Кит Ломер - Затерявшийся в мирах (Лафайет ОЛири - 2)

Минуты две мучительной работы - и раздался резкий, музыкальный щелчок. Освободившийся румпель с силой отбросил Лафайета в сторону и ударился о правый борт. Судно резко накренилось, разворачиваясь против ветра. Потеряв от неожиданности равновесие, матросы старались ухватиться за леер. Судно зарылось в волны, а парус стал полоскаться на ветру. Снасти заскрипели, на секунду парус провис, а затем с сухим треском, похожим на пистолетный выстрел, натянулся под ветром. Гик пронесся над палубой - как раз на уровне голов, отметил Лафайет, - и, сбив с ног четырех матросов, скинул их за борт. Со страшным плеском они упали в воду, а неуправляемое судно понеслось вперед по черным волнам.

4

- Бедный ты, бедный, - приговаривала Свайнхильд, прикладывая холодный компресс из куска юбки к одной из шишек на голове О'Лири. - Эти парни швыряли тебя, словно мешок с турнепсом.

- У меня ухо раздулось и горит, как печеный картофель, - сказал Лафайет. - Вот только не светится в темноте. - Он стоял за штурвалом, вглядываясь в приближавшиеся к ним огни города.

- В какой-то степени пираты оказали нам услугу, - заметил он. - На веслах мы бы не смогли приплыть так быстро.

- Твоя привычка видеть во всем только хорошее может вывести из себя, вздохнула Свайнхильд. - С этим что-то надо делать.

- Не вешай нос, Свайнхильд, - подбодрил ее Лафайет. - Мы, конечно, замерзли, промокли и устали до смерти, но самое страшное уже позади. Мы выкрутились из очень сложной переделки, сравнительно легко отделавшись: мои синяки и покушение на твою честь. Через несколько минут мы устроимся за столиком в каком-нибудь трактире, закажем по тарелке горячего супа и что-нибудь выпить, чтобы согреться. А потом отправимся в самую лучшую гостиницу города.

- Да, тебе легко говорить! С твоим-то языком ты, наверно, сразу раздобудешь тепленькое местечко при дворе герцога: будешь судьбу предсказывать или что-нибудь еще.

- Не нужно мне никакое местечко, - ответил Лафайет. - Я всего-навсего хочу выбраться из Меланжа и вернуться к той однообразной жизни, на которую я имел глупость сетовать несколько часов назад.

Он уверенно развернул судно и направил его правым галсом к приближающимся огням города, раскинувшегося на берегу. Они проплыли мимо буя с подвешенным над ним колоколом, звон которого уныло раздавался над водой. Вдоль берега протянулись высокие здания, напоминавшие набережную Амстердама, а за ними дома ярусами поднимались к мрачному замку из серого гранита. Они подплыли к освещенному доку, у которого мягко покачивались на волнах невзрачного вида суденышки. Когда их парусник подошел достаточно близко, Свайнхильд бросила канат мальчишке, стоящему на берегу. Тот поймал и закрепил его. Мигающие газовые фонари на набережной бросали тусклый свет на Мокрую булыжную мостовую, усеянную мусором. Пара бродяг без особого интереса наблюдала, как Лафайет помог Свайнхильд сойти на берег и бросил монету мальчишке. Мимо них к корабельным складам пробежала бродячая собака с обрубленным хвостом.

- Вот это да, какой город! - восхищенно воскликнула Свайнхильд, отбрасывая со лба прядь волос. - Порт-Миазм еще больше и красивее, чем я думала.

- Хм-м... - неопределенно протянул Лафайет, сворачивая в переулок и направляясь к покосившемуся винному погребку, над входом в который выцветшая вывеска гласила: "Трактир".

Они вошли в прокуренное, но теплое помещение и сели за столик в углу. Заспанный трактирщик молча принял их заказ и ушел, шаркая ногами.

- Вот так-то лучше, - сказал Лафайет, удовлетворенно вздыхая. - Нам досталось этой ночью, но теперь можно и отдохнуть: поужинаем и спать.

- Этот большой город пугает меня, Лейф, - сказала Свайнхильд. - Он какой-то безликий, все спешат и суетятся, у людей нет времени для общения друг с другом, а ведь это так много значит.

- Все спешат и суетятся? - изумился Лафайет. - Да здесь все вымерло, как в морге.

- Вот, к примеру, этот трактир, - продолжала Свайнхильд. - Открыт среди ночи. Никогда не видала ничего подобного.

- Да еще и десяти нет, - возразил Лафайет. - К тому же...

- К тому же мне надо выйти, - добавила Свайнхильд. - И ни кустика поблизости.

- Здесь для этого есть специальная комната, - поспешно объяснил Лафайет. - Вон там, где написано: "Женский туалет".

- Как это, прямо внутри?

- Конечно. Ты же в городе, Свайнхильд. Тебе придется привыкать к городским удобствам...

- Да ладно, я сбегаю в переулок.

- Свайнхильд! В туалет, пожалуйста!

- Ты тоже пойдешь со мной.

- Я не могу - это только для дам. Для мужчин другой туалет.

- Надо же! - недоверчиво покачала головой Свайнхильд.

- Ну, поторопись, сейчас уже подадут суп.

- Пожелай мне удачи.

Свайнхильд поднялась и неуверенно направилась к туалету. Лафайет вздохнул, отвернул насквозь промокшие кружевные манжеты, вытер влажное лицо застиранной салфеткой, лежащей рядом с тарелкой, и принюхался к запаху цыпленка и лука, идущему из кухни. При мысли об ужине у него потекли слюнки. Если не считать куска салями и тарелки сомнительного угощения в "Приюте нищего", он ничего не ел с самого обеда...

Сколько времени прошло с тех пор? Десять часов или миллион лет? Обед: изящно сервированный стол, накрытый на террасе; белоснежная скатерть и сверкающее серебро; расторопный слуга, разливающий по бокалам пенистое вино из запотевшей бутылки, обернутой салфеткой; тонкие ломтики аппетитной ветчины, бисквитный торт со взбитыми сливками, прозрачные чашечки с ароматным кофе...

- Эй, ты! - неожиданно раздался низкий голос, прерывая размышления О'Лири. Он огляделся, стараясь понять, кому адресовано столь невежливое обращение, и увидел двух здоровенных молодцов в синих ливреях с золотыми галунами, белых бриджах, туфлях с пряжками и шляпах-треуголках. Они стояли в дверях и обращались к нему.

- Да, это он, - сказал тот, что был пониже, и схватился за эфес шпаги. - Ты только посмотри, Снардли, кого мы поймали! Ишь ты, важная птица! Как бы он не улизнул от нас.

И, со звоном обнажив шпагу, он бросился к О'Лири.

- Не двигайся, приятель, - приказал он ледяным тоном. - Именем герцога ты арестован.

Его товарищ вытащил кремневый пистолет с длинным дулом, который мог бы принадлежать Джону Сильверу, и небрежно направил его Лафайету в голову.

- Веди себя тихо, бродяга, не то я пристрелю тебя за оказание сопротивления при аресте.

- Вы поймали не того бродягу, - нетерпеливо перебил его Лафайет. - Я только что приехал в этот город и не успел нарушить никаких законов, разве что здесь запрещено дышать.

- Пока еще нет, но об этом стоит подумать. - И стражник подтолкнул его шпагой. - Следуй за нами и не умничай, понятно? Нам с Йоквеллом все равно, живым тебя доставить или мертвым. Награда будет одна и та же.