Наследие исполинов. Никто, кроме нас - Васильев Владимир Николаевич

Саня, приятно одурманенный шампанским, уже прикидывал, какой будет следующая сшивка. Практически все варианты усиленной октагональной схемы они отработали, так что можно переходить и к схемам позамысловатее. Эдик Свирский вполголоса толковал об этом же с другим физиком — Найджелом Вайнштейном. В общем, настроение у квазаровцев было приподнятое.

И только Бекасов казался печальным. Нет, он вел себя совершенно естественно, шутил, смеялся, чокался своим любимым хрусталем. Но глаза… Его выдавали глаза. Саня как заметил это — сердце екнуло.

«Та-а-ак! — подумал он, быстро трезвея. — Кажется, грядут перемены…»

И действительно: через полчасика Бекасов встрепенулся, отгоняя какие-то свои непостижимые мысли, и тихо, тише, чем обычно и чем требовала обстановка, объявил:

— Ну что, коллеги? Как выяснилось, мы сделали все, что от нас требовалось. «Квазар-четыре» расформировывают.

— То есть как? — не поверил Эдик Свирский. — Мы же только начали?

— Сейчас война, — напомнил Бекасов. — Исследования, конечно же, когда-нибудь будут продолжены, возможно, даже (и я на это надеюсь) кем-то из нас. Но это будет уже не «Квазар-четыре». За диссертацию, Эдик, не беспокойся, ничего, в сущности, не меняется и я тебя не бросаю. Только тебе, а также кое-кому еще, придется сначала выполнить еще одну миссию — очень важную, насколько я понимаю.

— Кое-кому — это кому? — пробасил Вайнштейн с нескрываемым подозрением.

— Не тебе, Найджел, — успокоил его Бекасов. — Искателям. Тоже не всем. Веселову, Шулейко, Забирану и Танасевичу. А также вам, Дейв и Жорж. Причем отбыть вам предстоит прямо сейчас — примерно через час придет бот. Дела сдавать не нужно, тут есть кому разобраться. Идите пакуйте вещи. Только очень прошу: без прощаний и объятий, я этого не люблю. Обнимемся, когда встретимся вновь. До свидания.

Бекасов по очереди пожал руки всем, кому велел отбыть, кивнул остальным и вышел, даже не забрав свой любимый хрусталь.

Часа хватило и на сборы, и на финальные посиделки с ребятами — правда, без Бекасова. Просто не решились его позвать, раз шеф предпочел попрощаться заранее.

А потом пришел бот и семеро из более не существующего проекта «Квазар-четыре» довольно быстро переместились на просто-таки огромный корабль. Еще на подлете МакГрегори, глядя в иллюминатор, впечатленно присвистнул:

— Ого! Флагман флота! Ничего себе!

— А откуда видно, что флагман? — спросил Свирский, который помимо физики и математики в жизни знал мало что.

— Огни, — снисходительно пояснил Серега Забиран. — Причем мы сейчас находимся где-то в тылу, иначе огней не было бы.

Он говорил сущую правду. Искатели в таких вещах разбираются не хуже военных.

— Братцы, — вдруг встрепенулся Вася Шулейко, до этого мирно дремавший в кресле. — Ё-моё! На созвездия взгляните! Мы же в Солнечной! Это «Евразия», не иначе!

И Вася не ошибся. Большой корабль действительно оказался флагманом флота «Евразия».

Им не дали даже толком разместиться — велели оставить вещи в отведенных каютах и привели в класс-кабинет, где предложили рассаживаться за изогнутые столики. В классе, кроме прибывших с «Квазара-четыре», было человек десять военных и четверо в штатском.

Едва экс-квазаровцы расселись, один из штатских вышел к небольшой трибуне, призванной скорее удобно раскладывать записи и трансляторы, нежели возвысить оратора над слушателями.

