Великие научно-фантастические рассказы. 1960 год - Кордвейнер Смит
Парни нервничали, каждый на свой лад. Хотя их осудили лишь день назад, а приговор вынесли считай вот только что, они быстро привыкли к роли заключенных. Такой внезапный выход под залог стал сюрпризом. Они этого не ожидали. И нервничали. Фолтис дергался и что-то бормотал под нос. Хопгуд уныло сидел в углу, пуская кольца дыма. Джимми Лассер строил замок из кусочков сахара.
Только Мадлен не волновалась.
Когда вошел Пулчер, она спокойно подняла взгляд:
– Порядок?
Он скрестил пальцы и кивнул.
– Все будет хорошо, – сказала она.
Пулчер моргнул. «Все будет хорошо». Это должны были быть его слова, а не наоборот. Ему пришло в голову, что была лишь одна возможная причина ее уверенности.
Мадлен доверяла ему.
Однако остаться он не мог. Банкетный зал был уже полон, и раздраженные официанты с грохотом ставили тарелки перед верными слугами партии. Несколько дел следовало уладить в последнюю минуту. Пулчер, старательно избегая взгляда судьи Пегрима, воинственно восседавшего в одиночестве за столиком возле сцены, быстро прошел через зал к отцу Джимми Лассера и без вступления произнес:
– Хотите помочь своему сыну?
– Дешевый мошенник! – зарычал Тим Лассер. – Ты даже не явился на суд! Как у тебя хватает наглости подобное спрашивать?
– Заткнитесь. Я задал вам вопрос.
Лассер поколебался, затем что-то прочитал в глазах Пулчера и проворчал:
– Ну, конечно, хочу.
– Тогда скажите мне кое-что. Это покажется неважным. Но это важно. Сколько винтовок вы продали за прошлый год?
Вид у Лассера стал озадаченным, но торговец ответил:
– Не так много. Может, с полдюжины. Знаешь, дела повсюду идут паршиво с тех пор, как закрылась «Сосулька».
– А в обычный год?
– О, три или четыре сотни. Это серьезный туристический товар. Понимаешь, чтобы охотиться на эфирель, нужны ружья для холодной стрельбы. Обычная пуля рыбу поджигает – водород взрывается. Я единственный торговец спортивными товарами в городе, который продает такие ружья, и… Так какое отношение это имеет к Джимми?
Пулчер глубоко вздохнул.
– Останьтесь здесь и узнаете. А пока подумайте о том, что сейчас рассказали мне. Если винтовки – туристический товар, почему же закрытие фабрики «Сосулька» повредило вашей торговле?
Он отошел.
Но недостаточно быстро. К нему подбежал Чарли Дикон и схватил за руку, лицо у него было разъяренным.
– Эй, Майло, какого черта! Я только что услышал от Сэма Апфела – поручителя, – что ты опять вытащил всю эту шайку из тюрьмы под залог. Как так вышло?
– Они мои клиенты, Чарли.
– Давай без этого! В любом случае как ты их вытащил, если они уже осуждены?
– Я собираюсь обжаловать это дело, – мягко сказал Пулчер.
– Тебе не на что опереться. И вообще, зачем Пегриму выпускать их под залог?
Пулчер указал на стол одинокого судьи.
– Спроси его, – предложил он и отошел.
Пулчер знал, что сжигает за собой великое множество мостов. Это было волнующее чувство. Тревожное, но бодрящее, и он решил, что это ему нравится. Оставалось последнее дело. Отделавшись от помрачневшего, но замолчавшего лидера партии, Пулчер кружным путем направился к сцене. Дикон возвращался к своему столику и не видел этого – лучший шанс Пулчеру не выпал бы.
– Привет, Поуп, – сказал он.
Поуп Крейг посмотрел на него поверх очков.
– О, Майло. Я просматривал список. Как думаешь, никого не забыл? Чарли хотел, чтобы я представил всех старших по кварталам и остальных важных персон. Ты знаешь кого-нибудь важного, кого нет в этом списке?
