобы все разузнать о марсианской колонии. Разузнать.

«Жалкий шпик», — с грустью подумал он о себе.

Потом взглянул на часы. Корабль шел точно по графику.

— Им ведь известно о моем прибытии, не так ли?

Финн кивнул и понимающе улыбнулся.

— Конечно, известно. Больше того, им известно, зачем вы едете. Не сомневаюсь, что они расстелют перед вами ковровую дорожку. Надо же произвести хорошее впечатление.

— Этого я и опасался, — сказал Ахерн. — Я предпочел бы незаметно для колонистов осмотреть поселение. Тогда мой отчет получился бы более правдивым.

— А кому нужен ваш правдивый отчет? — язвительно спросил Вэлоинен. — Пора вам понять, дружище, что процветание ООН — в счастливом неведении о собственных ошибках. Факты — ее смертельные враги.

Лицо Ахерна потемнело.

— Не надо зря болтать, Вэлоинен, — отрезал он. — Организация Объединенных Наций отвечает за многие проекты, включая и финансирование вашей маленькой страны, и мы должны быть ей за это благодарны. Не говоря уже о той зарплате, которую вы получаете от ООН, гоняя эту посудину туда-сюда между Землей и Марсом.

Командир космолета упреждающе поднял руку, желая остановить разгневанного Ахерна.

— Не принимайте все так близко к сердцу, сынок. ООН в самом деле расчудесная контора. Но я достаточно сед, чтобы относиться к ней слишком всерьез.

— Что ж, может, когда у вас еще поприбавится седины, вы в конце концов уразумеете, что к ООН просто необходимо относиться всерьез, — усмехнулся Ахерн и снова уставился в иллюминатор. Он прищурился, вглядываясь в трудноразличимый внизу во тьме купол цвета меди.