Отмель - Илья Сергеевич Ермаков
А ее дочь? Девочка прикована к инвалидному креслу уже сейчас. Ее организм слаб. Она не может поддерживать свое тело физической активностью, упражнениями и зарядкой, сохраняя молодость. Ее тело в инвалидном кресле еще быстрее станет… слабым, болезненным… как Мама думала об этом – «придет в негодность».
Тело… станет непригодными для жизни. И она умрет.
Это нечто, чего невозможно избежать. Неотвратимое будущее. Старости не будет лишь при одном печальном исходе – ранней смерти. И ее дочь превратится в одну из тех несчастных старушек в инвалидном кресле, которые не могут о себе позаботиться… если не умрет еще раньше.
А Мама не могла представить, как они все смогут пережить грядущую зиму.
Поселение?
Может, стоит отправится туда, пока не слишком поздно? Пока не наступили холода? Пока они еще в состоянии куда-то идти…
Может, Бабушка права?
Мама проверила воду еще раз и выключила кран, прервав поток воды.
– Все хорошо?
Бабушка кивнула.
Мама взяла мочалку, гель для душа, выдавила немного содержимого и опустила в воду.
– Сама?
Она произнесла это вслух, но Бабушка прочла все по губам. Она забрала у нее мочалку и принялась мыть свои руки и тело. Они не говорили. Мама сидела у ванны, смотрела на Бабушку и следила за тем, как та моется.
Намылив руки, ноги и переднюю поверхность тела, Бабушка передала мочалку дочери и указала на спину. Бабушка подалась вперед. Мама придерживала ее за руку, а свободной рукой усердно растирала спину. В какой-то момент она даже боялась оставить на коже матери расчесы от мочалки – такой тонкой казалась ей кожа. Но Бабушка просила тереть интенсивнее.
Мама старательно растирала спину, пока Бабушка не подала знак, что она всем удовлетворена. Дальше надо помыть голову. Мама взялась за душевую лейку, включила воду, проверила ее температуру – прохладная. Она сделала воду теплее и смочила волосы Бабушки. Та наклонила голову вперед, позволяя дочери мыть ее голову. Потом Мама передала лейку в руки Бабушки, а сама взяла шампунь, вылила немного на волосы и начала тщательный массаж.
Намылив волосы, она забрала у Бабушки лейку и начала смывать пенистый шампунь. Второй рукой она проводила по волосам, отдельным тонким локонам, смывая пену. В этот момент ее не покидали мысли, что и ее волосы тоже станут тонкими, седыми, ужасно ломкими.
Закончив с мытьем головы, Мама еще раз смыла пену со спины и плеч. Потом Бабушка попросила лейку себе и начала в свое удовольствие поливать себя водой. Через некоторое время ей это наскучило, она вернула лейку дочери.
Мама выключила воду и повесила лейку на держатель.
Бабушка сидела в ванне, наслаждаясь странным покоем в присутствии дочери. Мама просто молча смотрела на нее. Они ничего друг другу так и не сказали за все это время. Весь процесс принятия ванны происходил в полной тишине. Тогда, во время прогулки, они наговорили друг другу предостаточно.
Пришло время помолчать.
Мама думала о словах Бабушки: она готова позволить им оставить ее здесь, одну в доме, чтобы они могли уйти в поселение и спастись, зная, что вместе с ними она туда не доберется. Но есть еще Девочка… и ее кресло. И ее слабое состояние.
Это будет непросто. Мама понимала, что прежде, чем отправиться в путь, нужно как следует все обдумать.
Или вообще не стоит никуда уходить?
Она сама может защитить их от мародеров…
– Мама, прости, если что…
Но она не успела договорить – Бабушка брызнула на нее водой из ванны.
– Эй! – Мама вскрикнула.
Бабушка довольно заулыбалась.
– Тебе весело? – спросила Мама жестами.
Та промолчала, но… снова облила ее водой из ванны.
– Перестань!
Бабушка засмеялась.
– Хочешь, чтобы я промокла?
Бабушка продолжала смеяться и… снова окатила дочь брызгами воды из ванны.
– Ах, так!
Мама решила ей отомстить: сунула руку в воду, сделала резкое движение вперед и брызнула волной прямо в лицо матери.
– Ха!
Та оторопела, не ожидав такого.
Месть последовала незамедлительно.
Бабушка начала осыпать брызгами дочь. Мама не сдавалась и делала то же самое. Совсем скоро Мама вся была мокрая. Две женщины не переставали мочить друг друга и смеяться.
А потом раздался стук в дверь.
Это дети.
Мама даже через беруши услышала громогласный крик сына:
– Что вы там делаете?
Услышала она, конечно, слабый тихий голосок, но на самом деле Мальчик кричал из всех сил, что мог.
Неужели, они так громко хохотали?
Но с появлением детей за дверью их задор стал еще больше. На Бабушку и Маму напала новая волна смеха. Они уже не брызгали друг в друга водой, а просто смеялись: одна, сидя в ванной, а другая, сидя у края ванны.
А потом Бабушка все-таки снова окатила дочь водой.
– Ах, ты!
Мама решила отомстить.
Водная битва продолжалась, пока весь пол в ванной комнате не был залит водой.
А дети с той стороны двери продолжали ломиться и кричать:
– Что вы без нас делаете там?!
И эти крики заставляли Маму и Бабушку смеяться еще сильнее.
Интермедия
Пока мой муж перетаскивал все необходимые вещи из моей машины в свою, я пошла за мамой. Я застала ее у зеркала в прихожей.
– Привет, как прошло занятие?
Мы обнялись и обменялись поцелуями в щеку.
– Она хочет поехать на конкурс.
– На район?
– Да, прямо требует.
– Ты не хочешь ее пускать, верно?
– Она не готова. Она сама это понимает… или не понимает. Она не готова и все тут. Я не могу отправить на район неподготовленного ребенка.
– Поговори с ее мамой. Или я могу, хочешь?
Мама вообще любила решать все наши проблемы. Она была готова на любой звонок, любой разговор с кем-либо, который мог быть потенциально для меня неприятен или труден.
Не люблю ругаться. А вот мама умеет «говорить» с людьми и решать многие задачи, которые порой мне не всегда по силе. Я опасаюсь момента конфронтации. Если это случится, боюсь, не смогу выйти из такой ситуации и просто-напросто сдамся. И пасую до начала столкновения интересов.
Смогла ли я вот так взять и поговорить с мамой Оли Синицыной? Зная о том, как ее дочь шантажирует меня?
Это что-то из серии «психологическое насилие над собой».
– Не стоит. Спасибо. Я… постараюсь убедить Олю сама.
– Уверена, что справишься?
Вечно она во мне сомневается. Вечно упрекает в моей слабости. Так было еще в детстве. Я хотела учиться музыке, поступать
