Эрик Фрэнк Рассел - Миг возмездия. Невидимый спаситель. Загадка планеты гандов. Сквозь дремучий ад

— Значит, моя, — с уверенностью сказал Малыш Ку, сохраняя на лице вежливое безразличие.

Потрясенный Кесслер заколебался.

— Со смертью Эликса, если он действительно погиб, командование переходит ко мне. — Окинул взглядом окруживших его людей. — Я не могу допустить еще одной трагедии.

Все напряженно молчали.

— Кроме того, — продолжил он после паузы, — для обороны одного мачете мало, нужен пистолет. Один внизу с Эликсом. При утрате другого…

— Останемся с одним пистолетом на всех, — подытожил невесело Молит. — С тем, который пока у Сэмми.

Кесслер кивнул головой.

— С пистолетом, одним на всю группу, и без компаса трудно даже себе представить, как можно добраться до станции.

— Есть компас, — показал Малыш Ку, протягивая Кесслеру руку с прибором. — Моя поднимать возле яма.

Это немного успокоило Кесслера.

— Рискнем опустить его с горящим факелом, но лишь до той глубины, с которой можно будет разглядеть, что происходит внизу. Потом будет видно, что мы сможем предпринять.

Мужчины, обливаясь потом, стали торопливо рубить в чаще тонкие, но крепкие стебли лиан.

Малыша Ку прочно опоясали петлей из лианы, дали пистолет и тугой пучок длинных горящих прутьев.. Лицо по–прежнему сохраняло безмятежное выражение, будто это было его повседневным занятием.

Начали спуск со всеми возможными предосторожностями. Импровизированная веревка медленно поползла через край ямы, опасно потрескивая и начиная угрожающе расслаиваться в местах, где были затянуты узлы. Зыбкое пламя факела быстро растворилось во мраке. Фини не отходил от края ямы, чутко прислушиваясь к происходящему внизу.

Напряжение росло с каждой секундой. Посовещавшись, спуск приостановили и крикнули вниз:

— Уже что-нибудь видишь?

— Очень–очень темно, — глухо прозвучал из ямы спокойный голос Малыша Ку. — Еще должна спускаться.

Отмотав еще кусок самодельной веревки, все чутко прислушивались к звукам, доносившимся из ямы, внимательно следили за расслаивающейся и потрескивающей веревкой. Их все сильней охватывало чувство близкой страшной развязки.

— Быстро–быстро! — донесся голос из ямы, заставивший наверху всех невольно вздрогнуть. — Огонь почти погаснуть. Уже рядом пальцы.

Спустили еще шесть–семь ярдов веревки. Жутко разорвав напряженную тишину, жгуче стегнув по нервам, из глубины вдруг грянула серия беспрерывных выстрелов. Всего их было шестнадцать — столько, сколько снарядов в магазине.

Молит и Кесслер изо всех сил рванули на себя веревку, в душе молясь, чтобы она выдержала. Михаличи бросились на помощь и принялись тянуть вместе с ними. От невероятного напряжения с лица Кесслера ручьями лил пот, могучие мускулы Молита вздулись буграми. Натянутые до предела куски лиан расслаивались от трения о край ямы. Волокна с треском лопались, отваливаясь от основного стебля. Казалось, что веревка не выдержит и лопнет раньше времени.

Внезапно появился Малыш Ку, выскочив из ямы, как чертик из шкатулки. Он быстро освободился от опоясывающей его петли, поменял пустой магазин на полный, проделывая это с непостижимым спокойствием.

— Что с Эликсом? — только смог выдохнуть Кесслер.

— Нет голова, — тихо ответил Малыш Ку. — Откусила животный, которая сидеть внизу.

Кесслер, сдерживая тошноту, подступившую к горлу, с трудом произнес:

— Ты смог разглядеть, что там на дне?

Малыш Ку кивнул.

— Большой животный. Вся красная. Толстый панцирь. Много ног, как паук. Два большая глаза. — Он развел руки, из чего стало ясно, что они были дюймов восемнадцать в диаметре. — Плохой глаза. Смотреть на меня, как на еще одна кусок мяса. — Он с благодарностью глянул на свой пистолет. — Моя их вышибать.

— Ты убил это животное?

— Нет, только вышибать глаза. — Он кивнул в сторону ямы. — Вы послушать. Сейчас она дигаться туда–сюда.

Все настороженно прислушались и уловили глухие удары, постукивание и какие-то царапающие звуки, будто что-то громадное пытается вылезти из ямы, но все время падает на дно.

— Какая страшная смерть! — воскликнул слегка побледневший Кесслер. — Какая страшная смерть! — Он со злостью зашвырнул в яму попавшийся под ноги камень. И тут его осенила мысль:

— Мы можем отомстить за Эликса — хоть это в нашей власти.

— Уже отомстила, — вполголоса произнес Малыш Ку. — Вышибать глаза.

— Этого недостаточно. Ослепло оно или нет, чудовище двигается — значит, живо, сидит в яме и может сожрать Эликса. Мы должны его уничтожить.

— Как мы можем это сделать?

— Накидаем в яму сушняка, бросим горящий факел, чтобы оно заживо поджарилось.

— Можно попробовать по–другому, — Молит указал на большущий валун, который был почти скрыт густой растительностью. — Такой громадиной, если мы сможем только сдвинуть его с места, мы смогли бы расплющить эту тварь, свалив его в яму.

С неистовой силой они набросились на преграждавшие им путь растения, стали рубить их с бешеной энергией. Быстро освободили проход для камня и дружно навалились на него. Камень чуть накренился, приподнялся выше и, обсыпая все вокруг грязью, перевернулся вверх основанием, на котором копошились отвратительные желтые личинки.

После дружного усилия камень покатился по направлению к яме. Оттуда все также доносились скребущие звуки и возня. Сделав последнее усилие и столкнув камень вниз, люди отпрянули от осыпающегося края ямы. Немыслимо долго летел он вниз, но в конце концов раздался громкий отвратительный хруст и всплеск, точно камень раздавил нечто студнеобразное, заключенное в твердую оболочку. Затем наступила тишина.

Кесслер с чувством исполненного долга отряхнул руки, взглянул на компас и скрылся за поворотом, чтобы рассмотреть тропинку, по которой предстояло идти дальше.

Во главе отряда стал Кесслер, взяв на себя обязанности командира. Он занял позицию погибшего Саймса и тронулся в путь. За ним двигался Малыш Ку, потом Михаличи и Сэмми Файнстоун. Сзади шел вооруженный мечете Билл Молит.

Перед закатом на десятый день миссис Михалич внезапно упала, как подкошенная, не проронив ни звука, не подав никакого знака или сигнала. Только что она шла, тяжело ступая больными ногами по тропинке, а в следующий миг уже лежала поперек нее в неудобной позе, словно выкинутая кем-то груда тряпья.

Пронзительный крик Григора остановил идущих цепочкой людей.

Все бросились к лежащей женщине, окружили ее, не зная, что предпринять, так неожиданно это произошло. Потом подняли, бережно перенесли на обочину и стали поспешно рыться в походной аптечке. Широкое крестьянское лицо с закрытыми глазами приобрело синюшно–багровый оттенок. Глядя на нее, невозможно было определить, дышит она или нет. Кесслер попытался нащупать пульс, но безуспешно. Врача среди них не было, все беспомощно переглядывались.