Фредрик Браун - Арена, Кукольный театр и Добро пожаловать в сумасшедший дом!

Люк так его и щелкнул.

Вкрутив во вспышку новую лампу, он перевел кадр и еще раз поднял аппарат к глазам. Однако марсианина на месте не было, его голос доносился из другого угла комнаты.

— Одного хватит, Джонни. Не докучай мне больше.

Люк молниеносно повернулся и направил аппарат в ту сторону, но, прежде чем он успел поднять вспышку, марсианин исчез. Голос из-за спины посоветовал Люку не выставлять себя большим идиотом, чем уродился.

Сдавшись, Люк отложил аппарат. Худо-бедно, один снимок у него есть. Когда он его проявит, на нем будет или марсианин, или пустой стул. Жаль, что пленка не цветная, но всего иметь невозможно.

Он вновь взял стакан и уселся, потому что пол под ногами начал слегка раскачиваться. Пришлось выпить еще, чтобы его успокоить.

— Дерьмо… — сказал он. — Слушай, вы, значит, принимали наши радиопередачи. А как у вас с телевидением, отсталые космиты?

— Что такое телевидение, Джонни?

Люк объяснил ему.

— Волны этого типа не доходят так далеко, — сказал марсианин. — И слава Аргесу. Даже просто слушать вас, людей, противно. Теперь, когда я уже повидал человека и знаю, как вы выглядите…

— Ту-пи-цы, — отчеканил Люк. — Не изобрели телевидения.

— А зачем? Нам оно не нужно. Если в нашем мире происходит такое, что мы хотим увидеть, мы просто квимим туда. Скажи, я случайно наткнулся на такую диковину, или все остальные люди такие же мерзкие, как ты?

Люк едва не подавился виски.

— Ах ты… слушай, думаешь на тебя приятно смотреть?

— Для другого марсианина приятно.

— Держу пари, что девчонки от тебя бьются в истерике, — сказал Люк. — То есть если у вас на Марсе есть девчонки.

— Да, мы двуполые, но, слава Аргесу, не как вы. Неужели вы, земляне, действительно ведете себя так мерзко, как герои ваших радиопостановок? И чувствуете к вашим самкам то, что называете любовью?

— Не твое собачье дело, — отшил его Люк.

— Это ты так думаешь, — заметил марсианин.

И исчез.

Люк встал — не очень уверенно — и огляделся, чтобы проверить, не сквимил ли пришелец в другую часть комнаты. Не сквимил.

Он снова сел и тряхнул головой, чтобы та прояснилась, а потом глотнул виски, чтобы снова ее затуманить.

Слава Богу, или Аргесу, что он сделал фотографию. Завтра утром он вернется на машине в Лос-Анджелес и отдаст ее проявлять. Если на ней окажется пустой стул — сам отдастся в руки психиатра, и поскорее. Если же там будет марсианин… Что ж, тогда он решит, что делать, если еще можно будет что-то сделать.

А пока самым разумным было поскорее напиться. Он и так выпил слишком много, чтобы рисковать и ехать на машине ночью, а чем быстрее заснет с перепою, тем быстрее проснется утром.

Люк прикрыл глаза, а когда снова их открыл, в кресле перед ним сидел марсианин и широко улыбался.

— Я заглянул в твою спальню, больше похожую на хлев, и прочел письма к тебе. Фу, что за бред!

«Письма? Нет у меня с собой никаких писем», — подумал Люк и тут же вспомнил, что есть. Три письма от Розалинды, написанные ему, когда он был в Нью-Йорке три месяца назад. Люк встречался со своим издателем, убеждая того заплатить дополнительный аванс за книгу, которую сейчас пытался начать. Он провел там неделю, главным образом для того, чтобы обновить знакомства с издателями журналов, и писал Розалинде каждый день, а она написала ему трижды. Это были единственные письма, которые он от нее получил. Люк бережно хранил их. В чемодан он их сунул, собираясь прочесть еще раз, если одолеет одиночество.

— Клянусь Аргесом, экий вздор, — сказал марсианин. — И что за кретинский способ записывать свой язык. Я провозился не меньше минуты, прежде чем соотнес буквы со звуками. Подумать только — язык, в котором различные слова произносятся одинаково!

— Черт возьми! — воскликнул Люк. — Ты не имеешь права читать мои письма!

— Цып-цып, — сказал марсианин. — Я имею право делать все, что мне нравится, а ты не хотел рассказывать о ваших любовных обычаях. «Сокровище, дорогой, любимая»!

— Так ты, значит, их прочел, ты, маленький зеленый прыщ! О, если бы…

— И что тогда? — презрительно спросил марсианин.

— Пинками загнал бы тебя обратно на Марс, вот что! — сказал Люк.

Марсианин хрипло засмеялся.

— Береги силы, Джонни, для любви со своей Розалиндой. Пари, что ты уверен, будто она всерьез писала все те свинства, которыми кормила тебя в своих письмах. Пари, что ты уверен, будто она так же втюрилась в тебя, как ты в нее.

— Так же втюрилась… то есть я хотел сказать, чтоб тебе лопнуть…

— Не заработай язву, Джонни. На конверте был адрес — я сейчас к ней сгоняю и проверю для тебя. Не благодари.

— А ну сядь…

Люк снова оказался один.

И стакан его снова был пуст. Преодолев трудный путь до раковины, он наполнил его еще раз. Давно он так не пил, но чем быстрее он накачается, тем будет лучше. И если это возможно, то прежде, чем вернется марсианин, если он и вправду существует.

Люк не мог уже больше этого терпеть. Галлюцинация или реальность — он готов был тут же выбросить марсианина в окно.

И, вероятно, тем самым положил бы начало межпланетной войне.

Опять усевшись в кресло, он сделал большой глоток. Это должно подействовать.

— Как дела, Джонни? Ты еще можешь языком ворочать?

Люк открыл глаза, вспоминая, когда же это он их закрыл. Марсианин вернулся.

— Пшел вон, — сказал Люк. — Убирайся. Завтра я…

— Возьми себя в руки, Джонни. У меня для тебя новость, прямо из Голливуда. Твоя куколка дома и грустит по тебе как ненормальная.

— Да? Я же говорил, что она меня любит, правда? Ты, маленький зеле…

— Так по тебе грустит, что нашла себе утешителя. Высокого блондина. Она звала его Гарри.

Это на мгновение отрезвило Люка. Да, у Розалинды был друг по имени Гарри, но то была платоническая связь — они дружили, потому что работали в одном отделе студии «Парамаунт». Сейчас он убедится, что марсианин врет, а потом влепит ему за сплетни по первое число.

— Гарри Сандерман? — спросил он. — Такой худощавый, надменный, всегда носит крикливое спортивное пальто?..

— Не угадал. Этот Гарри — не тот Гарри, Джонни. Особенно если всегда носит крикливое спортивное пальто. Этот Гарри не носил ничего, кроме часов.

Люк Деверо взвыл, затем кое-как встал и бросился на марсианина. Вытянутые руки его сомкнулись на зеленой шее и… прошли сквозь нее, встретившись друг с другом.

Маленький зеленый человечек широко улыбнулся ему, показал язык и тут же втянул его обратно.

— Хочешь знать, что они делали, Джонни? Твоя Розалинда и ее Гарри?