Стивен Кинг - Монстр

- Ладно? - переспросила Венди. Она смотрела то на сына, то на Холлоранна. - Что значит "ладно"?

- Нам надо уходить, - сказал Холлоранн.

- Я не одета... вещи...

Дэнни стрелой вылетел из её объятий и помчался по коридору. Она проводила сына глазами - он как раз исчез за углом, - и опять посмотрела на Холлоранна. - Что, если он вернется?

- Ваш муж?

- Это не Джек, - пробормотала Венди. - Джек мертв. Его убил этот отель. Этот проклятый отель.

Она ударила кулаком в стену и расплакалась от боли в порезанных пальцах.

- Дело в котле, верно?

- Да, мэм. Дэнни говорит, он вот-вот взорвется.

- Хорошо. - В слове прозвучала полная завершенность, как будто все уже было решено. - Не знаю, смогу ли ещё раз спуститься по лестнице. Ребра... он сломал мне ребра. И чтото в спине. Больно.

- Сможете, - сказал Холлоранн. - Мы успеем.

Но вдруг он вспомнил про зверей живой изгороди и задумался, что им делать, если те охраняют выход. Потом вернулся Дэнни. Он принес сапоги, куртку и перчатки Венди и свою курточку с перчатками.

- Дэнни, - сказала мать. - Твои сапожки.

- Слишком поздно, - ответил он, не сводя со взрослых глаз, в каком-то отчаянном безумии. Мальчик поглядел на Дика, и вдруг в голове у Холлоранна возник образ часов под стеклянным колпаком, часов из бального зала, которые в 1949 году подарил отелю шведский дипломат. Стрелки показывали без одной минуты полночь.

- О Господи, - сказал Холлоранн. - Боже милостивый.

Обхватив Венди одной рукой, Дик поднял её, а другой рукой прижал к себе Дэнни. И побежал к лестнице.

Когда Холлоранн сдавил сломанные ребра, а в спине что-то зашло одно за другое, Венди пронзительно вскрикнула от боли, однако Дик не сбавил ходу. Не отпуская их, он нырнул вниз по лестнице. Один глаз был широко раскрыт в отчаянии, другой заплыл, превратившись в крохотную щелку. Дик напоминал одноглазого пирата, похищающего заложников, чтоб потом получить за них выкуп.

Во внезапном озарении он понял, почему Дэнни сказал, что слишком поздно. Он ощутил, как в подвале назревает взрыв, назревает, чтобы грохнуть, раздирая нутро этого проклятого дома.

И поднажал, стрелой пролетев по вестибюлю прямо к двустворчатым дверям.

Оно торопилось по подвалу на слабый желтый свет единственной лампочки, туда, где находилась топка. Оно всхлипывало от страха. Еще немного - совсем немного - и оно заполучило бы мальчишку вместе с его замечательной, ни с чем не сравнимой силой! Теперь проиграть нельзя было. Это нельзя было допустить. Оно скинет давление в котле, а потом сурово накажет мальчишку.

- Нельзя! - кричало существо. - О нет, нельзя!

Спотыкаясь, оно поспешило через комнату к котлу. Половина длинного цилиндрического корпуса раскалилась докрасна, излучая ровный жар. Котел пыхтел, скрежетал и, как чудовищная каллиопа ["каллиопа" - клавишный музыкальный инструмент, состоящий из нескольких рядов паровых свистков. (Прим, перев.)], с шипением выпускал по всем направлениям облачка пара. Стрелка манометра убежала на дальний конец шкалы.

- Нет, это нельзя допустить! - закричал смотритель-управляющий.

Существо положило руки - руки Джека Торранса - на вен

тиль, не обращая внимания на запах горелого, который поднялся от обуглившейся плоти, когда раскаленное докрасна колесо утонуло в ней, будто это была мягкая дорожная грязь.

Вентиль поддался. Существо с торжествующим воплем отвернуло его до упора. Из котла с громовым ревом вырвался пар - словно дружно зашипела дюжина драконов. Но прежде, чем пар полностью скрыл из вида стрелку манометра, она явственно начала отклоняться обратно.

- Победа! - завопило существо. В поднимающемся горячем тумане оно выделывало непристойные па, размахивая над головой охваченными пламенем руками. - Успел! Победа! Успел!

Успел во-время!

Слившиеся в пронзительный вопль торжества слова поглотил разрушительный рев - это взорвался котел "Оверлука".

Вывалившись из двустворчатой двери, Холлоранн пронес обоих по канаве, прорытой в большом сугробе на крыльце. Он отчетливо видел зверей - кусты живой изгороди, - четче, чем раньше, и в тот миг, когда он понял, что сбылись его худшие опасения и звери перекрыли дорогу от крыльца к снегоходу - отель взорвался Дику почудилось, что все произошло сразу, хотя позже, вспоминая ход событий, он понял - такого быть не могло.

Раздался несильный взрыв, звучащий словно бы на одной всепроникающей ноте (ВУУУУММММММММММММ...)

после чего в спину ударил теплый воздух, который как бы осторожно подтолнул их. Дыхание взрыва сбросило всех троих с крыльца, и, пока они летели по воздуху, в голове у Холлоранна мелькнула спутанная мысль:

(вот так должен чувствовать себя супермен)

Упустив Дэнни и Венди, он врезался в сугроб. Снег набился под рубашку и в нос, и Холлоранн смутно осознал, что пострадавшей щеке от этого приятно.

Потом он с трудом вскарабкался на верхушку сугроба, не думая в этот момент ни про зверей живой изгороди, ни про Венди Торранс, ни даже про мальчика. Он перекатился на спину, чтобы видеть, как умирает отель.

Окна "Оверлука" разлетелись. В бальном зале колпак, прикрывающий часы на каминной полке, треснул, развалился надвое и слетел на пол. Часы перестали тикать; зубчики, стерженьки, балансир замерли. Раздался то ли вздох, то ли шепот, вылетела большая туча пыли. В двести семнадцатом ванна вдруг раскололась пополам, выпустив немного зеленоватой, едко пахнущей воды. В президентском люксе вдруг вспыхнули обои. Двери бара "Колорадо" неожиданно сорвались с петель и свалились на пол столовой. Огонь попал под арку подвала на большие груды и стопки старых бумаг, и те вспыхнули, фыркая, как бенгальские огни. Кипящая вода извергалась на языки пламени, но не гасила их. Бумаги скручивались и чернели, как осенние листья, горящие под осиным гнездом. Топка взорвалась и разнесла потолочные балки подвала: ломаясь, они осыпались, как кости динозавра. Ничем не сдерживаемая газовая горелка, питавшая топку, взметнулась ревущим огненным столбом сквозь треснувший пол вестибюля. Ковровые дорожки на ступеньках лестницы загорелись и наперегонки погнали пламя к площадке второго этажа, как будто жаждали сообщить чрезвычайно приятное известие. Отель сотрясала канонада взрывов. В столовой с треском и звоном, сбивая столы, рухнула люстра двухсотфунтовая хрустальная бомба. Пять труб "Оверлука" изрыгнули пламя к промоинам в тучах.

(Нет! Нельзя! Нельзя! НЕЛЬЗЯ!)

Существо визжало; визжало, но голоса уже не было - осталась лишь воющая паника, смерть и проклятия, слышные только ему одному; оно растворялось, лишаясь рассудка и воли; оно рвало паутину и искало, искало и не находило, выбираясь, выбираясь в, удирая, уходя в пустоту, в ничто, оно осыпалось...