Дело совести (сборник) - Блиш Джеймс Бенджамин
— Я был здесь, — сказал агент удрученно, — когда эти ящики появились прямо из воздуха. Мне ничего не остается, как поверить тому, что я видел собственными глазами, особенно когда сломанный палец на ноге напоминает мне об этом. Надеюсь, вы не сердитесь на мня, а если сердитесь, полагаю, ваши намерения не будут подкреплены практикой.
— Я не посылал эти ящики, — сказал Дэнни. — Человек, который это сделал, был моим другом. Его убил один из членов ОПИ. Я доставил тело, оно сейчас внизу, в грузовике, который я угнал. Могу я выдвинуть обвинение против сэра Левиса Картера как соучастника убийства?
Агент застонал:
— Будь проклят тот день, когда я взялся за это дело. Мистер Кейден, я не знаю… Полагаю, что можете, после того как вы уладите свои собственные проблемы. Не рассказывайте мне, как вы угнали этот грузовик. Я не хочу об этом слышать. Вы знаете, где можно найти сэра Левиса, чтобы арестовать?
— Нет, — сказал Дэнни. — Даже если вы схватите его, вам не удастся продержать его в тюрьме и десяти секунд.
— Если судить по записям Общества, он не телепортер, — заметил агент. — Он всего лишь телепат.
— Вы забыли про его друзей. Среди них есть и телепортеры. — Дэнни вспомнил про резонатор, достал его из кармана и передал агенту. — Пока он мне не нужен. Доктор Тодд научит вас, как сделать такие же устройства, после чего я попросил бы его вернуть. Этот прибор удержит в тюрьме любого телепортера.
— Вы хвастаете, однако так оно и есть. — заметил доктор Тодд, вернувшийся в этот момент после обхода квартиры. — Дэнни, вам не кажется, что ваши незваные гости, ожидая нашего появления, на радостях могли доставить сюда и вашу леди. Впрочем, мне кажется, людям этой профессии не свойственны человеческие эмоции.
— Она здесь, — сказал Дэнни. — Она спряталась в стенном шкафу и ждет, когда я наконец спрошу о ней. Сейчас она в ярости, потому что прошло уже десять минут, а я даже не упомянул ее имени…
Дверцы шкафа раскрылись, и Марла с горящим взором гордо вышла оттуда, уперев руки в бока.
— Послушай, ты, со своими чертовыми проделками! — зашипела она. — Как может женщина иметь секреты от такого человека?
— Женщине с нечистой совестью лучше не иметь дела с телепатом, — сказал Дэнни. — Даже в погоне за знанием. Он в любом случае будет знать больше. Вот сейчас, например, мне бы хотелось, чтобы ты взяла себя в руки. У тебя на уме ужасные вещи.
— Дэнни Кейден, да чтоб тебя… да разрази тебя…
Марла, казалось, никак не могла подыскать смертельную кару для Дэнни. Так ничего не придумав, она выскочила из комнаты. Дэнни последовал за ней в прихожую и закрыл за собой дверь. Она остановилась в нерешительности возле лестницы, и Дэнни, догнав, схватил ее за локоть.
— Извини, Марла. Мне правда жаль. Я лишь дразнил тебя.
— Докажи.
— Как? Может, мне вернуться в квартиру и заставить летать мебель?
— Нет, черт с ней, с этой мебелью. Сделай что-то простое, понятное для девушки, вместо того, чтобы доводить ее до истерики.
Дэнни свернул язык в трубочку и закурлыкал, как голубь. Затем ему пришла в голову еще одна идея. Он вынул из кармана ее жакета свой стеклянный мундштук и издал пронзительный звук, похожий на пароходный свисток.
Глаза Марлы засверкали еще больше.
— Ну, в таком случае, — сказал Дэнни, — я думаю, поможет только вот это. — Он обнял ее и сильно прижал к себе.
Марла вывернулась из его рук с неожиданной силой. Он отпустил ее со вздохом сожаления.
— Эй, умник, что ты собираешься делать? — спросила она насмешливо. — Поцеловать меня в лобик, как брат?
Она неожиданно обвила руками его шею и тесно прижалась к нему бедрами. Ее губы были удивительно горячими и нежными.
Немного погодя она с силой развела его руки и отступила к стене.
— Вот так-то лучше, — сказала она. — Но ты должен понять, Дэнни, что я серьезно отношусь ко всяким этим парапсихологическим штучкам. Это нужно прекратить. У меня, как у всякой женщины, много отвратительных мыслей, и я хочу, чтобы они принадлежали только мне и больше никому.
