Алексей Барон - Эскадра его высочества

Свант замолчал, переваривая загадочную реплику.

— Герр шаутбенахт! Световой семафор с линкора «Соврин оф Сиз».

— Содержание?

— «ГРОСС-АДМИРАЛУ МАК-МАГОНУ. Уолтер, старое ты корыто…» — тут сигнальщик запнулся.

— В чем дело, братец?

— Виноват, герр гросс-адмирал, но так и передавали — старое, мол, корыто.

— Это я понял, — спокойно сказал командующий. — Дальше-то что?

— «Уолтер, старое ты корыто! Ну и где мое место в боевом ордере?

Контр-адмирал Болдуин»

— Герр адмирал! Так вы знали? — с недоумением спросил Свант.

— Что?

— То, что «Соврин» на нашей стороне?

— Ну, у меня тоже могут быть приятели, — скромно отозвался Мак-Магон. — Чем я других-то хуже?

На борту «Поларштерна» мало кто спал.

В тринадцатом часу ночи двери капитанской каюты наконец открылись. Оттуда вышли Камея и Бельтрамоно. Ни слова не говоря, оба спустились в покои королевы.

— Дело еще не окончено, — прокомментировал лорд Бервик.

— Это значит, что оно продвигается, — сказал герцог.

— Словом, стакан наполовину пуст, — усмехнулся адмирал.

Вдруг на мостик прибежала Инджин.

— Ох, и ругаются! — сообщила она.

— Кто?

— Да королева с графом. А принцесса плачет.

Тяжело вздохнул сигнальщик. Остальное общество подавленно замолчало. Но потом появилась Изольда с известием, что королева с графом потребовали кофе.

— Сто псов! — заявил Стоеросов. — Легче на абордаж идти! Мне тоже хочется напиться, герр адмирал. Только не кофеем.

— Не время, друг мой, — мягко сказал Мак-Магон. — Еще не время.

Свиристел пробурчал что-то неразборчивое, навалился животом на фальшборт и принялся рассматривать Кингстаун.

А на палубу выбрался фон Бистриц. Он вопросительно взглянул на дона Алонсо. Герцог отрицательно покачал головой.

Напряжение нарастало. Уже половина пассажиров сидела на люках верхней палубы или бесцельно перемешалась по шкафуту. Матросы оккупировали бак, а некоторые даже расселись по нижним реям. Свант хотел всех разогнать, но адмирал его остановил.

— Они заслужили это право, Юхан, — тихо сказал он. — Все мы заслужили.

И только в третьем часу утра участники переговоров вышли из своего заточения. Вышли и растерянно остановились, оказавшись под взглядами сотен глаз. Словно актеры, отыгравшие спектакль и не знающие еще, хорошо ли у них получилось.

И тут, нарушив полную тишину, а заодно и всякую субординацию, простой матрос-рулевой первым задал вопрос, который вертелся на языке у каждого:

— Ну и как?

— Боже мой, — сказала Лилония. — Что мы могли натворить…

Бельтрамоно устало вздохнул.

— Войны не будет, господа. Мы договорились.

Еще секунду продержалась тишина. А потом исчезла, сметенная страшным шумом. Графу, королеве и Камее пришлось пожать множество рук. Сильно нервируя Руперта, к ним выстроилась очередь, их фамильярно хлопали по плечам, просили автографы, поздравляли, благославляли. Лишь с помощью морских пехотинцев Сванту удалось восстановить относительный порядок.

— Ваше величество, граф, принцесса! Ради всего святого извините, — повторял красный как рак шаутбенахт. — Такое нарушение субординации…

— Друг мой! Перестаньте, — сказала Лилония. — В жизни не получала такого удовольствия! Уверяю вас, столько искренности ни в каком дворце не сыщешь.

Бельтрамоно поднялся на мостик, подошел к креслу Мак-Магона и почтительно поклонился.

— Благодарю вас, милорд.

Адмирал был непритворно удивлен.

— Очень приятно. Но… за что?

— За очень полезный урок.

— Урок?

— Да. Мне случилось наблюдать за феноменальным боем вашей эскадры с балкона Эрлизора. И я понял, что у страны, имеющей такой флот, не грех и поучиться.

— Не думаю, что альбанский флот хуже, — сказал Мак-Магон. — Ваш флот, граф.

— Нам не стоит выяснять, чей флот сильнее, — сказал Бельтрамоно и первым протянул руку.

О результатах переговоров немедленно оповестили Карлеиз. Очень утомленная королева ушла в адмиральскую каюту. Через несколько минут под кормой «Поларштерна» проплыла шлюпка. В ней прощально размахивал шляпой альбанский граф Бервик. Там же, на соседней банке, нахохлившись, сидел альбанский граф Бельтрамоно.

Олна ушла за горизонт. Но на востоке разгоралась заря. Становилось все светлее.

— Камея, у тебя на лбу морщинка, — удивилась Изольда. — Из-за чего? Все ведь хорошо получилось. Здесь, в Кингстауне, без единого выстрела наша эскадра одержала еще одну большую победу. Более важную, чем в Ситэ-Ройяле! Мы победили прошлое…

— Не грех и выпить, — предложил лейтенант Стоеросов.

— Да, — задумчиво сказала Камея. — Но как подумаю о том, столько веков Терранис прозябает в этом самом прошлом, которое наши земные предки давным-давно прошли, меня отчаяние берет. Сколько жизней пролетело напрасно! И сколько преждевременно оборвалось…

— Ну, не так уж и напрасно, — заметил гросс-адмирал.

— Ах, — вздохнула Изольда. — Когда, когда же они наконец прилетят?

— Кто?

— Да земляне.

— Земляне, — с особым выражением произнесла Инджин, словно пробуя это слово на вкус.

— Нужно рассчитывать только на себя, — покачала головой Камея.

— Девочка, ты очень быстро взрослеешь, — сказал герцог де Сентубал.

Без всяких титулов, без привычного «вы», не стесняясь обнаружить их истинные отношения.

Все удивленно замолчали. Но фон Бистриц это удивление умножил многократно. Очень спокойно, обыденно, словно чуть припозднившийся извозчик, он сообщил:

— Да мы уже частично здесь, ваше высочество.

— Так вот, значит, вы кто-о-о, — протянула Инджин.

Тут на балконе появился красный и невероятно смущенный Свант.

— Герр адмирал! Ваше высочество! Я приказал накрыть столы для команды и пассажиров на палубе. Совместно то есть. Это правильно?

— Ну конечно, — сказал Мак-Магон.

— Еще бы! — подтвердил Стоеросов.

— Тогда, быть может, и мы выйдем к людям? — спросил адмирал. — Нас очень ждут.

И посмотрел на Камею.

— Да, — сказала она. — Мы выйдем к людям. Мы выйдем в люди.

И посмотрела на фон Бистрица.

— Ничуть не сомневаюсь, — кивнул землянин.

— Вы останетесь с нами?

— С большим уважением выпью за доблестную эскадру его высочества.

— А потом?

— Погода меняется, — вместо него ответил адмирал. — Она не может быть постоянной. И с этим ничего не поделаешь.

— Пока, — успокоил фон Бистриц.

…С рассветом подул долгожданный ветер. Расправились и затрепетали флаги. Из-под Белой Руки Карлеиза выплыл «Денхорн» с распахнутыми орудийными портами. Но в Кингстауне его грозные пушки были уже не нужны. Рано или поздно люди вообще привыкают договариваться без них. Проблема лишь в том, что привычка эта вырабатывается очень медленно. Даже если история повторяется.