– Именно по этому поводу хотел поговорить с тобой, Поуп. Чарли сказал, чтобы ты выделил мне несколько минут. Я хочу произнести пару слов.
– Ох, Майло, если ты произнесешь речь, – возбужденно возразил Крейг, – все тоже захотят! Зачем тебе это? Ты же не кандидат.
Пулчер загадочно подмигнул.
– А как насчет следующего года? – лукаво солгал он.
– Ох. О-хо. – Поуп Крейг кивнул, вернулся к своему списку и забормотал под нос: – Что ж, в таком случае, думаю, я могу пристроить тебя после старших по кварталам или, может быть, после человека из офиса шерифа…
Но Пулчер уже не слушал. Он направлялся обратно в приватный бар.
Человек завоевал весь космос в пределах почти пятидесяти световых лет от старого Солнца, тусклого и желтого, но в этом главном банкетном зале политиканы говорили о давно умерших президентах почти забытых стран прошлых столетий. Пулчеру оставалось только слушать – по крайней мере, он позволял звукам вибрировать в барабанных перепонках, поскольку слова не имели для него особого смысла. Если в политических речах вообще содержалось хоть что-то осмысленное. Но они успокаивали.
И, кроме того, не позволяли шестерым малолеткам приставать к нему с вопросами. Мадлен тихо сидела сбоку от него, по-прежнему совершенно расслабленная и слегка пахнущая каким-то цветочным ароматом. В целом, это был самый приятный момент из тех, что Пулчер мог припомнить за последнее время. Жаль, что скоро придется его прервать…
Очень скоро.
Приглашенный гость бубнил банальные приветствия. Заезжие знаменитости сказали по несколько слов. Снова раздался звучный голос старого Поупа Крейга:
– А теперь я хочу представить нескольких замечательных партийных служащих из наших местных округов. Это Кит Чиккарелли из района Хиллсайд. Кит, встань и поклонись! – Сдержанные аплодисменты. – А это Мэри Бет Уайтхерст, глава женского клуба из Ривервью! – Сдержанные аплодисменты и свист – несомненно, язвительный. Мэри Бет была толстухой, и глубокая старость ей явно не грозила. Прозвучало еще несколько имен.
Пулчер почувствовал приближение ключевого момента за миг до того, как Поуп Крейг назвал его имя, и уже был на пути к сцене, когда тот произнес:
– А вот прекрасный молодой адвокат и верный член партии – именно такой молодой человек нам нужен – Майло Пулчер!
Снова сдержанные аплодисменты. Они были, скорее, привычкой, но Пулчер почувствовал вопросительные шепотки, которые пронеслись по залу.
Он не дал вопросам шанса разрастись. Бросил взгляд на пятьсот преданных партии лиц, уставившихся на него, и заговорил:
– Господин мэр. Судья Пегрим. Почетные гости. Леди и джентльмены. – Таков был протокол. Пулчер сделал паузу. – То, что я должен сказать вам сегодня вечером, – это своего рода комплимент. И сюрприз для старого друга, сидящего прямо здесь. Этот старый друг – Чарли Дикон.
Он швырнул это имя в слушателей. То был особый политический трюк – тон голоса приказывал: сейчас хлопайте. И вокруг захлопали. Очень хорошо, поскольку теперь Чарли было бы трудно придумать предлог, чтобы прервать речь – а скоро он сообразит, что должен это сделать.
– Вдали, на суровой границе межзвездного пространства, проводим мы свою изолированную жизнь, леди и джентльмены. – Раздался ропоток, и Пулчер его уловил. Слова были более или менее правильными, но не было правильного политического посыла, и аудитория поняла: что-то не так. Истинный политик сказал бы: «Эта прекрасная, расширяющаяся граница среди величайших созвездий межзвездного пространства». Пулчер ничего не смог поделать. Теперь придется полагаться на скорость. – Нам иногда следует задумываться,
