Дональд Кингсбери - Психоисторический кризис

Благородная и Ужасная Отария с отвращением наблюдала за своими кульбитами внутри телесферы.

— Ну и что? Я имею право развлекаться! Выключи сейчас же!

Она была близка к тому, чтобы разозлиться всерьез.

— Ты, случайно, не там нашла своего психоисторика?

— Ах, вот как! У старого козлика, кажется, зачесались рожки? Довольно странный приступ ревности — после того как ты сам силой выставил меня из постели!

Джама помнил их любовные поединки — сейчас казалось, что это было давным-давно. Но из постели он ее точно не выталкивал! И как он только мог полюбить женщину с таким невыносимым характером!

— Развлечения плохо сочетаются с политикой. Я должен знать правду ради регламентации.

Последнее было кодовым обозначением страшного слова, которое никто не решался произносить вслух, — «революция».

— Ну ладно, сдаюсь, — вздохнула Отария. — Будем говорить серьезно, дорогой ты мой гипертрезвенник. Я нашла этого психоисторика во время рутинного библиотечного поиска, когда рылась в пыльных архивах на благо твоей возлюбленной «регламентации». Мне нужны были материалы по социальному равновесию. Темпы изменений в коллективном поведении.

— Равновесие, — мрачно повторил лорд. — Застой. Спящая Красавица не умирает, потому что никогда не меняется.

Это было постоянным рефреном в его рассуждениях.

— Смотря за какой период!

Отария всегда была готова поспорить.

— За мою жизнь уж точно, а я далеко не молод. Только сон спасает Империю от смерти.

— Стариковская близорукость! Слабые ноги, слабые глаза. Мы, молодые, идем и видим дальше! Речь идет о четырех тысячах поколений. Я перечитала кучу текстов — многим из них семьдесят — восемьдесят тысяч лет. Ты не можешь себе представить, как все изменилось с тех пор! И по всем параметрам, без исключения. А ты думаешь только о сегодняшней торговле и биржевом курсе! И ничего не знаешь о прошлом! — Восемьдесят тысяч лет. Из того времени до нас не дошло ничего. Светлый Разум был заселен лишь тридцать три тысячи лет назад. На данные возрастом в десять тысяч лет и то нельзя полагаться.

— Прошу прощения, но еще ребенком я была в музее на Чанарии, том самом, в монолитной скале Вечного Щита. Там выставлена бронзовая плита, которой больше семидесяти четырех тысяч лет — ее сохраняют под гелием. На ней имена героев, выбитые такими странными угловатыми буквами, и изображения военных машин — бронированных и летающих с двумя крыльями. Это было еще до гиперскачка! И это не репродукция. Я глазам своим не верила! И я видела надписи, нацарапанные на глиняных табличках — из настоящей глины, со старой Терры. Их сделали полуграмотные люди, которым даже думать приходилось одним своим мозгом, без расширений! Об этом надо знать! Там были окаменевшие кости животных, которые жили и умерли еще до появления человека, два миллиона поколений назад, причем тоже не репродукции, а бесценные подлинники с Терры. Я была просто потрясена!

— Терра — планета пустынь. Там одни обезьяноподобные сапиенсы. Она ничего не значит. — Джама обвел рукой свой полный зелени садик, как бы демонстрируя, что его крошечный скальный грот с деревьями, папоротниками и цветами стоит больше, чем вся Терра. — Даже верблюды там вымерли от жажды. И все тамошнее население, включая детей, занято фабрикацией фальшивых древностей на потребу имперским туристам. К примеру, разных табличек из глины и бронзы! Только засоряют мой рынок!

— Черт бы побрал твой скептицизм! — В возмущении она закусила губу и вскинула руки так резко, что ее кресло заколыхалось в воздухе над папоротниками. — Да не в этом же дело! Подумай, какие изменения произошли с тех пор! Ты не можешь их отрицать. А раз изменения возможны, значит, есть и надежда! Ты же сам учил меня надеяться на лучшее! — Теперь Отария уже злилась по-настоящему.

Лорд улыбался. Да, действительно, несмотря на свою подрывную деятельность, в глубине души он не верил, что вожделенная галактическая анархия все еще возможна.

— Твои кровожадные предки-пираты, — снисходительно усмехнулся он, — захватили Светлый Разум в ходе локальной межзвездной войны и разрушили торговую цивилизацию наших благородных отцов-основателей. Но уже через три поколения их потомки, выросшие среди купцов, уже сами считали себя торговцами, а не разбойниками! Изменения? Они лишь переписали историю, заменив имена предшественников Камбалов на свои собственные! И отправились покорять Галактику — но не как воинственные хищники, а в изворотливой манере тех самых купцов, которых завоевали. Торговцы сделали бы то же самое и без помощи пиратов на капитанских мостиках звездолетов. Какие изменения? Когда твои предки сошли со сцены, Империя продолжала расти под руководством новой администрации. Все осталось как прежде — пороки, политическая борьба, бюрократия. Сменились только люди. Спроси моих предков! Общество обладает гигантской инерцией, и так во все времена, даже когда не было психоисториков.

Отарию такая версия всемирной истории явно не устраивала.

— Ты судишь со своей колокольни — как романтический меланхолик, выросший в позднем развитом обществе, в котором просто солдат или просто торговец не мог бы выжить. В одном только корпусе Звездного флота больше военных специалистов, чем было солдат в самой великой армии доимперских времен. За одну человеческую жизнь не меняется ничего, но через каждую тысячу лет все переворачивается вверх дном. Две тысячи лет назад у нас не было даже памов, и человек мог использовать лишь собственное серое вещество. Ты такой странный, Кикажу — учил меня верить в мечту, в которую, оказывается, не веришь сам!

— Но теперь-то все в порядке — ты нашла мне психоисторика, и он снова зажжет огонь в моей душе! — иронически заметил Джама.

Отария усмехнулась.

— Я исследовала кривые развития науки, усредненные по Галактике. Всегда одно и то же. Сначала ровный ход, потом резкий всплеск, затем опять монотонный участок, пока научные теории достигают зрелости. Во время всплеска ученые думают, что он будет длиться вечно. Они не ценят известных знаний — им нужны все новые и новые! А во время монотонной фазы ученые, наоборот, считают, что все уже открыто и наука призвана заниматься лишь практическими приложениями. Психоистория уже почти тысячу лет находится в фазе зрелости. И последние два тысячелетия ее адепты не имели ни одного соперника во всей Галактике. И я тебе скажу, Кикажу, что наконец пришло время этому сопернику появиться!

— Так что же такого особенного в этом твоем психоисторике?

— Во время последнего заседания Братства он опубликовал диссертацию по математике, за свой собственный счет. Случай не уникальный, но и не обычный. — Она высветила копию прямо в воздухе, дав заглавие, для экономии места, узким голографическим имперским шрифтом: «Раннее обнаружение отклоняющихся событий посредством метода вынужденных арекийских канонических преобразований. Анализ в трех частях» . — Я скопировала ее в тот же день, потому что как раз искала материалы по равновесию. А днем позже она исчезла — стерли.