Владимир Тищенко - Проект 22/17

— Я рассчитываю на твое благоразумие. Разве ты не видишь как обошлись с тобой и твоими близкими представители твоего вида? Я не утверждаю что все люди таковы, но в определенных обстоятельствах вы ничем не отличаетесь от животных.

— Наш разговор чем-то напоминает мне продажу души Дьяволу и мы в самом разгаре торговли.

— Если вам так легче воспринимать действительность, то я не против. Но возможно у меня найдется и кое-что более конкретное в качестве платы, чем абстрактные рассуждения. Примерно минуту назад ко мне поступила одна интересная информация, которая скорее всего вас заинтересует. Но это лучше показать, поэтому нам придется немного прогуляться. И возможно вскоре ваши взгляды на месть кардинально изменятся.

— Хм, ну для этого тебе придется сперва снять с меня эту цепь. — И он пошевелил левой ногой, которая была прикована толстой цепью к кольцу в стене. — Поскольку как сам видишь мой радиус передвижения сильно ограничен.

— Это не составляет проблемы. — Подведя машину практически вплотную, я схватил цепь при помощи двух манипуляторов и после небольшого напряжения разогнул одно из звеньев.

— Хех, а силушки тебе не занимать, прямо богатырь, подковы в узел завязывать тоже умеешь?

— Данный механизм вполне способен осуществить указанное действие, но не вижу в нем никакой надобности.

Человек с трудом поднялся с нар и сделал несколько неуверенных шагов к двери. Когда и он последовав за мной вышел в коридор, то на минуту остановился и окинул взглядом место, в котором пробыл более 35 лет. На его лице не отобразилось никаких эмоций, но когда он повернулся в мою сторону, его взгляд был полон решимости больше никогда сюда не возвращаться. С каждым шагом, который отдалял нас от камеры, его движения становились все увереннее. Выйдя из тюремного блока он заметил вторую машину, которая все также держала в манипуляторах бессознательное тело мисс Биркман. Хоть Олег и говорил об отказе о мести, но полностью свои эмоции скрыть ему не удалось. Я заметил явные проявления гнева, который отразился на его лице и в моторике движений тела.

— Она мертва? — Еле сдерживаемым от ярости голосом выдавил он.

— Нет, всего лишь без сознания. Я ввел ей дозу транквилизатора, очнется примерно через шесть часов. Если мы договоримся, то вы сможете поучаствовать в ее дальнейшей судьбе.

— Показывай, что ты хотел и покончим с этим. — Резко отвернувшись от бессознательного тела ученой, он направился к выходу из зверинца.

Оказавшись в коридоре я повел его прямиком к хранилищу генного материала. То что я собирался показать стало для меня еще одним приятным сюрпризом. Оказывается ученые в этом комплексе занимались не только различным химическим и бактериологическим оружием, но и кое-чем намного интереснее и перспективнее. Возле входа в помещение нас встретил бурильщик, который стоял тут без дела и я отправил его в помощь командной машине, которая занималась сортировкой принесенного пауками материала.

— Хочу предупредить вас, — обратился я к Олегу, пока мы не вошли — зрелище будет шокирующим.

— Хватит нагонять тумана, за время пребывания в этой гостеприимной стране мне довелось повидать и испытать очень многое. Так что вряд ли я сильно удивлюсь очередному зверству, на которое способен местный контингент.

— Просто постарайтесь держать себя в руках, а мисс Биркман я пока уберу подальше во избежание необдуманных действий с вашей стороны.

— Да, да, может уже пойдем смотреть на это неизвестное нечто?

— Конечно.

С этими словами мы вошли внутрь помещения, которое оказалось все забито различной велечины морозильными установками. За прозрачными дверьми холодильников располагались стеклянные колбы с внутренностями, некоторые из которых я с уверенностью идентифицировал как человеческие. Также тут находилось множество проб крови, Чашки Петри с образцами бактерий и вирусов и прочее. Не останавливаясь возле холодильников я повел Олега к дальней стене, в которой была видна дверь в еще одну комнату меньшей площади.

Если основное помещение хранилища генетического материала могло показаться очень неприятным из-за законсервированных в сохраняющем растворе кусков тел, то содержимое этой комнаты было воистину ужасным. Ну, с человеческой точки зрения конечно, на меня ее содержимое не оказывало никакого психологического давления. Чего нельзя сказать о моем спутнике, который застыл прямо в дверях.

Комната была очень небольшой, всего 4 метра на 4. По ее периметру располагалось многочисленное оборудование, пока непонятного мне назначения, а вот в середине находилась причина замешательства Олега. Конструкция напоминала стол, состоящий из двух ярусов. В верхнем ярусе его создатели прорезали шесть круглых отверстий, четыре из которых были пусты. Два оставшихся занимали контейнера цилиндрической формы из мутноватого прозрачного материала и заполненные жидкостью, в которой плавало два мозга, два человеческих головных и спинных мозга. И на каждом цилиндре имелась надпись «Хорошина Татьяна, биологический возраст 53 года» и «Хорошин Дмитрий, биологический возраст 36 лет».

Глава 11

— Боже мой, что это такое? — Олег опустился на колени перед двумя цилиндрами с именами его родных.

— Судя по тем данным, которые мне удалось собрать, это текущий результат проекта под кодовым названием «Возможность». У проекта много направлений, но основное — это продление жизни человека вот в такой вот форме.

— Но ведь это не могут быть они, это же невозможно!!!

— Мне не совсем понятно ваше восклицание. Перед нами неопровержимые доказательства того, что такое существование вполне возможно. Аппаратура, установленная в этом помещении, следит за всеми жизненными показателями объектов. И данные вполне обнадеживающие.

— Невозможно то, что существуют люди способные сотворить такое!!! Бездушная ты машина!!!

— И все равно мне непонятно ваше эмоциональное состояние, когда я пытался вас подготовить то рассчитывал на радость. По моим расчетам тот факт, что ваши родственники живы должен вас радовать, а не огорчать.

— Как же так, — ученый кажется совершенно не слышал меня, он упал на колени и дотронулся руками до обоих цилиндров — как же так, должен был страдать только я. — Плечи его окончательно поникли, голова уперлась в край стола и он тихо заплакал.