— Я не собираюсь читать чужие мысли, Марла. Только в крайнем случае. Я вовсе не собирался тебя подслушивать там, в стенном шкафу. Просто чертовсски беспокоился, где ты и почему тебя нет поблизости. А то, что я сказал, когда ты вышла из шкафа, — шутка и не больше.
— Это отвратительно, как ты не понимаешь? Я никогда не буду знать. Меня это пугает. Если мне нужно, чтобы меня услышали, я говорю вслух. Жизнь с тобой лишит меня выбора — молчать или говорить. Не имеет значения, что у тебя добрые намерения. Я знаю, что сама не смогла бы не подглядывать, если бы у меня была такая возможность. И уверена, что никто на Земле не смог бы устоять против такого соблазна.
— Зачем сопротивляться? — спросил Дэнни. — Марла, нет ничего ненормального в пси-способностях. В какой-то степени они есть у каждого человека, и у тебя тоже. Мне кажется, ты могла бы научиться ими пользоваться. Я помогу тебе или Тодд. Тогда мы будем равны. Заключим соглашение соблюдать секретность. Каким бы ни было наше любопытство к другому, мы удовлетворим его, только получив разрешение. В конце концов, женатые люди не подсматривают друг за другом в замочную скважину ванной комнаты.
— Нет, — отрезала Марла. — Я вообще ничего такого не желаю. Если ты действительно хочешь на мне жениться, Дэнни, тебе нужно от этого отказаться. Мне не хочется быть дрянью, но я ничего не могу с собой поделать.
— Как отказаться от своих способностей? — спросил Дэнни. — Это все равно, что отказаться видеть. Я даже не уверен, что это вообще возможно. Операция на мозге, вероятно, была бы выходом, но она может сделать меня идиотом, ведь могут быть нарушены корковые связи. Хирургу нужно найти то место в моем мозге, где находится главная формула, а потом изъять ее. Но он может еще что-нибудь там задеть. В тоже время если он пропустит ее, я так и останусь пси-человеком.
Марла ничего не ответила. Дэнни продолжал:
— Вот видишь, как получается. Но мы можем заключить соглашение. Я постараюсь быть осторожным и не буду поднимать в воздух мебель или что-нибудь телепортировать. И вообще обещаю держаться подальше от всякой чепухи — не использовать вокруг тебя ни психокинез, ни СЧВ. Это будет законом. И вполне возможно, что у меня никогда не возникнет возможности когда-нибудь снова проникнуть в сигма-последовательность…
Марла выпрямилась и повернулась к нему спиной.
Дэнни застыл на мгновение, и серый туман опустошенности накрыл его с головой. Он почти потерял надежду, когда что-то пришло к нему, что-то берассудное, вызвавшее у него нервную дрожь.
Ничто для него не будет стоить так дорого: ни то, что ему предстоит, ни то, что он перенес, ни страх, который он когда-либо чувствовал, — но это единственное, что ему оставалось сделать.
Осторожно, с наивысшей точностью и бесжалостностью по отношению к себе он мысленно построил воображаемый мозг, электронная структура которого дублировала его склад ума, его память, каждое его общее понятие, каждый импульс, даже каждый его рефлекс и каждое глубоко спрятанное побуждение, скрытое от его собственного сознательного взгляда. Он не пропустил ничего: сессии в ванной с книгой; воровство из кошелька у гостя, пришедшего к матери; издевательство над привязанной собакой, которую он пугал выстрелом из игрушечного пистолета; каждую ежеминутную меняющуюся мысль о Марле, когда-либо приходившую к нему в голову; каждую ложь; каждый позор; каждое поражение. Абсолютно все.
Полностью создав эту иллюзию, он направил ее в мозг Марлы.
В тот момент, когда иллюзия ее коснулась, она отпрянула.
— Я убью тебя, — произнесла Марла бесцветным голосом. — Я убью тебя, если ты снова коснешься моего мозга. О Господи, я схожу с ума. О! Я убью тебя. Я убью тебя.
Она закрыла лицо руками.
Так что ни к чему хорошему это не привело. Старый девиз гласит, что близость порождает презрение. Попытка Дэнни создать из близости любовь потерпела крах. Он знал, что ждать ему больше нечего. Когда он воссоздал иллюзорный образ самого себя, его чувство отвращения к себе возросло до такой степени, что он почти готов был удивиться, почему ему вообще позволено жить. Так почему он ожидал, что Марла найдет его образ более привлекательным? Он просто совершил еще одну глупость.
