Кейт Лаумер - Берег динозавров

— Этот х'иак Срэт заговорил, к моему удивлению, по-ришиански, — подал голос молчавший до того капитан. — Некоторое время назад, на Рише, мне рассказали историю о человеке, обменявшем глаз на жизни своих товарищей. На это полагается симметричный ответ — вот на меня и легла обязанность помочь.

— Да, малыш с виду ничего особенного, — кивнул Фша-Фша, — но храбрости ему было не занимать.

— Редчайшее создание — верный раб, — согласился капитан. — О таком чуде приятно хранить память.

— Разумеется, чудо, — ответил я, — но гораздо более редкое: друг.

На борту грузового корабля мы провели три месяца; покинули его на планете под названием Глой. Можно было долететь до самого Риша, но только нам в другую сторону, к Зериде… Фша-Фша не собирался меня покидать: все миры одинаковые, говорил он. Воссоединяться с Великим Деревом он не спешил, как переживший бурную любовь человек не спешит влюбляться вновь. С таким трудом разорванные узы подождут… Капитан-ришианец расплатился с нами за службу: мы перебрали ему резервную силовую установку и несли вахты наравне с основным экипажем. Денег хватило, чтобы купить приличную одежду и поселиться в гостинице у космопорта — на случай, если подвернется должность на рейс в нужном направлении.

Ждать пришлось долго, но нам еще повезло: порт с его магазинами, тавернами и жилыми домами располагался среди живописных руин города, заброшенного десять тысяч лет назад.

Циклопические развалины сплошь заросли лианами, контуры их смягчились от времени, и только с воздуха было видно, что горы эти рукотворные.

В этом гостеприимном мире мы даже нашли работу. Ведя скромный образ жизни и откладывая деньги, удалось наскрести на два билета до Таникса — бойкого торгового перекрестка ближе к центру Галактики. Оттуда сообщение с центром куда более оживленное. Всего через несколько дней, проведенных на Таниксе, мы нанялись на суперлайнер в милю длиной. Круиз продолжался четыре месяца, и когда, отслужив по контракту, мы сошли на торговой планете, где жизнь била ключом, над головой во все небо разливалось сияние центра.

— До Зериды все равно три тысячи световых лет, — сказал главный механик, выдавая заработанные деньги. — Почему бы вам не подписаться еще на один круиз? Хороших механиков найти не просто. Обещаю приличное вознаграждение!

— Не трудитесь уговаривать, сэр, — ответил за меня Фша-Фша. — Дейнджеру нужен сказочный цветок, растущий в единственном саду в центре Галактики.

Через пару недель мы устроились уборщиками на старое корыто с экипажем из ящеров, обитающих на самом краю центра, куда корабль и направлялся. Заносчивый шкипер варварам с Окраины никакой другой должности и не доверил бы. Переход оказался долгим, а грязи было не меньше, чем на любой провинциальной лоханке.

На следующий раз вышло совсем скверно: на старом корыте, куда мы нанялись, вышла из строя система управления взлетом и посадкой — как раз в богом забытом медвежьем углу. Месяц мы ждали другого корабля, потом поступили наемниками в местные полицейские силы. Куда только нас не посылали! Маршируя по джунглям и питаясь несъедобными пайками, мы в конце концов выяснили, что «полицейские силы» — это обыкновенные разбойники. Унести ноги и спасти свои шкуры удалось только в самый последний момент. На службе я сделал интересное открытие: мои навыки сортировщика здорово помогали управляться с мачете казенного образца. После пары мелких стычек я разобрался в предмете настолько хорошо, что мог драться на равных с лучшим бойцом батальона. Настроил нужные рефлексы — проще простого.

В основном, однако, планет мы толком не видели. За редкими исключениями на любом из миров Галактики межзвездное сообщение идет через единственный порт — ради экономии и удобства управления. Порты же повсюду одинаковы: безличные города, усредненные по принципу «минимум, зато для любой расы».

Мы сделали один рейс и другой — без большого толку; но на третий раз попали на легкий быстроходный люггер с Тлинтора. Вышло так, что нам повезло.

С койки в тесной выгородке, какая полагается уборщику, меня сорвал вой сирены. Через тридцать секунд я уже стоял у экранов, где вся ходовая вахта, включая Фша-Фша, глазела на чудо, в глубоком космосе возможное не чаще одного раза за долгую жизнь. Брошенный корабль — забытый между звезд стальной город. Этот был огромным и, сразу видно, — очень, очень древним.

До корабля оставалось около пятисот миль. Мы медленно сближались, практически на параллельных курсах — еще одно чудо. В десяти милях вахтенный пилот приостановил сближение; пока мы смотрели, главный механик о чем-то советовался с капитаном. В результате последовал приказ ложиться на прежний курс и набирать ход.

— Это как? — возмутились мы (я и Фша-Фша) хором. Я-то раскатал губу на солидное вознаграждение…

— Мы не собираемся брать приз? — негромко, насколько позволяла мягкая натура, взвыл Фша-Фша.

Главный механик одарил его тусклым взглядом рыбьих глаз. Подобно остальному экипажу, он был амфибией и проводил свободное от вахты время в баке с соленой водой. И, подобно всем амфибиям, страдал боязнью открытых пространств — до последней чешуйки на рудиментарном хвостовом плавнике.

— С-с-с… Нереально, — прошипел он холодно.

— Да этому корыту пятьдесят тысяч лет и один день! — возмутился Фша-Фша. — И будь я слепым щенком, если это не риванский астрографический крейсер! На нем же звездные карты времен до Падения! Там же полно информации, забытой еще до того, как на Тлинторе запустили первый спутник!

— И как, по-твоему, должны мы разгонять такую мас-су до с-сверхсветовых с-скоростей? — поинтересовался главный механик. — Эта гора металлолома тяжелее нас-с в миллион раз. Двигатели не потянут.

— Корабль выглядит целым, — возразил я. — Может, и двигатели работают.

— И что с-с того?

— Высадим группу захвата и отведем корабль своим ходом, куда надо.

Тлинторианин втянул голову в плечи — жест, означающий крайнюю степень отвращения.

— Мы, тлинториане, не любим геройс-ских подвигов. Наша задача — дос-ставить груз в целости и с-сохранности…

— Вам даже не потребуется выходить наружу, — заметил Фша-Фша. — Мы с Дейнджером пойдем добровольно.

Главный механик по-рыбьи вытаращился и еще раз поговорил с капитаном. Через несколько минут было объявлено, что его превосходительство капитан не против.

— Одно условие, — сказал я. — Мы делаем всю грязную работу и получаем на двоих четверть призовых денег.

Капитан предложил двадцатую часть; в конце концов мы договорились на десять процентов.