Сергей Лукьяненко - Проводник отсюда (Сборник)

– Гляди!

На пальцах остался мелкий белый пепел.

– Пожар был, – согласился Старый. – Вот только при чем тут драконы?

Во дворе царила радостная суета. Кто-то из рыцарей обнаружил, что половина дворцовой библиотеки уцелела от пожара. Тяжелый деревянный шкаф тут же вытащили наружу, и теперь искатели приключений делили находку.

– Вдруг там есть… – начал Молодой.

– Книга «Плетельщица Снов»? – усмехнулся Старый. – Да, если умеешь читать, то можно и поискать.

– Рыцарь Взыскующий Мудрости умеет, – напомнил Молодой. – Он был в монахах.

– Пошли. – Старый засмеялся. – Пошли в пиршественный зал. Твоя драконица могла уместиться только в нем.

По ветхим лестницам и закопченным переходам они прошли в зал – и пиршественный, потому что тут были остатки огромного стола, и тронный – потому что каменный трон, уцелел от огня.

Здесь, в скорбном молчании, десяток рыцарей собрались вокруг исполинского скелета. Череп драконицы лежал на каменном сиденье трона, рассыпавшийся позвонками хвост пробил витражное окно. Чешуя большей частью прикрывала скелет, но кое-где уже осыпалась на пол.

Один из рыцарей, опустившись перед скелетом на колени, плакал – и не скрывал своих слез.

Старый рыцарь нагнулся, подобрал хитиновую чешуйку. Повертел в руках, поскоблил кинжалом. Пробормотал:

– Девять колец. До тысячи не дотянула, бедная…

– А ты говорил – нет тут драконов! – возмутился Молодой.

– Это не дракон, это костяк, – парировал Старый. – Драконов чуешь за пять-шесть лиг. Они выдыхают сернистый: газ, вонь стоит повсюду. Эта уже лет пять как сдохла, раз все выветрилось. На!

Он протянул Молодому чешуйку.

– Зачем?

– Тарелку сделаешь, сноса не будет. Или возьми большую, от загривка. Хороший мастер окует железом, выйдет славный щит.

– А золото? – спросил Молодой. – Монеты, цепочки, кольца…

Старый нагнулся, с натугой выломал из лапы коготь. Тот был размером с хороший кинжал.

– И как ты это себе представляешь? Такими лапами – кольца с трупов снимать?

Молодой подозрительно посмотрел на Старого.

– Ладно, покажу. – Старый подобрал обугленное, но еще прочное древко от давно истлевшего флага, пошел вдоль скелета. На середине остановился, пинками и ударами палки выломал десяток чешуек, протиснулся в образовавшуюся дыру между кривых желтоватых ребер. Рыцари возмущенно повернулись в его сторону.

Через минуту Старый вернулся, весь в пыли и каких-то лоскутках, похожих на старый пергамент. В руках у него был увесистый золотистый слиток.

– Вот. – Он протянул слиток Молодому. – Фунтов двадцать будет. Дракон жрет людей целиком, без разбору. Вместе с одеждой, оружием, украшениями. У него девять желудков, и там все переваривается – кроме золота, серебра и драгоценных камней. Все это сплавляется в комки и остается внутри. Ну, как у гусей в зобу камешки…

– «Ганс, златых дел мастер…» – с удивлением прочитал Молодой клеймо на выступающем из слитка бокале. – Пшла прочь! – Он пнул выскочившую из драконьего костяка прямо ему под ноги крысу.

– Крысолов бы здесь не помешал, – согласился Старый. – И все-таки крыс очень мало, кто-то их жрет…

Продолжая беседовать, они вышли из пиршественного зала. За их спиной рыцари принялись ломать чешую.

Солнце уже зашло, а во дворе прибавилось рыцарей. И не только рыцарей – среди них стояли древний ссохшийся старец и юная девушка – бледная, большеглазая и красивая. Старый и Молодой подошли ближе.

– Цирюльник пустил папе кровь, и ему полегчало. Ночью мы ушли из города и странствовали ночами, пока не наткнулись на эти руины, – рассказывала девушка. – Люди боялись приходить сюда, и мы обрели пристанище. Потом чума прошла, но мы уже привыкли. Папа ловит кроликов в силки, а я собираю дикие травы… Вы не обидите нас?

– Вам нечего бояться, милая дама, – воскликнул кто-то из самых молодых и пылких. – Вас никто не обидит!

– Если только вы сами не попросите об этом, – сострил кто-то менее романтичный и сам же засмеялся.

Старый улыбнулся, похлопал Молодого по плечу:

– Идем… надо напоить коней. Завтра снова а путь.

– Думаешь, та драконица – не Плетельщица Снов? – оглядываясь на девушку, спросил Молодой.

– Нет. Ее звали Глупая Ленивица. Драконы не дают имена зря – только глупая и ленивая молодая драконица позволила бы себя убить.

– Убить?

– А что же ты думаешь, она поперхнулась герцогской короной?

Старый рыцарь долго чистил коня, потом мылся в ручье сам, потом достал брусок и принялся править кинжалы. Молодой сидел и задумчиво смотрел на темный силуэт замка. В небе появлялись звезды: крупные, цветные, отрада астролога и звездочета. На лугу осталось не больше двух десятков рыцарей – остальные решили ночевать в руинах замка.

Где-то над замком тоскливо и прощально крикнула сова.

Молодой рыцарь бесшумно поднялся. Взял меч – и исчез в ночи.

Он то шел, то бежал, скрываясь в ночных тенях. Прижимаясь к обгорелым до белого пепла стенам, прошел во внутренний двор.

Костры уже потухли, багровым светом сочились угли. Некоторые рыцари спали под открытым небом, некоторые – в палатках. Молодой рыцарь достал меч из ножен и пошел на тихий чмокающий звук. По пути он дважды натыкался на закутанные в походные одеяла тела товарищей.

Но те не просыпались.

Лезвие меча коснулось горла девушки, когда та пила кровь из шеи Рыцаря Взыскующего Мудрости.

– Как тебя зовут, ночная тварь? – спросил Молодой. Вампирша повернулась – ее лицо уже не было бледным.

– Что тебе мое имя? – прошептала она.

– Если ты – Плетельщица Снов, то я не стану тебя убивать.

Вампирша на миг задумалась. В темных глазах что-то мелькнуло – зеленые лужайки, детские качели, солнечный свет…

– Когда я еще была дочерью герцога, – сказала вампирша, – меня звали Эвели. Но если ты хочешь, я сплету для тебя самые удивительные сны…

За спиной Молодого два отточенных кинжала вонзились в спину старого герцога. Из горла вампира хлынула чужая свежая кровь, и он рухнул на землю – все еще продолжая тянуться к Молодому.

– Убивай, – посоветовал Старый. – В ней нет мудрости, которую мы ищем.

Вампирша закричала голосом тоскующей птицы – и те из рыцарей, кто еще оставался в живых, тревожно заворочались в своем колдовском сне.

Молодой ударил мечом.

– Колья – это суеверие, – сказал Старый. – Но я и сам ужасно суеверен. У стены растет осина, обруби две ветки потолще…

Взыскующий Мудрости застонал во сне – и оскалился в нехорошей гримасе.

– Три ветки, – с грустью поправился Старый.

Утром поредевший отряд двигался по горной дороге. Рыцари молчали.