— Господа! — обратился он к присутствующим. — Война вступает в заключительную фазу и это не может не вселять в наши сердца оптимизм. Однако враг еще не разгромлен. Вы призваны союзом и доминантой нанести врагу один из решающих сокрушительных ударов. Для всех присутствующих в общем и целом не секрет, чем вы занимались еще сегодняшним утром, поэтому буду говорить без обиняков: ваша миссия состоит в управлении одной из последних отработанных объемных сшивок. Цель миссии — забросить группу из пятнадцати человек и одного шат-тсура в указанную точку пространства, а в указанное время вернуть ее в стартовую область, то есть нужна типовая двухцикловая трансгрессия. Предварительно вы должны будете в исключительно сжатые сроки обучить еще семь групп, состоящих из инженеров и ученых, уже имеющих довольно богатый опыт работы с несложными объемными сшивками. Времени у нас в обрез, поэтому начинаем прямо сейчас. Учебные группы уже сформированы; группой А будет руководить Эдуард Свирский — это физики, группой B — Александр Веселов и Василий Шулейко, соответственно — головная наводка и позиционирование, группой C — Иван Танасевич и Сергей Забиран, оперативные работы и группой D — Девис МакГрегори и Жорж Сориал, техноконтроль и дубляж. Занятия…

— Простите, можно вопрос? — перебил оратора Свирский.

Тот поиграл желваками, видимо, не привык, когда его перебивают, но все же позволил:

— Только коротко.

— Сшивки какого типа предстоит использовать?

— Вам и еще одной группе — «Омикрон-два», остальным — «Омикрон-один-бис». Еще вопросы будут?

— Пока — нет, — ответил Свирский и чему-то заулыбался.

— С вашего позволения, я продолжу. Итак, занятия…

«Неужели все? — отрешенно подумал Саня. — Неужели конец войне? Неужели напряжемся еще разок и наконец-то расхлебаем эту кашу, которую заварили мы с Тахиром, мир его праху, Васькой и мымрами-научницами?»

Хотелось в это верить.

Веселов встряхнул головой, отгоняя назойливые мысли, и принялся внимательно слушать сурового, как и все силовики из начальства, мужчину в штатском.

ИСКУССТВЕННЫЙ СПУТНИК «СОЛЬПУГА»

Стационарная орбита у Чагды, она же Аморфис-2, доминанта Земли; частная территория

Чагда только-только начала оправляться от разразившейся на ней полвека назад чудовищной эпидемии. Заселенные территории занимали около семи процентов суши; в большую часть медленно ветшающих и разваливающихся городов после мора так никто и не совался. Выжившие и их потомки смыслом жизни сделали возрождение планеты, но колонисты упорно не желали сюда переселяться (что, впрочем, не вызывало особого удивления).

Не решились сунуться сюда и имперцы — война оставалась в восприятии чагдоров просто абстрактным словом да информационными сводками в новостях.

Однако кое-кто в окрестностях Чагды все же возник. Малопосещаемость этой звездной системы новоприбывшим была только на руку.

«Сольпуга» была родной сестрой «Желтой Тени», и по принадлежности, и по конструкции. И гнездилась здесь, как нетрудно догадаться, контрразведка.

Полковник Попов постукивал пальцами левой руки по столу, застеленному зеленой скатертью, и внимательно изучал видеосводку, только что присланную Райдом. Сам Райд колдовал у кофейного аппарата в углу кабинета.

— Н-да, — пробормотал Попов, досмотрев сводку. — А сам-то ты что обо всем этом думаешь?

Райд как раз подходил к столу с двумя чашечками в руках. Одну он поставил на блюдце перед Поповым, другую продолжал держать в руке.

— А что я могу думать? — ответил он, усаживаясь напротив шефа. — Миражами мы занялись не так давно, мало материала.

Попов кивнул, рассеянно помешивая ложечкой кофе.

С некоторых пор контрразведка доминанты изучала и фиксировала наблюдения космических миражей всех типов. Понятно, что в первую очередь Земля пыталась отследить присутствие Роя в галактике; остальные миражи были в общем-то безобидны и контрразведке малоинтересны (ученым разве что, да статистикам). И тем не менее Попов распорядился регистрировать все миражи без исключения.

Картина складывалась почти ровная: график частоты наблюдений различных объектов колебался около средних величин с незначительными девиациями. Аномалий было ровно три: сразу несколько миражей в виде кораблей Роя, чаще всего скаутов; по времени эта аномалия совпала с исчезновением имперской армады у Офелии и гибелью экипажей и аппаратуры на кораблях другой армады в Солнечной. Спустя три недели в течение суток в семь раз больше обычного наблюдалось миражей типа «спираль»; спустя еще полторы недели начисто исчезли из виду объекты типа «девятка с хвостом» и «косая звезда». Оба объекта не появлялись пять с половиной суток, хотя ранее показывались раз по двадцать на дню. По истечении пяти с половиной суток число наблюдаемых объектов этого типа вновь вернулось к привычным цифрам.