Сергей Калашников - Неучтенный фактор

Прошли почти всю северную стену, а Веткина спутница только изредка кивает малознакомым людям. Снуют лакеи с подносами, на которых искрятся бокалы и грудятся закуски.

Мичман Белкина выглядит обескураженной. Никого из тех, на кого хотела бы посмотреть Ветка, встретить не удается

- Их всех объявляли. Жены и дети здесь. - Недоумевает она вслух. - Куда все подевались? Кстати, как мне Вас все-таки называть?

- Веткой. А мне Вас?

- Риммой.

- Дети с Вами?

- Сын уже срочную отслужил. Ходит на торговом судне. Дочка здесь, на балу. Первый выход.

- А я Вас отвлекаю.

- Вацлав очень внимателен. Кстати, я наблюдала Ваш бой у Акульих зубов. Восхищена.

- Пороть меня некому. Подвергла корабль неоправданному риску. Совсем глупый поступок. Мальчишество. То есть, скорее, девчачество. До сих пор ноги подкашиваются, как вспомню.

- Со стороны выглядело, как будто Вы просто расправились с противником.

- Море было пустынно. Ума не приложу, откуда были видны мои художества.

- Тогда строили сигнальную башню на Западном Клыке. Оптику уже завезли. Сигнальщики не отрывались от окуляров. Я ведь всю службу в подразделениях наблюдения, оповещения и связи. И исключительно на берегу. Завидую.

- Сочувствую. Сама хлебнула штабного служения. "Элиза, подайте новое перо" "А мне, пожалуйста, без сахара"

- Так Вас тоже не пускали плавать?

- Вообще-то мужики правы в своем шовинизме. Наше дело - дом блюсти, детей растить, мужа баловать. Недавно видела, как китанская княгиня своего князя вечером встречает. Умытая, в шелка наряженная. Пацана убаюкала, и готовит вкуснятину, слушая, не застучат ли копыта у ее шатра.

Римма взглянула на Ветку с недоумением.

- Это она убедила князя Ли в необходимости союза с Островами?

Ветка резко остановилась. Так резко, что два морских пехотинца невольно нависли сзади, словно шкафы. Опять проговорилась.

- Папе не говори. Пожалуйста. У него сердце не очень. Ну и остальным. Ему ведь все рассказывают.

- Нитка! - Его Высочество герцог Бертран Лучиано радуется, как мальчишка. Церемонный поклон заменяет дружеские объятия.

- Привет, сестренка. - Виктория тоже излучает радость. Но чопорность обстановки накладывают на встречу некоторый официоз.

- Здравствуйте Берт, Виктория. Пожалуйста, не привлекайте ко мне внимания.

Удар в левый бок отбросил ее вправо так, что, свалив кресло, она оказалась на полу. Кувырком через спину вскочила, и, выхватив кортик, задохнулась от боли в груди. Капитан морской пехоты, стоявший за ее левым плечом, с побелевшим лицом держится за предплечье. Второй офицер стоит на коленях между нею и раненым. Мичман Белкина бежит к окнам. Ноги подкашиваются, а сознание куда-то уходит.

Осторожно, легчайшими движениями диафрагмы, начала дышать. За те секунды, что прошли в забытьи, все изменилось. Гости столпились вокруг, образовав живую стену. Ветка отдает кортик в первую протянувшуюся руку и ощупывает левый бок. Пуля приварилась к поверхности бронежилета, надетого под китель. Горячая и большая. Синяк - точно. Может быть сломаны ребра. Интанская секира милосердней.

- Камеристку Наоми из дамской туалетной с медкомплектом. Капитан Мирбах! Ко мне!

Раненый по-прежнему в глубоком шоке. Предплечье в крови, которая сочится сквозь пальцы, зажимающие рану. Тем не менее, он подходит и, повинуясь жесту, усаживается в кресло. Ему помогают.

Боевым ножом распластала мундир. Прострелен бицепс и длинная кровавая борозда на груди ниже соска. Пуля, прежде чем ударить ее в бок, дважды прошила тело офицера. Пробила руку и оцарапала ребра. Ветка склонилась над раной.

Нашла артерию и пережала ее. Кровотечение утихло. Наоми уже рядом с небольшим футляром инопланетной аптечки. Распластала рану, добралась до поврежденного сосуда и наложила на него пластырь. Такого материала на Бурме не делают. Фантастическая вещь. Не только прекрасно закрывает рану, но потом еще и рассасывается без остатка. И исключает заражение.

Второй кусочек пластыря - на входное отверстие. А разрез зашила инопланетными нитками. С рукой все. Кровавую борозду поперек груди промыла и, сведя края, закрыла тем же чудесным материалом. Все. С использованием самых совершенных местных средств и методик, в оборудованной операционной и с квалифицированным персоналом она потратила бы на это не меньше часа. И после ее трудов неизбежно остались бы заметные шрамы. А тут - считанные секунды - и дело сделано.

Левая рука безвольно повисла, как только в ней отпала надобность. Ветка распрямилась. Собравшиеся на бал дворяне стоят плотным кругом и смотрят. Роскошные костюмы, парадные мундиры, Прелестные платья. Римма полила на руки, Наоми подержала фарфоровую вазу, из которой вывалила фрукты на край стола. Кто-то подал расшитую гербами салфетку. Голова кружилась, и в ней что-то негромко позванивало.

- Господа, боюсь, мое дальнейшее пребывание здесь связано с серьезными неудобствами. К тому же я, кажется, немного ранена. Прощайте. Римма, позаботьтесь о капитане Мирбахе. Меня проводит Наоми.

Синяк на ребрах оказался неслабым. Когда она, словно в тумане, добралась до комнаты в Вальденвилльском особняке Ванессы и разоблачилась с помощью Наоми, он уже вполне оформился, набрал цвет и форму, и разболелся. Из той же аптечки достала соответствующий пластырь и с шипением и оханьем налепила на больное место. Легчать начало почти сразу. Раньше у нее не было случая столь достоверно убедиться в правдивости описания содержимого воинских медкомплектов, найденных в летательных аппаратах. Теперь узнает все на своей шкуре.

Рука пока не отошла, так что раздевалась с помощью горничной. Прислуга в доме не спала, ожидая с бала молодую госпожу. Вдруг вбежала кухарка.

- Пожар на почтовой башне!

На Ветку накинули халат. Все высыпали на веранду, с которой открывался вид в сторону моря. Цилиндрическая каменная громада освещена языками пламени, вырывающимися из немногочисленных бойниц. Пылает ярко, сверху и донизу. Самый мощный факел - входные двери. Огонь яркий, с голубизной. Нет сомнений, что природа его не естественна. Кажется, Рик упоминал, что в боекомплекте одного из скутеров есть термитные боеприпасы. Словно в ответ на ее смутную догадку в кармашке загомонил блочок связи.

- Доченька, ты жива!

- Да, папа.

- Серые доложили в центр, что в тебя стреляли в Вальденвилле. И что попали в грудь.

- Капитан Мирбах увидел вспышку выстрела за окном, и успел подставить плечо. Мне досталось несильно. Синяком отделалась. А сейчас смотрю на почтовую башню и размышляю, отчего она так ярко горит. Ты не знаешь?