Юрий Блинов - Дверь в детство (СИ)

Еще до того, как они окончательно покинули двор школы, несколько хихикающих парней и девчонок, глядя на то, как Егор под руку с Леной направляются к ближайшему скверу, бросили им вслед по паре фраз, общий смысл которых сводился к известным всем дразнилкам про «тили-тили тесто…»

Однако теперь, в отличие от прошлого раза, Егору вовсе не было неловко. На этот раз он шел уверенной ровной походкой, и ему было ровным счетом наплевать на то, что думают о нём теперь уже бывшие одноклассники.

Всю дорогу до сквера, пока они с Леной медленно двигались вдоль малолюдного тротуара, Егор почти явственно и остро ощущал, что идущая рядом с ним девушка испытывала в эти минуты почти всеобъемлющее и безграничное ликование. Чувство прежней, и, казалось бы, безвозвратно позабытой симпатии, вдруг обволокло Егора с головы до самых ног, вернув те, прежние восторженные ощущения, словно за плечами у него не было более сорока лет жизни, не было… семьи.

Таня и Поля. Нет, он ни на минуту не забыл о них. Ведь сюда, на это сложное и ответственное задание он отправился исключительно ради того, чтобы получить слабый шанс вновь увидеться с ними. И в том не было вины Егора, что по стечению обстоятельств он вновь повстречался со своим прошлым, и это прошлое вдруг оказалось таким мучительным и трогательным для его давно, казалось бы, угасших воспоминаний.

Ещё он понимал, что никоим образом не должен будет разбивать сердце той, которая прогуливалась сейчас рядом с ним, той, которая сейчас бережно и немного неумело держалась за его руку.

«Пускай, — думал Егор — время этой реальности отсчитывает свои последние часы и минуты. И, возможно, прямо сейчас на мой след уже вышли те, кто вскоре поймают и скрутят меня в бараний рог, попутно отобрав не только возможность вернуться назад, но и уничтожив весь мной ранее обжитой и знакомый мир. Пусть тогда будет, как будет, но поступать сейчас так, чтобы потом в моей душе каким-то непостижимым образом смог бы остаться такой нехороший след, мне просто нельзя. Никак нельзя».

Того, что произошло много лет назад, когда он так неосторожно и почти грубо поступил со своей подругой юности, Егор до сих пор не мог себе простить. Поэтому и сейчас он не имел права заставлять во второй раз страдать из-за своей собственной глупости близкого когда-то для него человека. Ему было немного боязно снова менять историю, но ситуация, похоже, вновь была безвыходной

— Давай присядем — вдруг предложила Лена, когда они в пятый или шестой раз проходили мимо огромного круглого фонтана, в чистой воде которого плавало несколько прошлогодних сухих листьев.

Егор согласился, и они тут же устроились на пустую скамейку, которая одиноко стояла у куста акации, и где поблизости не околачивалось никого из числа гуляющих по скверу прохожих. Храня молчание, и вглядываясь при этом в свежую, июньскую зелень, Егор с Леной просидели там примерно пять минут.

Вокруг было тепло и тихо. Южный ветерок ласково расчесывал молодую траву на газонах, а у памятника погибшим в войне солдатам трепетал и колыхался, едва видимый при свете яркого солнца, оранжевый язычок Вечного огня.

Егор успокаивал себя мысленно по поводу того, что он намеревался сделать. «Всё равно — думал он при этом — уж теперь-то мои действия не войдут в здешнюю историю, потому что очень скоро вся хронология Земли претерпит необратимые изменения».

Эти мысли немного успокаивали его, но тревога всё же оставалась.

«Какова будет другая реальность? Станет лучше, а может она окажется значительно хуже той, которая запомнилась мне по моей прошлой жизни? Надо было всё-таки спросить об этом у Ключницы. Почему я не подумал об этом раньше!».

Тем временем Лена сорвала какую-то травинку с клумбы и принялась вертеть её в своих руках. Неловкости она, похоже, больше не испытывала, но и говорить о чём-либо ей, видимо, не хотелось. Девушка словно ждала чего-то от Егора, но сама прервать затянувшееся молчание будто бы не решалась.

«Пускай прямо сейчас всё будет так, как решу я, и только я сам. Тогда, двадцать с лишним лет назад, — думал Егор — я был последним идиотом, потому что глупо позволил исчезнуть из своей жизни той девушке, которую искренне и всем сердцем любил. Пусть же сейчас всё изменится. Не даром судьба даёт мне шанс сделать так, чтобы Ленка, с именем которой связаны все мои детские и юношеские годы, получила шанс хоть на малый промежуток времени стать хоть чуточку счастливей. Если там, возле школы, когда я взял её под руку, ничего катастрофического не случилось, то не случится и сейчас. Ключница, наверное, хорошо меня спрятала, и на мой след не скоро нападут сыщики из Ведомства. Эх, будь, что будет…»

— Я бы хотел попросить тебя, Лена — заговорил вдруг Егор таким твердым и решительным голосом, который был совершенно не свойственен семнадцатилетнему парню, в теле которого он сейчас пребывал — чтобы ты надела на школьный бал своё самое красивое платье. И ещё я был бы очень рад, если бы ты танцевала со мной там. Долго-долго, пока будет звучать музыка…

Лена, казалось, ожидала чего угодно, но только не этих слов. Она вдруг округлила глаза, на лице ее появилась, а потом исчезла слабая улыбка. Затем она внезапно покраснела и опустила взгляд.

— Егор, ты это серьезно, или говоришь так только для того, чтобы подшутить надо мной?

— Я серьезен, как никогда — он смотрел на Лену прямо, стараясь поймать выражение взгляда девушки, и, наконец, добился того, чтобы и она перестала прятать от него своё смущённое лицо. В конце концов, их взгляды встретились, а дальше произошло то, что Егор вообще и предположить не мог: Ленка вдруг быстро-быстро облизала языком свои губы и на одну короткую секунду прильнула ими к щеке Егора. Затем она резко вскочила и побежала прочь.

— Постой, ты куда! — крикнул он ей в след — ты ведь так ничего и не ответила!

До того самого двора, в котором стояли их старенькие, приземистые дома, отсюда было рукой подать. Сверкая подошвами своих босоножек, убегая при этом задорно и живо, словно она играла сейчас в Казаки-разбойники, давняя подруга Егора пулей помчалась вон из парка в сторону своего дома.

«Пройдёт ещё несколько секунд, — думал Егор, пытаясь привести свои мысли в порядок — она добежит до поворота, а затем скроется в своем подъезде. И всё закончится, уже навсегда. Неужели я опять совершил что-то неудачное?»

Егор в растерянности стоял, провожая девушку глазами. Он вдруг мгновенно понял, что если прямо сейчас не бросится за ней следом, не постарается хоть как-то удержать, то не увидит её больше никогда. Но и бежать ему было нельзя. Усилием воли, борясь с огромным искушением, он приказал себе не двигаться с места, потому что в эти мгновения он хорошо понимал: если он пустится в погоню, то окончательно всё испортит.