Айзек Азимов - Академия. Классическая трилогия

— Я-я п-повторяю, мой господин, ч-что я не п-пророк. Я… с-совершенно ра-астерян, п-поверьте!

— А может быть, вы хотите вернуться домой, чтобы предупредить ваших соотечественников? Надоели мне ваши увертки, ясно? Или скажите мне правду, или я вытрясу ее из вас вместе с вашими кишками.

— А-а я и г-говорю т-только п-правду! И вы-ынужден на-апомнить вам, мой господин, ч-что я — г-гражданин Академии. Вы не посмеете ко м-мне п-прикоснуться, чтобы это не на-авлекло на вас к-кучу всяких н-неприятностей…

Лорд Стеттин громко расхохотался:

— Вот уж напугали, нечего сказать! Детишек пугайте или полоумных дурачков. Так вот, мистер Мунн, я и так был достаточно терпелив. Целых двадцать минут я выслушивал ваш детский лепет. Небось ночи не спали, придумывали? Напрасно утруждались! Я прекрасно знаю, что вы прибыли сюда не только для того, чтобы потревожить прах Мула, разгрести пепел погребального костра и погреть руки на головешках. Что, разве я не прав?

Хомир Мунн не мог утаить жуткого, знобящего страха. Глаза выдали его. Он сделал судорожный, глубокий вдох, Лорд Стеттин заметил это и с такой силой надавил на плечо несчастного гражданина Академии, что даже кресло, в котором тот сидел, просело от давления.

— Ну вот. А теперь давайте откровенно. Вы исследуете План Селдона. Вы знаете, что он больше не выполняется. Вероятно, вы знаете и то, что единственным претендентом на победу в настоящее время являюсь я. Я и мои наследники. Послушайте, дружище, разве не все равно, кто станет во главе Второй Империи, если таковая будет создана? У истории нет фаворитов — так, кажется, говорится? Или вы боитесь мне сказать? Вы же видите, я отлично знаю, какова ваша миссия!

Мунн прохрипел:

— Ч-чего в-вы хо-отите?

— Вашего присутствия. Я не хочу, чтобы План полетел к чертикам из-за того, что я был слишком доверчив. Вы в этих вещах понимаете побольше моего, от вас не укроются такие мелочи, которые я мог бы упустить. Не сомневайтесь, когда все будет кончено, я вас щедро вознагражу. Отвалю приличный куш, будьте уверены. Что вам делать в Академии? Книжки с места на место переставлять? Что толку пытаться сражаться с волной, которая неизбежно захлестнет всех вас? Чего вы добьетесь? Продлите войну? Или вы, так сказать, патриот, мечтающий умереть за родину?

— Я… я…

Мунн запнулся и замолчал окончательно.

— Вы останетесь здесь, — уверенно заявил Лорд Стеттин. — Выбора у вас нет. Да, вот еще что — чуть не забыл. Судя по моим данным, ваша племянница — из семьи Байты Дарелл. Это правда?

Хомир удивленно выговорил:

— Д-да…

Тут ему не было смысла врать.

— Эта семья пользуется почетом в Академии?

Хомир кивнул:

— Да. Они не позволят, ч-чтобы ей п-причинили зло.

— Зло! Не будьте так наивны. Я совсем о другом думаю. Сколько ей лет?

— Четырнадцать.

— Так… Ну что ж, даже Гэри Селдону и Второй Академии не под силу ни остановить время, ни запретить девочке стать женщиной.

Сказав это, он резко развернулся и в два шага оказался у занавешенной двери. Рывком отдернул занавеску.

— Что ты тут делаешь? Какого дьявола!

Леди Каллия, застигнутая врасплох, испуганно моргала. Собравшись с духом, она пробормотала:

— Я… не знала, что ты не один…

— Не один, как видишь. Об этом я с тобой после поговорю, а теперь — марш отсюда, да побыстрей!

Ее поспешные шаги быстро затихли в коридоре. Стеттин вернулся.

— Ну вот, — сказал он, довольно потирая руки, — последний акт затянувшейся комедии. Ничего, скоро финал. Значит, четырнадцать? Ну-ну…

Хомир в ужасе уставился на него.

Дверь приемной бесшумно открылась. Аркадия вздрогнула и вскочила на ноги. Казалось, целую вечность она не двигалась, глядя на отчаянно манивший ее указательный палец, но наконец, как будто в ответ на магнетический призыв, излучаемый самим видом белой дрожащей фигуры, она на цыпочках подбежала к двери.

Тихо-тихо прошелестели их шаги по коридору. Леди Каллия — это, конечно же, была она, до боли сжала запястье Аркадии. Аркадия сама не понимала почему, но послушно шла за ней. Может быть, потому, что ее-то как раз она совсем не боялась.

И все-таки — в чем же дело?

Они добежали до двери будуара и скользнули в нее — тут царил розовый пух, запах духов и патоки. Леди Каллия закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Тяжело дыша, она проговорила:

— Мы прошли ко мне… в мою комнату… потайным ходом… от Его кабинета.

