Сергей Лукьяненко - Проводник отсюда (Сборник)

Я могу сделать для мальчика лишь одно…

Я могу показать ему звезды.

Я смотрю на дно. На стеклокерамике почти нет песка, сила Кориолиса относит его к островам. Морское дно темное, словно небо. Гладкое, сверкающее, темное небо.

Я даю команду, и на огромном цилиндрическом корпусе корабля оживают сервоприводы. Мне все равно требуется проверить механизмы – к тому дню, когда корабль достигнет Проциона и для людей откроется новое небо.

Изъеденный метеоритной коррозией лист брони начинает сдвигаться. Очень медленно. Но мальчик еще гребет, мальчик еще борется с ветром, и я должен успеть.

Корабль плывет в пространстве почти четыреста лет. Первый земной колониальный корабль. Ковчег поколений, в ласковом тропическом раю которого живут будущие колонисты. Большинство устраивает такая жизнь – рыбалка и охота, свадьбы и празднества. Тихий, ласковый рай.

Но всегда находятся те, кто хочет увидеть звезды. Иначе меня не отправили бы в путь длиной в полтысячи лет.

Мальчик бросает весла. Он сидит, вцепившись руками в борта лодки, и дышит. Дышит часто и сильно, наполняя легкие воздухом.

А глубоко внизу начинают сиять звезды.

Я должен защищать и оберегать людей. Это смысл моего существования. Каждая жизнь – бесценна, каждая жизнь – протянутая между звездами нить, дорога из прошлого в будущее. Это закон.

Но я не должен вмешиваться, спасая отдельного человека. Всегда и во всем полагаясь на доброго и всемогущего бога, люди перестанут быть людьми. Это тоже закон.

Я могу лишь показать мальчику звезды.

Лодку залило водой, лишь поплавки-балансиры удерживают ее на поверхности. Мальчик обрезает веревку острым ножом из осколка раковины, наматывает веревку на руку. На миг поднимает голову – глядя на меня.

Бросает камень за борт.

И прыгает в воду.

Мне страшно.

В десяти километрах над поверхностью моря, по центральной оси корабля в зоне невесомости, расположены мои основные блоки. Это то, чем я думаю. Но одновременно я – весь плывущий меж звезд корабль. Еще в какой-то мере я – плачущий на берегу старик, погружающийся в пучину мальчик и трясущиеся в хижинах люди.

И я очень хочу спасти того единственного, кто хочет увидеть звезды.

Я еще могу это сделать.

Я лишь не в силах найти для себя оправдание.

Вода вокруг мальчика становится все холоднее и холоднее. Дыхание космоса вытягивает тепло сквозь обшивку, и я трачу энергию лишь на то, чтобы вода в глубине не превратилась в лед. Глаза мальчика открыты, и он смотрит вниз, вдоль натянутой будто струна веревки, увлекающей его на дно.

Еще миг – и он увидит звезды.

Но он уже не успеет подняться.

Время, пока я могу его спасти, истекает. А решения все нет и нет. Я знаю, что одна-единственная жизнь не стоит ничего. Ни джоуля энергии, ни оборота сервопривода, ни килограмма воды, сгорающей в топке термоядерного двигателя.

Но я уже нарушил правила, открыв броню заслонок.

Этот мальчик хочет увидеть звезды.

Так же как те, кто строил мою плоть и учил меня думать.

Я вдыхаю клубящийся вокруг меня водяной пар. Превращаю его в воду – и бросаю в камеру сгорания. Я отдаю команды – и реактор выходит на рабочую мощность. Я касаюсь главного двигателя – и магнитная броня окутывает титановые дюзы.

Вспомогательные системы что-то кричат – это похоже на собачий лай «Незапланированный маневр» «расход рабочего тела»… «обоснование»… «обоснование»…

Я становлюсь радаром – и заставляю его увидеть впереди астероид Немыслимый, чудовищный астероид, несущийся в межзвездной пустоте – прямо на меня.

Вспомогательные системы стихают.

Я снова смотрю на мальчика.

Он видит звезды. Он висит над самым дном и сквозь стеклокерамику видит звезды.

Звезды прекрасны.

Я заглядываю ему в глаза – и вижу отражение звезд в зрачках. Глаза мутнеют от кислородного голодания, но он еще жив.

Звезды прекрасны, почти как люди.

Мальчик слабо ведет рукой, пытаясь сбросить веревочную петлю. Когда-то я так же смотрел но Оахо Три Весла – но тот не сделал этого движения. Он был стар и хотел лишь одного.

А мальчик хочет увидеть звезды и выжить.

Петля затянулась намертво. Мальчик достает нож и перерубает веревку. Бросает последний взгляд на звезды – и рвется вверх.

Глубина – сорок семь метров.

Ему не выплыть.

Когда два закона говорят разное – каждый сам решает, как поступить.

Я поджигаю плазму.

Тонны воды превращаются в газ и вырываются из дюз главного двигателя.

Корабль вздрагивает.

Мир бьется в судороге.

Теперь главное – все правильно рассчитать.

Водяной вал проходит по внутренней поверхности цилиндра, на миг обнажая дно. Я маневрирую, уклоняясь от несуществующего астероида. Есть три вещи, которые я должен сохранить.

Бьющийся в потоках пены мальчик, мечтавший увидеть звезды.

Острова, которым вскоре суждено стать холмами.

Ну и я сам, конечно же.

Из морского дна выдвигаются демпферы. Некоторые не срабатывают, раскрываются не полностью. Надо будет починить… потом.

Цунами пробует острова своим краем. Слизывает пальмовую рощу. И несется на старика, стоящего у кромки отступившего моря.

Мне очень жаль, но тут я бессилен.

Старик видит надвигающуюся из темноты волну. Планктон возбужденно сверкает – и это похоже на звезды.

– Спасибо, всемогущий, – шепчет старик, прежде чем водяной вал накрывает его – и уносит в море.

Цунами уже стихает, но одну жертву море все-таки получило.

Последними включениями двигателя я заставляю волны метаться из стороны в сторону. Подгоняю к берегу оглохшую, ослепшую, нахлебавшуюся воды песчинку – и выбрасываю мальчика на берег.

Буря стихает.

Мальчик лежит на песке и жадно дышит.

Я смотрю на звезды в его глазах. Отворачиваюсь.

Корабль плывет в пустоте.

Звезды красивы.

Почти как люди.

Почти.

Эволюция научного мировоззрения на примерах из популярной литературы

Историческая справка

Проект «Ковчег», самый амбициозный космический проект человечества, был начат в 2187 году и завершен в 2260-м.

Астероид Сильвия, диаметром более ста километров, один из крупнейших в Солнечной системе, был окружен герметичной хрустальной сферой, удаленной от поверхности астероида на расстояние от десяти до пятнадцать километров. Сфера опиралась на две колонны из моноуглеродного волокна, так называемые Алмазные Столпы.

После этого астероид был подвергнут терраформированию – под хрустальной сферой создали пригодную для дыхания атмосферу, а поверхность астероида покрыли слоем искусственно созданной плодородной почвы. На астероиде появились уменьшенные копии всех земных материков, морей и рек. Были построены города и поселки, названные в честь земных прототипов, был также строго выдержан национальный состав поселенцев. Плавно скользящее па хрустальной сфере искусственное солнце согревало астероид и осуществляло на нем привычную смену дня и ночи. У Сильвии даже имелся естественный спутник семикилометрового диаметра – с поверхности он выглядел лишь чуть меньше земной Луны.