Григорий Адамов - Изгнание владыки

Через три года после вступления в строй шахты имени Красницкого была пущена вода в последнюю шахту гольфстримовской трассы — на крайнем востоке, за островом Врангеля. Гигантская невидимая стена теплого воздуха отделила Центральный бассейн Ледовитого океана от цепи его южных морей и встала неодолимой преградой на пути ветров и льдов с севера.

В разгар полярной зимы советские корабли с каждым годом проникали все дальше на восток — в Русскую Гавань, к острову Диксон, к мысу Челюскина, в бухту Тикси. Лед отступал на восток, упорно сопротивляясь, и лишь тогда очищал свои позиции, когда в его тылу вступал в строй новый отряд тепловых шахт. Труднее всего проходило наступление на крайнем восточном участке Северного морского пути — в Чукотском море. Открытое действию восточных ветров, дувших с огромных ледяных просторов “полюса недоступности”, это море постоянно заполнялось новыми полчищами льдов. Правда, льды приходили сюда изъеденные туманами, подточенные заметно потеплевшими водами трассы. Но все же преодолевать их даже во вторую полярную ночь после пуска последней, врангелевской, шахты обыкновенные грузовые суда могли лишь с помощью мощных ледоколов.

Лишь на пятый год после вступления в строй шахты имени Красницкого и на второй — после окончания строительства всей трассы могло наконец состояться торжественное открытие ночного, а следовательно и круглогодового, движения по всему Великому Северному морскому пути.

Рев корабельных сирен приветствовал “Майора Комарова”, когда он тихо входил в обширный порт Диксона. Полукруглая бухта была ярко освещена, за ней вздымались ряды городских кварталов, накрытых гигантскими шапками из прозрачного металла. Всюду пламенели и трепетали освещенные прожекторами флаги, гремела музыка у причалов, тысячи обитателей полярного города собрались на набережной, чтобы проводить первый ночной караван, отправляющийся в далекий путь — до Владивостока.

В порту кипела напряженная деловая жизнь. Маленькие юркие буксиры суетились возле огромных неповоротливых электроходов, выводя их из порта на внешний рейд.

За последние три года Диксон привык уже к оживленной ночной жизни и деятельности, но такого скопления кораблей в порту и такой напряженной работы здесь еще не бывало.

В черное тусклое небо высоко взвивались разноцветные ракеты, гремели музыка и разноголосые гудки кораблей, далеко разносились “ура” и прощальные крики толпы на набережной, когда залитый светом “Майор Комаров” тихо отваливал от набережной и выходил в море, чтобы стать во главе каравана.

Сдав вахту, штурман-практикант флагманского корабля Вадим Денисов спустился к себе в каюту. Ему уже исполнилось девятнадцать лет. Он был высок и широкоплеч; густые черные волосы курчавились под околышем его фуражки.

Входя в каюту, Вадим заметил под отверстием трубы пневматической почты белые квадратики радиотелеграмм. Однако он сначала не торопясь умылся, сменил форменною куртку на свободную домашнюю, привел себя в порядок и лишь после этого вскрыл телеграммы. Пробежав глазами их ровные строчки, он улыбнулся и, потирая рукой подбородок, на минуту задумался. Затем, спрятав телеграммы в карман, он вышел из каюты и, пройдя мягко освещенный, устланный ковровой дорожкой коридор, поднялся по внутреннему трапу на следующую палубу. Он подошел к двери, на которой была прибита золотистая дощечка с синей эмалевой надписью: “Начальник экспедиции”.

Вадим постучал, дверь отодвинулась в сторону и скрылась в переборке. Из просторной приемной каюты он прошел в соседнюю — кабинет. Там за рабочим столом сидел Лавров, разбирая радиотелеграммы.

— А! Вадим, здравствуй! — произнес он, бросив быстрый взгляд на юношу и продолжая работу. — Садись. Ну, как дела? Мы с тобой больше суток не видались.

— С самой Амдермы, — ответил Вадим усаживаясь. — То я на вахте, то ты занят. А знаешь, Сергей, я привел корабль в Диксон без единого замечания или поправки со стороны штурмана. Прямо к маяку. Когда показались огни, Степан Васильевич только кивнул и сказал: “Хорошо!” Он ведь неразговорчив и довольно скуп на похвалы…

Легкая краска показалась на лице Вадима, его черные глаза заблестели, губы тронула счастливая улыбка.

— Молодец! Рад за тебя, — сказал Лавров и подал Вадиму несколько развернутых листков радиотелеграмм. — Поздравительные от Иры, Хинского и Ивана Павловича…

— Ну, это официальные, торжественные, — сказал, усмехаясь, Вадим, быстро прочитав радиотелеграммы и вынимая свои из кармана. — А вот у меня потеплей и интереснее… Ира сообщает, что семнадцатого декабря — значит, через семь дней — она вылетает с Митюшкой из Москвы во Владивосток. Она хочет воспользоваться отпуском и встретить Новый год с нами. Вот, читай…

Синие глаза Лаврова засветились радостью.

— Ах, плутовка! — засмеялся он, вырывая листок у Вадима. — А мне об этом ни слова! И малыша привезет! Ну какая славная, милая сестра у тебя, Вадим!..

Вадим звонко расхохотался.

— Да, во всяком случае не хуже твоей жены! Нелегко мне было воспитать такую… Принимаю благодарность…

— Есть, товарищ штурман дальнего плавания! Благодарность за мной. Получай задаток… — Лавров выдвинул ящик стола и начал рыться в нем. — Хотел тебе все вручить во Владивостоке, но вынужден часть отдать раньше… В благодарность за приятный сюрприз… Вот!

Он вынул из ящика футляр из пластмассы прекрасной работы и открыл его. В футляре покоилась темная курительная трубка.

— Вот, будущий морской волк, — сказал Лавров, подавая Вадиму подарок, — грей нос и вспоминай мороз. И еще, для начала карьеры, пачка ароматнейшего безникотинного табака. Не одобряю твоей привычки, но, как видишь, мирюсь. Тем более что теперь, с появлением новых табаков, ни себе, ни окружающим вреда не приносишь. Ну, а остальное — во Владивостоке…

— Спасибо, Сергей. Очень скучно на вахте без трубки. А Иру я попрошу почаще доставлять тебе сюрпризы, но только через меня…

Оба рассмеялись.

— Ишь ты! Разохотился, — сказал Лавров.

— А что — остальное? — с любопытством спросил Вадим.

— Остальное — только во Владивостоке, по окончании рейса. И не приставай, пожалуйста…

— Есть не приставать, товарищ начальник!.. А наш безопасный капитан опять, значит, в Баку. Что-то он зачастил туда.

— Ну, капитан государственной безопасности Лев Маркович Хинский безопасен далеко не для всех… Кое-кто должен с ним держать ухо востро…

— Ой, боюсь, привезет он из Баку третий орден… — сказал Вадим.

— Да, — улыбаясь, продолжал Лавров, — на этот раз наш Лев Маркович привезет из Баку особую награду…