Произнося слово «Его», она подняла вверх указательный палец, будто сама мысль о «Нем» ее смертельно пугала.

— Как удачно… как удачно!

Зрачки ее так увеличились, что глаза казались не голубыми, а черными.

— Но… в чем дело? — робко начала Аркадия.

— Нет, детка, нет. Нет времени объяснять. Разденься! Быстро! Пожалуйста, прошу тебя! Я дам тебе другую одежду, тогда они не узнают тебя.

Она побежала за ширму и принялась яростно вышвыривать из гардероба белье, платья, шарфы, отчаянно пытаясь найти что-нибудь подходящее, такое, что могла бы надеть на себя девочка и не выглядеть как из публичного дома.

— Ну вот, вот это, пожалуй, подойдет. Должно подойти. У тебя есть деньги? Вот, возьми. Возьми, прошу тебя. Возьми все! И еще вот это, — она яростно вырвала серьги из ушей и сорвала с пальцев все кольца и перстни. — И беги домой — домой, к себе в Академию!

— Но… а как же мой дядя, Хомир? — попыталась слабо протестовать Аркадия, в то время как на нее опускались вороха шелка, пахнущего смесью пота и духов.

— Он не сможет улететь. Зайчик решил оставить его здесь навсегда, а тебе нельзя здесь оставаться. Ну, миленькая, неужели ты не понимаешь?

— Нет! Я не понимаю! — крикнула Аркадия и вырвалась из ее рук.

— Ты должна немедленно лететь домой и предупредить свой народ, что будет война. Неужели не ясно?

Непостижимым образом страх изменил Каллию — придал ее голосу твердость, мыслям — ясность, словам — четкость. Она просто на себя не была похожа.

— А теперь — пошли.

Наружу они выходили другим путем. Люди, мимо которых они проходили, не останавливали их — только провожали взглядами. Они не могли решиться остановить ту, которую безнаказанно мог остановить только сам Повелитель Калгана. Гвардейцы щелкали каблуками и приставляли к ноге оружие, когда они проходили через очередные двери.

Аркадия задыхалась. Ей казалось, что с того момента, как Леди Каллия, бледная и трепещущая, поманила ее пальцем и вывела из приемной, прошла целая вечность, — но на самом деле с той минуты до того мгновения, как они оказались за воротами ограды, на улице, полной людей, где издалека слышался шум автострады, прошло всего-навсего двадцать пять минут.

Аркадия с внезапной жалостью и нежностью оглянулась на свою провожатую.

— Я не понимаю, почему вы это делаете для меня, моя госпожа, но все равно — я благодарю вас. А что все-таки будет с дядей Хомиром?

— Не знаю, — покачала головой Каллия. — Ну, что же ты стоишь? Бегом в космопорт. Не жди. Тебя, может быть, уже ищут.

Но Аркадия все еще колебалась. Как она могла покинуть Хомира? Только теперь, когда она наконец была на свободе, она задала тот вопрос, который не давал ей покоя:

— А… вас это почему так волнует?

Леди Каллия, прикусив нижнюю губу, пробормотала:

— Я не смогу тебе этого объяснить — ты еще маленькая. Это неприлично, непристойно говорить тебе такие вещи. Вырастешь — сама все поймешь. И меня поймешь. Когда я встретила Зайчика, мне было всего шестнадцать. В общем, тебе нельзя здесь оставаться. Я этого не переживу!

Аркадия похолодела. Она поняла.

— А… — прошептала она, — что он с вами сделает, когда узнает?

— Не знаю, — опустив глаза, прошептала в ответ Каллия, последний раз взглянула на Аркадию и, подхватив юбку, бросилась бегом назад, к особняку Первого Гражданина.

Долгое, очень долгое мгновение Аркадия стояла, не двигаясь, потому что в тот самый момент, когда Каллия бросила на нее прощальный взгляд, девочка кое-что увидела… Напуганные, полные ужаса глаза Леди Каллии на миг вспыхнули и озарились холодной радостью.

Потрясающей, знобящей, нечеловеческой радостью.

Много чего можно было увидеть в этой быстрой вспышке чужого взгляда, но у Аркадии не было никаких сомнений в том, что именно она увидела.

А теперь она бежала — нет, она опрометью неслась прочь, отчаянно ища глазами ближайшую будку, откуда можно было вызвать воздушное такси.

Она бежала не от Лорда Стеттина — нет, не от него и не от его ищеек, наверное, уже пущенных по ее следам, не от того гигантского монстра, в которого в ее воображении превратились принадлежавшие ему двадцать семь миров и который гнался за ней по пятам.

Она бежала от одной-единственной слабой женщины, которая устроила ее побег. От той, которая одарила деньгами и драгоценностями, которая рисковала собственной жизнью, чтобы спасти ее, от той, которая — теперь она это твердо знала — была из Второй Академии…