Александр Беляев - Изобретения профессора Вагнера

Два миллиона киловатт ГОЭЛРО казались электрофикцией. Но когда эти два миллиона потекли по проводам, завертели колеса машин, засветились огнями — первыми огнями среди вековой тьмы российских просторов, — уже никому не кажутся фикцией шестьдесят миллионов киловатт генерального плана.

Смешное стало страшным…

И уже не один великий писатель, не один государственный человек захотел посмотреть, что же делается в непонятной Советской стране…

…Это было на исходе лета 1933 года.

Большой французский политический деятель — и тоже писатель, но не фантаст, — человек с зоркими глазами трезвого политика и дельца, сидел на веранде гостиницы на берегу Днепра, смотрел и думал.

Он бывал в России и знал ее историю. Он знал эти места, которые некогда были приютом дикой казачьей вольности. Он знал о днепровских порогах — этой «несправедливости природы», делавшей несудоходной прекрасную реку на самом ответственном участке. Он знал, как некогда гибли люди, прогоняя утлые «дубы» через бурливые, чертовские пороги.

И вот он словно по волшебству перенесен в иную страну, иной мир, иную эпоху человеческой истории… Нет, это не Россия, какою он знал ее, не старый, дикий, непокорный Днепр, который он видел еще несколько лет тому назад.

Пред ним лежала необозримая водяная поверхность, упиравшаяся в величавую плотину. Эта плотина!.. Мощная, спокойная, несокрушимая, как символ непреклонной воли ее строителей. Она убеждала без слов…

По каналу проходили караваны судов. На противоположном берегу ослепительно сверкали в лучах яркого солнца белые дома города-сада. А за ним, вокруг всей гидростанции, на многие километры тянулись фабрики и заводы Днепровского комбината…

Величавы голубые просторы Днепра, величава в своем красноречивом молчании плотина, величавы голубые небесные просторы с реющими вдали стальными птицами.

Эти просторы воды и воздуха смягчают шум земли. Спокойствие природы здесь находится в новом гармоническом сочетании с кипучей деятельностью человека. Движутся аэропланы в синеве, движутся караваны судов, движутся толпы людей, движутся через плотину и по улицам новых городов трамваи, шумят созданные людьми водопады…

Нет, шестьдесят миллионов — не фикция. Они создадут это!..

Знаменитый французский деятель вспоминает, как после шумных цехов заводов и оживленных улиц он спустился в «святилище» электростанции, где было тихо, словно в подземелье пирамиды, остановился перед пультами управления… Он и его спутник долго молчали, охваченные невольным волнением. Повернуть этот рычаг — и шестьсот тысяч киловатт потекут по проводам. Из седых волн Днепра выйдут двадцать пять миллионов «механических рабочих» на помощь живым советским рабочим. Если бы собрать такую армию, построив по десяти человек в ряд, то она растянулась бы на 2500 километров — от Днепра до Тюмени…

…Быть может, эта «днепровская симфония» настроила его самого на мечтательный лад, но он увидел нечто большее, чем профессионал-провидец — знаменитый английский писатель.

Днепровская электрическая станция и весь узел вокруг нее — сейчас, пожалуй, самое интересное место не только в СССР, но и на всей Земле: сидя на этой веранде гостиницы, «дышишь будущим»…

— А ведь Днепр-то синий! — внезапно прервал путешественник общее молчание. — А вы уверяли, что он черный и мутный, как Дунай! — обратился он к своему спутнику и, помолчав, продолжал в задумчивости: — Масса воды, масса света, масса воздуха, масса зеленых насаждений, города-сады… Когда смотришь на все это, то кажется, что находишься в фантастическом уэллсовском городе будущего!..

…Вы слышите, знаменитый писатель, непревзойденный фантаст, пророк и провидец будущего, специалист по социальным утопиям?

Фантастический город построен! Приезжайте и посмотрите на него своими «ясновидящими» глазами! Сравните его с вашими городами во мгле!

Но напрасно знаменитый французский путешественник приписывает вам честь. Это не ваш, уэллсовский, город! Ваши утопические города останутся на страницах ваших увлекательных романов. Ваши «спящие» не «проснутся» никогда. Это город — «кремлевского мечтателя».

Вы проиграли игру!

Светлана Беляева

ВОСПОМИНАНИЯ ОБ ОТЦЕ

Александр Беляев… Любителям фантастики о многом говорит это имя.

Вниманию читателя предлагаем воспоминания дочери писателя Светланы Александровны Беляевой, написанные ею после 1980 года. Великий писатель раскрывается через восприятие девочки, дочери, которой было всего 12 лет, когда отец умер в 1942 году в оккупированном Пушкине.

Биография отца складывалась в моем воображении не просто. Когда он умер, мне шел всего тринадцатый год. Так что из моего личного общения с отцом я узнала не очень много. В основном его жизнь так и осталась для меня, да и для мамы, загадкой. И спросить теперь уже не у кого… Ну что ж, ограничусь тем, что есть.

Родился отец 16 (по старому — 4) марта 1884 года в Смоленске, в семье священника Романа Петровича Беляева и его жены Надежды Васильевны. Дом, в котором они жили, был собственностью матери, которая купила его еще до замужества. Он стоял на возвышенности, а фруктовый сад, окружавший его, словно сбегал с пригорка к реке. В 1984 году, в 100-летие отца, я была в Смоленске. Мне показали приблизительное место их усадьбы, о которой уже ничего не напоминало. Теперь здесь бульвар и дома, загораживающие реку.

У Беляевых было трое детей: Василий, Александр и Нина. В детстве Вася упал с лежанки и остался на всю свою недолгую жизнь хромым. Когда он был студентом ветеринарного института, катаясь на лодке, утонул. Ниночка в возрасте 9 или 10 лет умерла от саркомы печени.

В доме царила атмосфера набожности. Всегда было полно каких-то бедных родственников и богомолок. Но, несмотря на религиозную обстановку, Саша с самого детства не испытывал перед богом ни благоговения, ни страха. Правда, в церковь, как и положено, он ходил. Но вместо того, чтобы молиться, разглядывал иконы, прищуривая то один глаз, то другой. Развлекаясь таким образом, Саша однажды обнаружил, что видит обоими глазами не одинаково. Кстати, о зрении отца. Когда ему было лет десять или двенадцать, он качался на качелях. Раскачавшись, попытался сделать дугу, но сорвался и упал лицом вниз, сильно ударив при этом один глаз. Глаз распух и совсем заплыл. Перепуганная мать срочно послала за врачом. Пришел местный эскулап и безапелляционно заявил, что глаз необходимо зашить! Надежда Васильевна категорически этому воспротивилась. Стали сами, на свой страх и риск, делать свинцовые примочки, благодаря чему глаз был спасен. Падение, однако, не прошло даром, и Саша стал видеть ушибленным глазом хуже, из-за чего ему в дальнейшем пришлось носить очки. В связи с этим мне вспомнился смешной и одновременно глупый случай. Как-то, много лет спустя, отец ехал в трамвае. По дороге он купил газету и собирался ее прочесть, но оказалось, что он забыл дома очки для чтения. Правда, он мог обходиться и без них, но для этого ему надо было поднести газету к самым глазам. Что он и сделал. Увидев это, кто-то из пассажиров насмешливо заметил: