Лоис Буджолд - Цетаганда. Этан с планеты Эйтос. В свободном падении

Сам он тоже нервничал. Как объяснить Яносу появление голубоглазого красавчика из неведомых краев? За время двухмесячного перелета со станции Клайн он успел уже сотни раз произнести вступительные фразы, пока полностью не вымотался. Если Янос вздумает ревновать или начнет делать пакости, то пусть лучше отправляется работать и зарабатывает себе статус семейного партнера. Может быть, как раз именно такого пинка не хватало, чтобы подтолкнуть его к действию: учитывая нрав Яноса, трудно надеяться, что он поверит, будто Си демонстрирует все склонности кандидата в Братство Непорочных. Этан вздохнул.

Оторвав задумчивый взгляд от своих рук, Си посмотрел на Этана.

— А как они назовут тебя потом — героем или предателем?

Этан окинул взглядом салон почтового курьера. Драгоценный груз — девять больших белых морозильных камер, которые он не решился оставить в грузовом отсеке корабля — был привязан к сиденьям вокруг них. Другие люди в салоне — статистик по переписи со своим ассистентом и трое членов экипажа, получившие разрешение на выход, — стояли тесной группой в дальнем конце и не могли их слышать.

— Я сам хотел бы это знать, — сказал Этан. — Молюсь об этом целыми днями. С детства не молился на коленях и не знаю, поможет ли сейчас.

— А ты не передумаешь, не захочешь все изменить в последнюю минуту? Она ведь наступит очень скоро.

Да, как только корабль приземлится. Теперь они проходили слой облаков; белый туман бисерными каплями оседал на иллюминаторе. Этан подумал о другом грузе, надежно спрятанном в его личном багаже, — о четырехстах пятидесяти яйцеклеточных культурах, которые он купил на Колонии Бета, чтобы окончательно убедить и возможных преследователей с Цетаганды, и Совет Населения в том, что культуры Бхарапутры так и не были найдены. Си помог Этану совершить подмену, проведя вместе с ним многие часы в багажном отсеке корабля за переклеиванием бирок и подделкой документации. А может быть, наоборот — Этан помогал Си. В любом случае теперь они были крепко повязаны.

Этан покачал головой.

— Кто-то же должен был принять решение. Если не я, то Совет Населения. Только вот… ну, в общем, я подумал, что они окажутся просто не в состоянии принять решение и потратят годы на болтовню. Ты, как всегда, прав в своих догадках: я боюсь за наше будущее. Но хоть у меня от страха и трясутся поджилки, я все равно очень хочу увидеть, что случится потом; это должно быть очень интересно.

— Но все же за тобой осталось право изменить решение, — заметил Си, кивнув в сторону грузового отсека.

— Для этого, боюсь, я безнадежно скуп. — Этан виновато улыбнулся. — Иногда даже думаю, что из меня получился бы отличный домохозяин. А эти бетанские культуры слишком хороши, чтобы просто вышвырнуть их в вакуум. Но если я получу свое старое место или, еще лучше, стану начальником Репродукционного Центра, а такая вероятность есть, я бы хотел попытаться привить к ним телепатический комплекс и незаметно включить в состав генофонда Эйтоса. А когда поднаторею в этой операции, то и эту культуру — тоже. — Он поднял с колен маленький контейнер ЭК-1, подержал в руках и бережно положил назад. И совесть больше не мучила его. — Я ведь обещал командору Куин сотню сыновей… А как глава Репродукционного Центра я стану членом Совета Населения. Или даже председателем, когда-нибудь…

Несмотря на строгую секретность задания Этана, на причале космопорта собралась небольшая толпа. Состояла она по большей части из представителей девяти Репродукционных Центров, которым не терпелось получить долгожданные культуры. Вся эта публика дружно ринулась к морозильным камерам, едва не сбив Этана с ног. Но еще здесь был и председатель Совета Населения, и доктор Деброучес, и отец…

— Ну как, трудно тебе пришлось? — спросил председатель.

— Да нет, в общем, ничего такого, — Этан сжал в руках ЭК-1, — с чем мы не могли бы справиться.

— Я же тебе говорил. — Деброучес усмехнулся.

Этан с отцом обнялись, и не один раз, а несколько, словно убеждаясь, что оба живы-здоровы. Отец Этана был высоким и загорелым, с обветренным лицом, даже в складках его выходного костюма Этан почувствовал запах моря.

— Что-то ты бледный, сынок, — озабоченно заметил отец, обняв его за плечи и с тревогой всматриваясь в своего любимого первенца — Нет, ей-богу, как из могилы, честное слово!

— Еще бы — улыбнулся Этан — Я ведь целый год солнца не видел. На станции Клайн его вообще нет, на Эскобаре я пробыл всего неделю, а на Колонии Бета солнце слишком жаркое и днем на улицу никто не выходит. Но уверяю тебя, на самом деле я здоровее, чем кажусь. Да и вообще чувствую себя отлично. А где — он снова украдкой огляделся, — где Янос?

Отец отвел взгляд, и Этана внезапно охватил ужас.

Отец тяжело вздохнул и после паузы сказал:

— Мне очень нелегко говорить тебе об этом, сынок, но мы все решили, что ты должен узнать это сразу. — «Боже-Отче! — подумал Этан. — Янос разбился на моем флайере!» — Яноса здесь нет.

— Это я вижу. — Сердце Этана словно выпрыгнуло из груди и застряло в горле, преграждая путь словам.

— После того как ты уехал, он совсем отбился от рук. Спири все говорил, что не нужно его обуздывать, хотя я-то как раз считаю, что мужчина должен отвечать за свои поступки, а Янос уже достаточно взрослый, чтобы вести себя как мужчина. Мы со Спири даже повздорили из-за этого, но теперь все уладилось…

Причал покачнулся под ногами Этана.

— Как уладилось? — выдавил он.

— Ну, короче, месяца через два после твоего отъезда Янос сбежал со своим дружком Ником на Другие Земли. Сообщил, что не вернется. Там, говорит, никто не читает моралей и не вправляет мозги. — Отец раздосадованно фыркнул. — Будущего там тоже никакого, но ему на это, похоже, плевать. Но я так думаю, пройдет годков десять — и он поймет, что уже сыт по горло этой свободой. Не он первый… Да, для него, пожалуй, лет десять, не меньше. Он из вас всегда был самый упрямый.

— Вот, значит, как… — еле слышно вымолвил Этан, пытаясь выглядеть в достаточной степени опечаленным. Он старался изо всех сил, уныло кривя губы. — Что ж, — сказал он, покашляв, — может, оно и к лучшему. Некоторые люди просто не созданы для отцовства.

Он повернулся к Си, и фальшивая скорбь сбежала с его лица.

— Слушай, папа, я хочу тебя кое с кем познакомить. Вот, привез с собой иммигранта. Только одного, но зато какого! Он многое перенес, чтобы заслужить это убежище. А последние восемь месяцев был мне хорошим спутником и другом. Его зовут Терренс.

Они обменялись рукопожатием — высокий сильный рыбак и хрупкий пришелец из галактики.