Игорь Колосов - Идущий

Ещё больше ему не понравилось, когда не появился Лон, хотя день перевалил за середину. Приятель знал о часе Бдения Драго и никак не сдержал бы любопытство, имея в крови свойство игнорировать мелкие запреты. Конечно, Лон мог быть занят, жизнь талха, проходившего этап ученичества, очень насыщенна, но приятель должен был найти выход, освободиться на минуту, пусть даже такой примитивный, как естественная нужда.

Создавалось впечатление, что Драго незримо охраняют, и Лона просто–напросто не пустили. Когда же к нему заглянул сам Учитель и бесстрастно сообщил о главе Ордена, уверенность Драго в этом окончательно окрепла. Учитель тут же вышел, Драго даже не успел рассмотреть выражение его лица, заговаривать самому он не рискнул.

Драго поднялся, выглянул из единственного крохотного окошка, но это ничего не дало. Он видел лишь часть пустого внутреннего дворика длинного одноэтажного здания, где помещались кельи учеников. Впрочем, не было смысла в некоей серьёзной охране. При желании Драго мог покинуть монастырь незамеченным, однако этим он ничего бы не выгадал. Он станет изгоем, а тот, кто изгнан из талхов, уже ни к кому не прилепится — его все будут чураться почище, чем прокажённого.

И Драго отдал себя в руки судьбы. В конце концов, он не знал, что именно его ждёт, и, значит, всё могло измениться в лучшую сторону.

Уже стемнело, когда снова заглянул Учитель и сообщил, что Драго ждёт провожатый. Ждёт у входа в башню. И на этот раз Драго не задал ему ни единого вопроса. Это был бы признак слабости или даже вины. Драго решил, что легче идти вперёд, не зная собственной участи.

И он оставался в неведении до тех пор, пока провожатый с пиявками бородавок на лице не ввёл его в небольшую тускло освещённую залу. Где его уже ждали. Здесь было больше света, чем на лестнице или в коридоре, однако Драго пришлось некоторое время привыкать к своеобразному освещению.

На дальней стене, у которой и располагались ожидавшие молодого монаха люди, был прикреплён факел, но его свет оставлял их лица в тени. С десяток свечей, разбросанных по периметру помещения, лишь слегка приподнимал вуали полумрака. Урод равнодушно, без налёта подобострастия, поклонился и бесшумно вышел. Драго остался наедине с четырьмя неподвижными фигурами, казалось, сотканными из загустевших кусков мрака.

Старха он узнал сразу, прежде чем глаза привыкли к освещению и подтвердили это. Глава Ордена в сидячем положении казался выше остальных, хотя это было не так. Просто он сидел на некотором возвышении, занимая центральное место. Подобно простому монаху его голову покрывал капюшон рясы, хотя под ним пряталась копна длинных волос — признак элиты талхов. Рядовые члены Ордена, конечно, брили голову наголо. Широкая ряса скрадывала фигуру Старха, делала её бесформенной, но Драго слышал, что на самом деле телу главы Ордена позавидует любой из молодых монахов.

Трое других монахов, составлявших Совет, были одеты в одинаковые плащи, скромные на вид, но явно из дорогой ткани. Все трое были седовласы, будто Боги, сошедшие на Землю, вершить Всемирный Суд. По правую руку от Старха сидел Луж. Поговаривали, что из трёх, входящих в совет, официально имевших равную силу голоса, именно Луж обладал особенным влиянием на главу Ордена. Он и сидел ближе других. В случае смерти Старха или его тяжёлой болезни, главой Ордена становился Луж. Слева от Старха располагался Занл, худощавый, мелкий, ниже остальных. Справа от Лужа сидел Уинар. Волосы его казались посыпанными мукой, настолько яркой была седина, тело было плотнее, чем у других.

Драго почти не различал их глаз, но чувствовал, что они смотрят на него, пристально, изучающее, они будто испытывали его взглядом, прежде чем испытать словами.

Молчание длилось долго. Верный признак того, что из него хотят вытянуть как можно больше, прежде чем состоится собственно разговор. Драго неплохо справлялся с собой. Правда, под этими стрелами взглядов он не мог ни о чём думать, вся энергия уходила на то, чтобы оставаться бесстрастным, но в данный момент суетливые размышления, терзавшие, пока он поднимался на верхний этаж башни, были не особенно нужны.

Неожиданно Луж пошевелился, и Драго, внутренне вздрогнув, приготовился к началу разговора. Однако никто из четырёх старцев, сидящих полукругом, не произнёс ни слова. Лишь спустя ещё три–четыре минуты Старх, наконец, заговорил:

— Хорошо, Драго. Можешь взять себе стул и сесть.

Голос был мягкий, уверенный, пропитанный внутренней силой. Не властью, именно силой ума и достоинством отдельно взятого человека.

Драго склонил голову.

— Спасибо, отец, но в твоём присутствии я предпочитаю стоять.

Никто никак не отреагировал на эту дань уважения подчинённого, лишь Старх сделал неопределённый жест рукой, но он мог означать что угодно, даже «как хочешь».

— Ты прошёл час Бдения, — Старх сделал паузу и продолжил. — Твой Учитель считает, что ты обладаешь более острым умом, чем его другие ученики. При этом ты воин, не уступающий многим опытным монахам.

Драго осторожно поклонился. Холод, хозяйничавший внутри, начал отступать. Конечно, поторопившись с выводами, он мог и ошибаться, и начало разговора ещё ни о чём ни говорило, но сдерживаться было свыше его сил. Похоже, его рандеву в потайную комнату осталось незамеченным. Это было самым главным. Не важно, прошёл он этап ученичества или нет, для упорного всегда остаётся шанс продвинуться дальше, но не для того, кто нарушил общие правила талха.

— О твоей дальнейшей судьбе в нашем братстве мы поговорим позже. Но прежде, чем сообщить, зачем ты вызван, позволить задать тебе один вопрос.

Драго напрягся, интуитивно, не успев ни о чём подумать.

— Скажи, что было до Великой Катастрофы?

У Драго спёрло дыхание. При этом он старался не измениться в лице, что было особенно сложно, если учесть, что иглы их взглядов впились в кожу ещё больнее.

Что это было? Провокация? Хотят, чтобы он признался лично?

Он смотрел на главу Ордена, но перед глазами почему–то возникло лицо Учителя. Какой бы проступок не совершил талх, говорил тот, он не терзается этим. Если всё позади, если ничего нельзя изменить, терзаться бессмысленно. Нужно лишь сделать выводы на будущее, но ни в коем случае не обращать их в прошлое.

Получалось, Драго, отстраняясь от найденного в библиотеке, мог даже признаться в содеянном, это уже не имело значения. Почему–то Драго воспротивился подобной мысли. Что если никто всё–таки не следил за ним во время часа Бдения? Как они докажут это, если он не оставил в тайнике никаких следов? Отрицай! Возможно, этот отдающий жутью вопрос вовсе не является ударом в спину, и для него у главы Ордена имеются свои причины.