Владислав Гончаров - Свита Мертвого бога

– Откуда ты знаешь? – улыбнулся Эрдан, одновременно горько и светло. – Может быть, он сейчас твоими ушами слышит весь наш разговор. Может быть, он пошлет тебе какую-нибудь идею, может быть, просто организует обстоятельства твоими руками. Во всяком случае, другого шанса на спасение я не вижу. Ты – моя единственная надежда.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ,

в которой происходит судилище над Тай

Меня собираются убить за то, что я помог тебе украсть невесту, за то, что на моем участке нефть, за то, что я оскорбил Джафара… Какая мне разница? Три причины, а все равно больше одного раза не убьют.

– Откуда вообще тебе известно, что эта женщина уже в моих руках?

Стоящий по ту сторону каменного гонга презрительно скривился.

– Иногда, чтобы узнать что бы то ни было, вовсе не требуется сверхчеловеческих сил. Достаточно и обычных шпионов. И эти шпионы донесли мне, что пять дней назад означенная женщина под руку со своим долгоживущим вышла из твоего дворца и отправилась гулять по городу без всякой охраны.

– И каким же образом эти сведения за пять дней преодолели путь от Кильседа до Сэ’дили? – не меняя выражения лица, поинтересовался Эрдан – но Лаймарт ясно уловил в этих словах легкий оттенок замешательства. Уж что-что, а слабину противника он умел чувствовать превосходно.

– У истинных слуг Единого свои методы, – надменно бросил он. – Есть вещи, которые под силу одному патриарху, есть те, что может сотворить лишь проводник воли Единого. Если ты считаешь, что когда-то познал все наши тайны, то крупно заблуждаешься.

– О да, – издевательски рассмеялся владыка Лаумара. – Однако при всем вашем могуществе вы не смогли сделать с этой якобы ведьмой ровным счетом ничего и перепоручили ее мне. А значит, теперь только я решаю, как с ней поступить. И вот мое решение: данная женщина не только не обладает Силой, но и не совершила никакого действия, за которое воздается умерщвлением без пролития крови. А если начать таскать на костер всех подряд долгоживущих или клириков Белой Леди за одну лишь причастность Хаосу, то это чревато такими неприятностями, расхлебать которые не хватит ни вашей, ни моей власти.

– Я расцениваю твои слова как отказ от сотрудничества, – лицо Лаймарта закаменело.

– До тебя только сейчас дошло? – бросил Эрдан с еще большей издевкой. – По-моему, я перестал сотрудничать с вами еще сорок пять лет назад.

– А значит, – продолжал Лаймарт, словно не слыша слов собеседника, – я оставляю за собой полную свободу действий.

– Вперед и с песней! – глумливо произнес Эрдан. – Думаю, ваш патриарх с удовольствием вспомнит те времена, когда он крутил вороты осадных машин!

Но Лаймарт, более не слушая, повернулся и скрылся в тумане.

– Я тут за месяц с ума сойду от скуки, – пожаловалась Тай. – Ну почему этому Мертвому богу было угодно выбрать себе в наместники меня, а не Берри или Арзаля? Они бы уже давно что-нибудь придумали. А я умею придумывать разве что эффективные способы получения растительных вытяжек, да еще покрой одежды…

Войдя в кабинет архиепископа пленниками, они вышли оттуда почетными гостями. Единственным ограничением, наложенным на них, было – не особо привлекать к себе внимание и (для Тай) не выходить в город в штанах. А поскольку чисто женской одежды у монахини-алхимика больше не осталось, восьми швеям пришлось не разгибаться сутки, чтобы сшить то платье, в которое сейчас и была одета Тай. С косточками в швах вместо корсета и подкрахмаленной нижней юбкой вместо каркаса, оно все-таки было значительно удобнее традиционных вайлэзских. Кормили их тоже как почетных гостей, сытно и вкусно, хотя и без анатаорминских изысков, а из личной библиотеки Эрдана позволялось брать любые манускрипты.

В принципе никто не стал бы их удерживать, если бы однажды утром они собрали вещи, сели на коней и покинули Кильсед. Но архиепископ убедил их погостить у него месяц («если и за этот срок ничего не придумается – что ж, отправляйтесь в свою Меналию; значит, ему не угодно протянуть мне руку») – а Тай, убедившись, что Эрдан ей не враг, не считала себя вправе отступать от данного слова.

Никто особо не интересовался их пребыванием во дворце архиепископа. Как-то вечером к ним заглянул Лувес, испытывающий огромное неудобство из-за того, что не по своей воле вынужден был обращаться с Джарвисом и Тай как с пойманными еретиками. Он-то и рассказал, что Катем в придачу к вожделенной должности получил назначение аж на восточную границу – явно для того, чтобы не вертелся под ногами в столице и не задавал неуместных вопросов. Поначалу Тай держалась с молодым клириком очень холодно – но оттаяла, узнав об оргиях, в которые Ломенна вовлекала в Замке своего любовника.

«После этого я и ушел в монахи, – рассказывал Лувес. – Думал, иначе ни в жизнь не отмоюсь от этой грязи. А потом меня приметил местный дознаватель – и я окончательно понял, как мудр наш архиепископ. Потому-то мы и возобладали над Вайлэзией, что там презирают все, что не они, и налагают самые суровые епитимьи на тех, кто соприкоснулся с Хаосом через Замок, причем вне зависимости от их раскаяния. У нас же монаху, имеющему такой опыт, но не поддавшемуся соблазну, прямая дорога в Святое Дознание. А уж те, кто, как я, сумел перебороть отвращение и продолжать посещать Замок, вообще на особом счету.»

«Так вот почему ты взлетел столь высоко за каких-то три года монашества, – понимающе кивнула Тай. – Ладно, шпионь, ты в своем праве. Только время от времени советуйся со мной или Арзалем, а то в свите Элори есть и те, кто попал туда не по своей воле. Кого-то вообще лучше не трогать, кого-то можно еще вразумить и без костра…»

Первые сутки ушли у них на отдых и приведение себя в порядок, еще трое – на осмотр достопримечательностей Кильседа. После этого Тай стало совсем нечего делать. Читать она не слишком-то любила – разве что трактаты по своей специальности, но в библиотеке архиепископа были собраны труды совсем другого свойства. Брат Лувес больше не заходил, сам же архиепископ заглядывал к своим гостям лишь на какой-то час перед сном, выпить чаю или вина. Даже прогулкой развлечься не получалось – вторые сутки шел непрекращающийся холодный осенний дождь.

– Что-то запаздывает сегодня местное божество, – Тай взглянула на часы. – Четверть часа до полуночи, а его все нет – весь в трудах, не иначе… Знаешь что, лягу-ка я, не дожидаясь его – в Замке и то веселее. Можешь еще почитать, если хочешь, мне свет уснуть не помешает.