Александр Белоткач - Дм Мой или Шанс №2

Я видно так разволновался, что перестал контролировать эмоции, и внимательно глядевший на меня Приторий, как-то печально улыбнувшись, сказал:

— Вижу-вижу. Торопишься к своим девочкам! Не переживай. С ними все в порядке. Они ждут тебя. И я надеюсь, ты не станешь больше подвергать риску свою жизнь. Мне достоверно известно, Что Али поклялся тебя убить. И насколько все у нас знают этого верховного, клятвы свои он всегда исполняет. Так что завтра же. Крайний случай послезавтра, я переправлю вас на свой подуровень.

Но увы, Приторий явно перестал владеть ситуацией. Поскольку на следующий день, когда мы отправились с большим эскортом на тот самый, тайный подуровень, и выйдя к лифтовой, собрались было вызвать все кабины разом, нас окружили человек сто, в черных комбезах, со сферами на головах и стандартным вооружением Леонтийцев. Однако вопреки естественным в таком случае предположениям, главным у них оказался не досточтимый верховный Леон, а сам шеф законников, Черный Али.

Ребята — патрульные, которых было человек двадцать, столпились вокруг нас, пытаясь прикрыть своими телами беззащитных девушек, но по их глазам легко читалось, что тягаться с сотней деструкторов чистой воды самоубийство.

Я в этот момент находился рядом с Приторием, который задавал мне некоторые вопросы по дороге сюда, и мы с Сьюзи чуть приотстав, пытались объяснить этому хорошему парню, что все вскоре начнет меняться, и для сегодняшнего образа жизни больше не будет оснований. Что каждый будет занят своим, интересным ему делом, и каждый сможет внести свой вклад в формирование того будущего. Так разговаривая, мы и подошли к ребятам, столпившимся у лифтов, когда из всех ведущих в зал коридоров, черными псами налетели законники.

И вот, когда все вокруг завертелось-понеслось в сумасшедшем калейдоскопе, я успел лишь заткнуть себе за спину, на смерть перепуганную Сьюзи и приготовиться к бою. Но в следующий же миг, меня сотряс сильнейший удар. Мир вокруг сжался в одну маленькую точку, центром которой стало направленное мне в грудь, дуло стандартного деструктора, а затем, я провалился куда-то в бездонную пропасть.

Очнулся я от страшной, невыносимой боли, которая рвала меня на части, выворачивая наизнанку, словно гигантскими клещами. Рук и ног я не чувствовал, и вообще, в тот момент мне казалось, что у меня они вовсе отсутствуют, зато живот и грудь горели нестерпимым огнем. Открыв глаза, я сквозь застилавший все кровавый туман, увидел над собой огромные, широко распахнутые глаза моей Сьюзи. Она что-то говорила, но в ушах стоял такой шум и свист, что я не мог разобрать ни слова. Прочитав наконец, по губам: «Тебе не больно?», я только и смог, что моргнуть ей, после чего вновь отрубился.

Повторное пробуждение было ничуть не лучше первого. Только в этот раз, рядом со мной никого не оказалось. Я лежал посреди огромной, совершенно пустой комнаты, одного из технических секторов, и вновь ощущал себя насаженным на вертел, над плазменной горелкой. Внутренности жгло страшным, всепожирающим огнем, а рук и ног я по-прежнему не чувствовал. Лишь диким усилием, заставив глаза чуть скосить в сторону, я убедился, по крайней мере, руки мои на месте. А не ощущаю я их потому, что получил в упор, настроенным на минимум лучом стандартного деструктора, при котором, как я знал из занятий с Назаром, противник не рассыпается сразу в труху, а остается на всю жизнь калекой, у которого все внутренности всмятку, а спинной мозг закоротило напрочь. Так что если такого пострадавшего в течение нескольких часов не поместить в регенератор, можно считать его песенку спетой.

«Неужели все? Кончился Алекс Белов? И почему не включается мой хваленый подарок?»

Я, обратился к своему сознанию, или еще чему-то там, что запускало мои эти выкрутасы со временем, и напрягая извилины, попытался сам включить «рубильник», но вместо глобального щелчка, неожиданно ощутил, как из носа потекло что-то горячее и соленое. Тут, распахнулась пластиковая дверь, и в мое узилище вошли человек пять, по-разному одетых здоровяков.

В голове шумело уже не так сильно, и слова Али, обращенные к своим подчиненным, я расслышал довольно отчетливо. А когда до моего измученного сознания дошел их смысл, мне вдруг резко поплохело.

Началось все с того, что двое дюжих парней ухватили меня за руки, и подняв, прислонили к ближайшей стене, после чего третий, одетый в нелепую цветастую футболку и шорты, амбал, подошел ко мне, держа в руках чем-то знакомый пистолет.

Я до последнего надеялся, что все это, просто такой способ психологического воздействия на задержанного, но оказалось, Али шутить не собирался.

Так что когда этот пляжный мачо в веселеньких шортах, достав первый здоровенный гвоздь саморез, и легко, словно собирал табуретку, вкрутил мне его в запястье и дальше в стену, я так заорал, что меня, наверное, услышали во всех, самых дальних закоулках парка.

Но этот «монтажник», легко орудуя шуруповертом, прикрутил и вторую мою руку, прижатую к стене, а когда отпустившие меня шагнули в стороны, и я повис на этих болтах как кусок мяса, (ноги меня не держали совершенно), ему показалось, что конструкция получилась не совсем устойчивая. Поэтому, он дав знак, чтобы меня вновь приподняли, спокойно, словно в кусок деревяшки, вкрутил мне еще по саморезу в бицепсы, так что я уже охрипший от криков снова завопил на весь дом. Боль была такой, будто меня пропускали через мясорубку. Казалось, эти винты входят мне прямо в мозг, наворачивая как нитку на катушку, все мои раскаленные от сумасшедшей боли нервы. Особенно трудно было сдержаться, когда эти драные железяки, со страшным хрустом прогрызали кости. Я очень хотел отключиться, но как назло, сознание не желало покидать меня, так, словно хотело по подробнее запомнить все что делали со мной эти (милые блюстители законности).

Когда меня наконец, оставили болтаться на этих железках, я вдруг, почувствовал накатывающий вал эйфории.

Неожиданно, боль, эта страшная, всепожирающая боль, стала моим лучшим другом, любимой девушкой, матерью, ласкающей свое дитя.

Я думал в тот миг, что умираю, поэтому улыбнувшись кровавыми губами своим мучителям, произнес сипящим шепотом:

— Столько возни. И ради чего? Можно было проще.

И тут, стоявшего в метре от меня Али словно прорвало:

— Ах ты, сын блудной ослицы! Ты хочешь проще? Да я тебя месяц здесь продержу! Ты будешь умолять меня, чтобы я вкрутил тебе такую же штуку в сердце. Ты будешь кровью под себя ходить. Но медкибер, которого я подключу, не даст тебе умереть. К тому же, он запрограммирован на постоянное сохранение сознания. Чтобы ты все! Все прочувствовал от начала и до конца! Так что проще не будет! Не будет проще! Кто знает меня, тот слышал, как Али умеет наказывать непокорных! А ты! Грязная свинья! Посмел оскорбить меня! При моих нукерах! Поэтому я буду говорить с тобой при твоих девушках! И махнув кому то за спиной, повелел: