Артем Абрамов - Чаша ярости

— Продолжать планомерные поиски поэтапно: с начала и до посинения. Спасибо, идите… Ну вот, я прав: дупель-пусто… Я бы — если кому-то интересно мнение младшего Черпальщика — посидел и подождал.

— Чего ждать? — спросил Круз.

У них с Латыниным с первых же дней в стране Храм возникло нечто вроде внутренней конкуренции за право быть правым, позволил себе Петр этакий тавтологический оборот. Иногда правым оказывался Круз, другой раз — Латынин, а у общем, вся эта сорев-новаловка привела к не очень уместной для общего быта постоянно тлеющей неприязни друг к другу. Не вражды, нет, но именно легкой неприязни, которая выливалась в мелкие подколки, летучие перебранки, не приводящие пока, к счастью, к открытым ссорам. Именно поэтому Петр не встревал, считая ситуацию пусть и мешающей общему быту, зато полезной для общего дела. Их с Петром общего дела. Сопливые дружбы между двумя соревнующимися, считал Петр, придумали скверные романиста. Желание быть первым всегда мешало любым дружеским чувствам, но всегда же подстегивало результаты. Петру важны были результаты. Дружба — это по части Иешуа, а он, как нц странно, тоже по сему поводу пока не возникал.

Итак, Латынин считал, что исчезновение Мессии — дело рук самого Мессии. Что ж, здраво, здраво. Зачем ему исчезать, если это и впрямь его умысел — тут можно не стараться, не искать ответа: понять Иешуа — особенно в последние нервные месяцы! — задачка для особо продвинутых. Но если Исчезновение, то куда?.. Это был, в принципе, решаемый вопрос.

— А где все остальные? — спросил Петр.

— Крис с командой — на воле, — наконец-то соизволил улыбнуться мрачный Латынин. — Иоанн с отцами — тоже. Им хорошо, хотя не думаю, что они не хотели бы очутиться вместе с нами… Мари и Соледад — в апартаментах Учителя. Они сразу — как вы, сэр, приказали — побежали за ним, но, увы, не поймали, не успели… Клэр — в больнице, я связывался с врачами, она уже пришла в сознание, но пока чувствует себя не очень… Ну а мы с майором — вот они мы. У меня все, — поставил точку.

— А что Мари и Соледад делают в апартаментах Учителя?

— Не знаю, — пожал плечами Латынин, — я там не был. Мне доложили…

— Плохо, — поморщился Петр. — Стыдно! — И перешел на русский. В Храме знали, что мистер Оруэлл хорошо владеет славянскими языками. — «Я не знаю» ответ штафирки. Не ожидал от вас, недоумеваю… Считайте, что получили выговор, капитан. А теперь — за мной. Хочу посмотреть, чем можно заниматься в апартаментах шефа в его отсутствие.

Жилье Иешуа в здании штаба высоко звалось апартаментами, а на самом деле являлось обыкновенным рабочим кабинетом Иешуа, где о функции жилья слегка напоминал только неширокий диван, на котором Учитель иной раз ночевал. Остальное было именно от кабинета — стол, кресло у стола, еще два — напротив: больше двух-трех человек Иешуа не приглашал к себе, предпочитая встречаться даже с учениками — в Храме или в зале, где принимались важные гости. И еще, напомним, кабинет, — как и комнатка под кабинетом, — был экранирован спецами Петра от любой прослушки… Черный полированный стол с компом, с переговорным и видеопультом был для него чем-то чужим — из другого мира, из другого общества, хотя и компом и пультом он часто пользовался, но — стоя: не любил сидеть в кресле, стоя он чувствовал себя вольготней, сам объяснял.

Петр не стал стучать — что за вздор, не голые же они там! — толкнул дверь и вошел.

Дамы оккупировали стол. Причем Мари уселась за него на хозяйское кресло, а Соледад устроилась в одном из гостевых. И ничего компрометирующего никто из вошедших не отметил: сидят две подружки в кабинете начальника, болтают о своем, о девичьем, о глупом, знают, что шефа не будет, можно и оттянуться в рабочее время…

Мысль Петра резко замедлила прыжок, как некогда советовал Иешуа — еще в Иудее советовал, ссылаясь на умение любого хищного зверя, например, кошки, экономить движения, не делать лищ-них, отвлекающих, — и, согласно режиму экономии, оная мысль разложила себя на составляющие, вычленив на бегу замеченное: «знают, что шефа не будет». Сначала сие подумалось исключительно по инерции, увиденное уж больно напоминало буколическую картинку из служебного прошлого Петра: вот так же он забегал, возвращаясь из бросков, в приемную Главного инспектора Службы Времени и находил какую-нибудь его очередную Кэт или Флоранс за славным воровским процессом дегустации виски Дэ-ниса в его же кабинете, поскольку сам Дэнис отбыл туда-то или туда-то и быстро не ожидаем. Чем здесь хуже или лучше? Ничем. Если не считать, что «место отбытия» Иешуа никому не известно. И можно бы посидеть, посудачить, но почему они так спокойны?..

— Беседуем? — ничего умнее Петр спросить не придумал. Мари и Соледад изволили — именно так! — взглянуть на пришельцев, беззастенчиво вторгшихся в их уединение, и Мари ответила:

— Беседуем, — подтвердила, значит, буквально.

— А где Учитель? — позволил себе вопрос Латынин.

— Мы же сказали вашим людям, капитан, что не знаем. Мистер Оруэлл распорядился поспешить за ним, мы спешили, как могли, но — безрезультатно. Поскольку иных заданий не поступало, мы решили дождаться Учителя там, куда он наверняка вернется.

— Уверены, что вернется? — это уже Круз.

— Уверены, что наверняка. Куда бы он ни решил исчезнуть, он всегда возвращается в дом. Его дом — здесь. А я никогда не позволяла себе интересоваться его маршрутами. Где бы они ни проходили: в этом мире или в соседних. Вы же знаете своего друга, мистер Оруэлл…

— Вы считаете. Мари, что исчез — он, а не исчезли — его? — спросил мистер Оруэлл.

— Уверена, — повторила слово Мари.

Петр слушал ее и с изумлением — впервые заметил, старый кретин! — понимал, что слышит только слова, но не мысль. Не было мыслей. Был ровный глухой фон, который дает хорошо поставленный блок. Для того чтобы его поставить, мало иметь пара-нормальное чутье или — ее термином — того, кто внутри, надо вообще быть паранормом, говоря казенно, широкого профиля, раньше она таковым не числилась… Близость к Иешуа? Неуклонно развиваемые способности, которые явно крылись в этой хорошенькой головке, потому что суперчутье на пустом месте не возникает?.. Пожалуй, так… Господи, Петр, как же ты закрутился, зацикяился на своих охранных обязанностях! Ничего кругом не замечаешь, даже прорастающих — и явно сильных! — паранормов. А ведь ты всегда отличался особым умением находить их, как нашел, к примеру, того же Саула-Иоанна… Минус тебе. Мастер!.. И сразу же явилась еще мыслишка: а ведь он сейчас вообще никого не слышит: ни Соледад, ни Латынина, ни Круза, а ведь им никакого блока не только поставить представить себе невозможно! Значит, нз предполагаемая паранормальность Мари причина его «глухоты», а все та же чужая воля…