Борис Иванов - Бог гномов

Финальный бой был самым тяжелым и для Цыгана, и для «сиамских близнецов». Против Цыгана вышел Кельм — Твердый Орешек.

Кельм был не молод и до чрезвычайности крут. По слухам, в природе не существовало никого, кто мог бы похвалиться тем, что одолел этого «одинокого волка» на ринге, да и где-либо еще. По крайней мере, таких победителей не числилось среди живых. Орешек явно пренебрегал достижениями пластической хирургии, и его физиономия и могучий торс являли зрителям целую коллекцию впечатляющих шрамов. А заодно — и всяческих чудес искусства «тату».

Гарри и не знал, что Орешек находится в Старом Форте, а не скрывается где-то на Снежных островах. Скрываться Кельму было от чего. Криминальная полиция располагала очень вескими доказательствами того, что по крайней мере трое его противников отдали Богу душу на ринге вовсе не под действием магии, а благодаря применению куда более естественных средств — отравленных игл и убийственных приемов контактного карате. «Этого и следовало ожидать от Обуха, — подумал Ариец. — Хозяин боев решил разделаться с опасным противником не после боя, а прямо на ринге! И ведь это сойдет ему с рук!» Он мысленно поклялся, себе не открывать глаз до самого конца и клятву эту выдерживал твердо.

Но Цыган был далеко не лыком шит, и схватка на ринге все тянулась и тянулась… Иногда свет над рингом мерк, временами бункер наполнялся ледяным холодом. Порой кто-нибудь в зале вдруг замечал что-нибудь такое, отчего с ним приключалась истерика, и охранники выводили несчастного для получения психиатрической помощи. Оба противника стремились, похоже, измотать друг друга, ослабить внимание врага. Взгляды, которыми они обменивались время от времени, были вовсе не наигранными, хорошо поставленными взглядами артистов, изображающих ненависть. Ненависть — настоящая, а не цирковая — кипела в них. Даже несведущим новичкам — если такие вообще были среди зрителей — стало предельно ясно, что эта схватка может закончиться только смертью одного из противников. И — ничем другим. Это завело зал. На настоящем, «убойном» бое присутствовать до этого приходилось мало кому из них.

На зал спустилась нервная, напряженная тишина, прерываемая только неровным дыханием сотни зрителей. И вдруг тишина эта стала тишиной полной. Гарри с трудом удержался от того, чтобы не открыть все-таки глаза.

И если бы он открыл их, то увидел бы короткое представление — странное и страшное одновременно. Кельм — Твердый Орешек неожиданно покорно опустился на колени перед Цыганом и сложил ладони в ритуальном жесте, предшествующем, по традиции, просьбе о милости, обращаемой к противнику. Но Цыган, вместо того, чтобы ответить ему другим, положенным по ритуалу жестом и выслушать от Кельма признание в капитуляции, как ни странно, словно превратился в зеркальное отражение Твердого Орешка и, приняв точно такую же позу, опустился перед противником на колени.

Орешек, видно, понял, что какой-то его замысел разгадан, и резко выпрямился, взмахнув над головой рукой, будто сжимающей невидимое лассо. Точно те же движения — без задержки даже на доли секунды — произвел и Цыган.

«Нить… — восторженно пробормотал про себя Бейб. — Мономолекулярная нить! Невидимая… Она даже рельсы режет! Боже мой! Сейчас Цыган рассыплется на мелкие кусочки!»

Но рассыпался в куски не Цыган. Развалился — и не на такие уж мелкие куски, его противник. Сначала у Кельма отвалилась голова с частью плеч вместе, потом рухнул на мрамор арены торс, извергая вслед за собой фонтан искромсанных внутренностей… Дольше всего простояли ноги, соединенные между собой вызывающе белеющими остатками тазовых костей. Но и они рухнули оземь, выделывая в падении странные конвульсивные движения.

Цыган, впрочем, не стал дожидаться этого, а просто, повернувшись на каблуках, решительно направился к выходу. Никто, даже охрана Обуха, не мешали этому. Сам Хозяин боев очнулся, только когда Роман уже вышел в ведущую на волю «кишку». Он стремительно вскочил и, кивнув своим костоломам, кинулся следом за взбунтовавшимся магом. А затем к выходу кинулись все кому не лень. Только несколько хитрецов, протащивших в зал видеокамеры, и двое-трое «шестерок» Хозяина, мешавших им сделать снимки, задержались у арены.

— Что там? — не открывая глаз, спросил у Бейба Ариец.

— «Зеркало»! — ответил тот потрясенно. — Цыган снова пустил в ход «Зеркало». Орешек хотел его рассечь «нитью», когда тот принимал бы у него победу, а он обернул его хитрость против него самого…

Ариец открыл глаза, окинул взглядом арену и скосился на своего «близнеца».

«Это — конец!» — с каким-то облегчением подумал Гарри и по взгляду Бейба понял, что мысли их совпали.

Оба они не стали дожидаться, пока охранники подтолкнут их. Оба «сиамских близнеца» понуро потянулись к выходу. Впрочем, людям Обуха было сейчас не до них. Они сломя голову спешили на помощь шефу. Что до Бейба и Арийца, то им спешить к шефу было совсем не с руки.

Да это было и затруднительно. Сразу несколько «шестерок» Хозяина, ощетинившись стволами автоматов, придерживали народ, заполнявший зал, чтобы возникшая сумятица не переросла в полную свалку. Хозяин, впрочем, уже миновал двери и стоял на пороге, обирая с себя что-то, невидимое глазу.

— Ч-черт! — пробормотал Обух, проводя ладонью по лицу. — Что за паутина здесь?!

— Паутина… — пробормотал поспешавший за ним охранник и тоже попытался снять что-то с рукавов своей куртки.

— Н-не надо в эту дверь… — негромко сказал Бейб Арийцу. — Мне показалось…

— Я понял, что тебе показалось, Билли! Не будь суеверен! — строго приказал ему Гарри.

Но сам направился к боковому, «техническому» выходу — через букмекерскую контору. Оба они выбрались на погруженный в ночную тьму складской двор как раз вовремя — и сцена, и действующие лица были готовы к представлению. Невысоко прикрепленные фонари освещали двор неровным сумеречным светом, придавая ему вполне инфернальный вид.

— Господи! — воскликнул «ассистент», указывая шефу на стоящий у ворот «дункан». — Да он же здесь! У нас перед носом!

Действительно, Цыган и не думал куда-то скрываться. Он стоял шагах в двух перед своим каром и смотрел на Обуха довольно вызывающе. В руках у него не было не то что ствола, даже нож его оставался в болтающихся на поясе ножнах.

— И Стив, похоже, вернулся… — добавил подручный, — указывая подбородком на знакомый джип, припаркованный почти встык к машине Цыгана. — Быстро он разобрался с этой публикой…

— Странно, что он не предупредил, что уже управился… — пробормотал Обух, шагнув вперед и не глядя вытянул руку в сторону «ассистента». — Дай-ка мне твою стрелялку, парень…