Станислав Лем - Операция "Вечность" (сборник)

9 Бескрайний порыжевший осенний луг. Абсолютно плоский. Воздух словно заполнен цветочной пыльцой, но это не пыльца, это солнечные лучи преломляются в просвечивающих пятнах воды, мутной от разлагающихся остатков растений. Тягостная картина. Сотни тысяч гектаров поверхности морей и океанов покрыты плантациями металлургических концентраторов. Химическая промышленность тоже не дремлет. Если так пойдет и дальше, не останется ни одного архипелага, где можно будет развернуть паруса.

Тень машины, медленно бегущая по покрову растительности, слегка пожухшей, будто запущенный газон, была едва видна. Я не спешил. До цели я в любом случае доберусь слишком рано.

Мне говорили, что именно здешние поля высасывают из морской воды, но я как-то запамятовал. Во всяком случае, руду какого-то металла, отлагающуюся в гипертрофированно разросшихся головках семян. Концентраторы. Вот как можно обмануть природу, ведь растения — одно из наиболее консервативных ее проявлений!

Я проверил курс. Скорость была небольшой, еще час, полтора. Я скорее висел, чем летел над искусственным лугом.

Я изменил положение кресла и взглянул туда, где посеревший ковер растительности сходился с не менее серым небом.

Машину качнуло. Ветер. Не очень сильный, но даже самое незначительное движение воздуха было здесь необычным. Я выровнял рули и тут же увидел выплывающий из-за горизонта призрачный контур острова — цель моего полета.

Посадочная площадка располагалась в центре разбегавшихся лучами сигнальных цепей. Ее круглая платформа напоминала изображение Солнца тех времен, когда ему поклонялись как божеству.

Крутой вираж, и машина пошла вниз, нацелившись в точку на самом краю платформы. Площадка оказалась ближе, чем я полагал. Рассчитывать на зрение здесь не следовало, а на приборы я и не взглянул. Тяжело опустился, почти не маневрируя. Амортизаторы глухо крякнули, двигатель на мгновение захлебнулся, потом снова взвыл и погас с тихим мяуканьем, перейдя на самый нижний регистр. Боковины кабины бесшумно ушли в корпус.

Меня охватила тишина. Здесь, внизу, воздух был совершенно неподвижен. Раскаленные плиты источали жар. День обещал быть знойным.

Я долго сидел не двигаясь, уставившись в одну точку. Словно ожидая, что человек, к которому я прибыл, вотвот выйдет из приземистого кремовато-желтого пассажа, прилегавшего к площадке, и приветственно помашет рукой.

Никто не выйдет. В холле будут ждать один или два инфора со всеми сведениями, потребными человеку, являющемуся на производственную территорию. На плантации работают от силы пять человек. Здесь, во всяком случае, нет никого.

Я перекинул ноги через борт и соскочил на плиту. Она глухо загудела. В трех-четырех метрах ниже было море. Такое же мертвое и неподвижное под слоем растений, как и на десятки километров вокруг. Воздух с каждой минутой становился горячее, суше и тяжелей. Я осмотрелся и скинул комбинезон. Достал из кабины плавки и шапочку с длинным козырьком, менявшим цвет в зависимости от освещения. Лучше я себя не почувствовал, но по крайней мере кожа теперь могла дышать свободнее.

Искусственный остров полукольцом охватывал сушу. Макушки поросших густой растительностью невысоких холмов едва проглядывали сквозь частокол антенн, венчавших постройки. За пассажем в море выбегал широкий помост, точнее, дорога, вдоль которой тянулись ажурные сооружения. Он должен быть там. Если, конечно, именно сейчас не отправился в Сингапур или на рыбалку.

Я медленно шел по площадке, щуря слезящиеся от яркого света глаза. Ботинки весили по полпуда каждый, но я ни за какие коврижки не отважился бы прикоснуться босой ногой к этой единственной в своем роде жаровне. Вспомнился пантомат и его панцирь. Нет. Сейчас я уже не смог бы точно описать, что чувствовал тогда. Год назад.

Я пошел быстрее. Пассаж вырастал передо мной, за прозрачной стеной стали видны пустынные залы, раскрытые настежь двери и ритмично пульсирующие пасти климатизаторов. Недурно было бы войти внутрь, отыскать укромный уголок, усесться поудобнее и подумать. Если только есть о чем думать.

Слева от меня тянулась высокая стена, доходившая почти до противоположного края платформы. Справа от входа в пассаж, значительно ближе, она обрывалась над берегом моря. Я уже минуту назад разглядел над водой прилепившийся к платформе узкий помост и направился туда. Поднялся по металлическим ступенькам и оказался в тени. Тут ощущалось движение воздуха, по спине пробежал приятный холодок. Я остановился и глянул вниз. В полутора метрах подо мной расстилался плотный покров из небольших растений, каждое из них венчала красная головка размером с куриное яйцо. Вблизи это выглядело забавно. Если смотреть отвесно вниз. Но стоило отвести взгляд и увидеть окружающий остров океан, как растения опять становились чуждыми. Было в этом что-то жутковатое.

Я выпрямился и быстро пошел дальше. Из-за излома стены вынырнуло строение, напоминавшее непомерных размеров силосную башню. Сборник готовой руды. Их было несколько. К крайнему, который находился ближе к морю, тянулись плоские ленты транспортеров.

Пониже на стальных укосинах разместились дистилляторы и холодильники. На равных расстояниях темнели энергетические комплексы, снабженные желтыми табличками. Тихое полязгиванье транспортеров сливалось с далеким гулом компрессоров, ритмичным стуком агрегатов. Жизнь металлургического гиганта шла своим чередом. Жизнь, наверно, не самое удачное слово. В пределах видимости ни одной живой души, если не считать обманутых человеком растений.

Пространство за пассажем напоминало основу, растянутую на древнем ткацком станке. Тысячи, а то и десятки тысяч цветных кабелей, световодов и транспортеров лучеобразно сходились в том месте, где брал начало промышленный помост. Приходилось идти по самому краю платформы, стараясь не потерять равновесие, чтобы не оказаться в объятиях концентраторов. Даже если и не утонешь, то от такой ванны вряд ли испытаешь удовольствие. Похоже, люди тут не ходили, однако я зашел слишком далеко, чтобы возвращаться. Кое-где приходилось перелезать через метрового диаметра трубы, скрывавшиеся в прибрежном кустарнике.

Здесь берег искусственного острова имел вырез, вниз спускались крутые металлические ступени. Немного ниже виднелась площадка, лежавшая, казалось, прямо на поверхности растений. Она описывала полукруг и соединялась с помостом в его самой широкой части. Промежуточный уступ тонул в полумраке, плита и конструкции на ней отбрасывали глубокую тень, лишь местами украшенную решеткой солнечных просветов.

Я спустился на две ступеньки. У конца помоста, там, где тень была гуще, я заметил какое-то движение. Я затаил дыхание. Первым желанием было припасть к ступеням, спрятаться, выгадать хотя бы минуту на то, чтобы собраться с мыслями. Словно до сих пор я не делал всего, чтобы не допустить до себя, нет, даже не мысль, а всего лишь мимолетное напоминание о том, что меня ждет.