Сборник - Фантастика 2003. Выпуск 2

И это, надо сказать, его сильно задело. Безум-Раб всегда был чересчур своевольным, слишком дерзким!..

– Учти, - сказал ему Шалун, - если что - розгаликов тебе не миновать, я, как президент, гарантирую.

Тот лишь ухмыльнулся в ответ.

Безум

"Ты, главное, не отвлекайся, - напутствовал Миль перед боем. - На трибунах будут кричать, бросать в вас рваные баксы, скандировать всякую чушь - тебе должно быть побоку всё это. Только кусни. Отвлечешься - считай, труп".

Но пока еще ничего не началось, пока вы с бэтменовским рабом еще только стоите на постаменте и ждете сигнала, можно поотвлекаться. Тем более, есть на что.

Это действительно бывший стадион, только в одном месте кольцо трибун разломано, борта арены кое-как залатаны (да нет, поправляешь себя с досадой, не кое-как, а надежно, не сбежать), по ту строну пролома - берег и торчащая из воды рука с факелом. Как сказал бы Миль, весьма символично.

К черту руку.

Смотрим дальше; первый ряд трибун - рабы. Все одинаково худощавы, жилисты, кожа у всех дряблая, как у старых мороженых кур, в глазах - лихорадочная жалость к тем, кто оказался на арене. Это они зря. Таким, как они, жалеть других - все равно что голодному пытаться накормить еще более голодных.

Хотя бэтменовского игрока могут и пожалеть. Ты не дашь ему сегодня ни полшанса, пусть там что - ни полшанса! Или ты, или он. Рабы-жалостники этого не понимают, зато очень хорошо понимают их хозяева.

"Дети"? Пусть Миль сколько угодно трепется про свое детство, но, если он не дурак (а он - не дурак!), должен соображать, что разница есть. Кто не верит - пусть посмотрит на этих "новых адамов" отсюда, с арены.

Трибуны строго разделены на секторы, по племенам. Джедаи, попкорны, дюрасели, кингконги, сантаклаусы… Десятки племен, и у каждого - свой шест с флагом или столб с изображением "пращура". Тотемы, самые натуральные. Возле тотемов сидят "президенты" и их ближайшее окружение; вообще иерархия что у твоих рыцарей Круглого Стола, только и разницы: здесь чем ближе к центру, тем почетней.

Они, эти, остро воспринимают такую иерархичность и готовы бороться за нее любыми способами. Для них каждый день и каждый миг - букет возможностей возвыситься или пасть, и вся жизнь их проходит на ступенях, на лестнице власти. Длина ритуальных бород или пестрота нашивки на рукаве - вот предел их мечтаний, выжить во время перехода от города к городу - вот их сиюминутная цель; их представления о смысле жизни причудливы и нелепы, а слова "доброта" и "любовь" - для этих лишь набор ничего не значащих звуков.

Племена сидят на трибунах без галдежа и суеты, они похожи на статуи из музея восковых фигур - статуи неудачные, поскольку скульпторы не сумели отобразить на их лицах сколько-нибудь человеческих эмоций; как говорили когда-то давно, "не вложили в них душу". Бездушные, эти способны умереть, но не состариться.

Ты скользишь по ним взглядом: при всей внешней пестроте эти одинаковы до ужаса, до мурашек по коже. И вдруг запинаешься, вздрагиваешь, непроизвольно сглатываешь и кашляешь.

На одной из трибун, в окружении своих девочек-воительниц, сидит чернокожая Шаманка. Та, кто на самом деле заправляет всем, что здесь творится. Ты улыбаешься, скалишься в ухмылке и салютуешь ей: "Мое почтение, госпожа! Я удивлю тебя сегодня…" - и добавляешь несколько слов, которые когда-то давно считались оскорбительными.

Жаль, не услышит.

– В первый раз? - вдруг спрашивает под боком раб-соперник.

– Что?

– Говорю, впервые на Игрищах, да?

