Пол Андерсон - Звездный торговец

Автоматизация сделала производство дешевым, а стоимость энергии неожиданно упала с изобретением протонных конверторов. Управление гравитацией и овладение гиперпространством открыли Галактику для эксплуатации и создали нечто вроде предохранительного клапана: любой гражданин, считающий, что правительство слишком угнетает его, мог эмигрировать куда угодно. Это обстоятельство усиливало либеральные планы, что, в свою очередь, уменьшало угнетение в других мирах.

Межзвездные расстояния огромны, а каждая звездная раса имела свое представление о культуре, поэтому всеобщего союза не было. Не было и больших войн — они могли принести гибель обеим сторонам. Никаких братских отношений между расами не устанавливалось, но в целом равновесие было стабильным. И по-прежнему велика была потребность в товарах: колонии нуждались в предметах роскоши из метрополий, а метрополии — в колониальных товарах. Были предложения и у старых миров.

В таких условиях быстро развивался звездный капитализм. Он был вынужден образовывать союзы и делить сферы влияния. Могучие компании объединялись, чтобы уничтожить конкурентов, повысить цены и производить лучшие товары. Правительства были ограничены своими планетными системами, они не могли контролировать звездных торговцев и отказывались от этого.

Эгоизм — могущественная сила.

Правительства, официально провозгласившие альтруизм, были разделены, и в этих условиях Политехническая Лига стала суперправительством от Канопуса до Полярной Звезды, включившим в себя множество рас. Это общество горизонтальной структуры стирало политические и культурные границы и проводило свою политику, заключая собственные договоры, строя базы, ведя войны, большие и малые, и способствуя распространению всеобщей цивилизации и установлению окончательного мира больше, чем все дипломаты Галактики.

Но оно имело свои трудности — прибыль.

Джойс Девиссон проснулась, как будто ее что-то ударило.

Свист повторился, достаточно сильный, чтобы через каменную кладку, металл и изоляцию проникнуть в ее барабанные перепонки. Она села в темноте, пытаясь сообразить, что происходит.

В последний раз она слышала такой дикий крик в Чебенде, тогда это означало, что два отряда дерутся друг с другом. Но потом ее спасли, посадили на флиттер, где ее окружили вооруженные люди; проводником был седой Старейший. То, что она видела и слышала потом, доносили до нее телекамеры, наблюдавшие за сверкающими ледяными полями внизу. Разукрашенные тигровыми полосами воины, убивавшие и умиравшие, были для нее лишь фигурками на экране. Она жалела их, но в то же время они были не вполне реальными: она больше никогда не увидит их, эти атомы, исчезавшие потому, что исчезал их мир.

Но теперь этот свист был рядом.

Этого не может быть!!!

Прозвучал взрыв. Она слышала, как мелкие осколки падали на крышу, ее кровать зашаталась. Внезапно свист стал слышнее, громче стали и сопровождающие его удары барабана, звяканье металла и грохот разбиваемых предметов. Атакующие, по-видимому, взорвали дверь машинной секции и ворвались внутрь. Но где они взяли порох?

Где же, как не в городе Кусулонго?

Значит, Старейшие решили, что людей лучше истребить. Страх смерти волной накатил на Джойс, а когда волна отхлынула, остались обида и боль, как будто Джойс была ребенком, которого ударили ни за что. Почему они так поступили с ней, ведь она пришла помочь им?

Топот ног раздавался рядом с той частью купола, где были созданы земные условия. Туземцы восстали и явились с оружием в руках. Она слышала свирепые вопли. Затем дальше, в машинной секции, началась схватка. Звенели мечи, томагавки крошили кости, гневно заговорил пистолет, который она дала Уулобу. Но ее отряд долго не продержится. Другого клана поблизости не было, а сами Старейшие никогда не участвовали в сражениях. В оазисе были сотни мужчин Шанга, а в миссии находились едва ли две дюжины верных т'келанцев.

Хотя дверь машинной секции была пробита, проникнуть внутрь миссии все же было нелегко: она была прочно укреплена, как того требовали местные условия. Но как только стену разрушат…

Джойс вскочила на ноги, и коснулась выключателя — вспыхнул свет. Узкая загроможденная комната, так хорошо знакомая ей, показалась чужой в белом свете. «Это потому, что мне страшно, — сообразила она. — Я проснулась в ожившем ночном кошмаре». Нервы и мускулы действовали помимо ее воли. Она натянула теплое платье и тяжелый верхний костюм. Надевая перчатки, подсоединила их провода к электрической обогревательной сети, встроенной в костюм. Теперь специальные сапоги, резервуар с восстановителем воздуха, аккумулятор, пистолет и патроны. На ее плечи лег шлем, но лицевая пластинка его оставалась пока поднятой. Проверка воздушных замков, обогревательной системы — условия снаружи на т'Кела смертельны. Температура в эту летнюю ночь в средних широтах — около шестидесяти градусов ниже нуля по Цельсию. Азотная составляющая атмосферы действует на легкие, как наркотик, а аммиак сжимает их. В воздухе нет водяных паров, которые может ощутить человек, воздух иссушает легкие. Любого из этих обстоятельств достаточно для того, чтобы постепенно убить человека. Поддержанный кислородной составляющей воздуха, он продержится несколько минут, а потом потеряет сознание.

К тому же тут были Шанга, убивающие людей и их помощников, и у них был порох, которым можно взорвать стены.

Джойс вздрогнула: «Остальные!» Интеркома не было: две дюжины людей в куполе не нуждались в нем. Она постучала в дверь соседней комнаты. Никто не ответил.

— Откройте, вы, идиот! — закричала она, стараясь перекричать голоса снаружи. — Выходите, мы можем уйти только этим путем.

Через дверь ей ответил хриплый бас:

— Как я могу открыть? Вы же сами закрылись, черт побери!

«Конечно, конечно», — сообразила она. Испуг и нарастающий шум схватки мешали ей думать. Она закрыла дверь со своей стороны. Раньше во время ее пребывания в миссии в этом не было нужды. Но потом явился Николас Ван Рийн, поселился рядом с ней, и ей едва хватало дня, чтобы отбиваться от его медвежьих авансов… Она отодвинула защелку.

Вкатился торговец. Подобно большинству эсперансиан, Джойс была высокой, но она доставала ему лишь до подбородка. Его плечи перекрыли дверной проем, а огромный живот был виден даже в этом громоздком костюме. Обвешанный всевозможными приспособлениями, он выглядел еще чудовищнее, чем накануне, когда направлялся к куполу в кружевах и оборках. Большой крючковатый нос торчал из открытого шлема, принюхиваясь к запаху крови в воздухе.