– Впервые, - легко соглашаешься ты. Пусть расслабится, уверует в собственную победу. К тому же, ты ведь не врешь: тебя, как и большинство других рабов, всегда оставляли в "Х'тоне", под присмотром двух-трех сантаклаусов. Ты еще тогда досадовал, что не попадешь на соревнования. Вот, попал. - Слушай, а многим удается… ну, справиться с этими куснями?

– Почти никому, - снисходительно хмыкает соперник. - Есть, правда, способы… но я ж тебе не расскажу, сам понимаешь. Не на медаль играем.

– Понимаю. - Тебе и не нужно. Миль знает о "способах" и поделился кое-какими секретами. А кое-что за месяцы, проведенные с сантаклаусами, ты и сам хорошо усвоил.

Например: "главное - неожиданность".

Ты сталкиваешь его за удар сердца до сигнала, за два удара сердца до того, как он сам столкнул бы тебя. Повезло; скалишься ему в лицо и сразу - нет времени! - переводишь взгляд на распахнувшиеся створы ворот. Оттуда выкатываются беспредельники; твой соперник уже понял это, учуял затылком своим бритым - и рванул к другой платформе. Успеет. А жаль.

Ладно, развлечение затягивается, да ты и не рассчитывал на быстрое завершение.

Смотришь, как лихорадочно карабкается твой соперник на ближайшую платформу. Да уж, "бэтмен"! - только без крыльев.

Самый проворный кусень краем широкой своей морды высекает искры из постамента, на котором угнездился везунчик. Остальные, выкатившись, замерли полукругом и только неслышно рычат моторами: принюхиваются.

…Когда Миль объяснил, с кем тебе предстоит иметь дело, ты сперва не поверил. "Какие джипы, ты что?! За столько времени они должны были бы в металлолом…"

"За сколько "за столько"?" - поддел Миль. И объяснил потом, что за время твоего отмокания в криованне человечество ушло далеко вперед - семимильными шагами навстречу собственной гибели. А уж авто со встроенным искусственным интеллектом - вообще такая, понимаешь, обычная на этом пути штуковина, ей в свое время никто и удивляться особенно не стал. О таких чудесах, брат, еще писатели-фантасты в двадцатом веке писывали - а вот теперь пожалуйста, сбылось. Пользуйся.

Ладно, возражал ты, интеллект интеллектом, но как они от ржавчины и повреждений не сколёсились?

А просто, пожимал плечами Миль. Сколёситься не сколёсились: научились самостоятельно заправляться от бензоколонок, отыскали и другие способы подпитки. Завели бактерий-симбионтов, ведут стадный образ жизни, кое-кто подозревает: даже размножаться ухитряются, хотя, конечно, ни о каком внутриутробном развитии, ты ж понимаешь, речи не идет. По-другому у них; как точно - не знаю.

В общем, не сколёсились. А вот шарики за ролики у них того… Или думаешь, ИскИны их изначально были настроены на стадный образ жизни? То-то; шли годы, бесхозные авто, наблюдая за какими-нибудь бизонами, сделали выводы по аналогии. Кто знает, что творилось и творится в их провонявшихся бензином мозгах…

Но тебе, поучал Миль, и не нужно это знать. Для тебя главное - выжить!

Любой ценой.

Платформы не спасут, платформы только продлевают удовольствие от представления. На них долго не отсидишься: у кусней-беспредельников зрительные рецепторы устроены так, что реагируют на силуэт гуманоида, превышающий определенные размеры. И обнаружив такового, эти металлические твари будут атаковать до тех пор, пока не уничтожат жертву. ("А ловят их, - делился побасенкой Миль, - одеваясь в специальные костюмы, похожие на большие жестяные коробки. И заманивают, я уж не знаю чем. Если выживешь - спросишь у Шаманки или ее девчат. Одно скажу: нюх у кусней ни к черту не годится, реагируют в основном на картинку да еще на вибрацию, в каком-то особом диапазоне. Ты уж извини, я раньше в эти тонкости не вникал".)