Майкл Муркок - Месть Розы

Они продолжали с увлечением толковать о поэзии, и Эльрик, утомленный, опустил голову на руки - пока из дремы его не вырвала реплика Уэлдрейка:

- Но почему же никто не приструнит этих цыган? Разве в этих краях нет ни власти, ни закона?

- Я мало что знаю о них. Это народ бродяг, - негромко отозвалась Роза. Возможно, целая кочевая орда. Сами себя они именуют Вольными Странниками или Народом Пути. Мне кажется, местные жители немало опасаются их. Судя по тому, что мне говорили, наши три сестры присоединились к ним. Поэтому я тоже намереваюсь отправиться на поиски цыган.

Эльрику вспомнился утоптанный широченный тракт, и он невольно задумался, не имеет ли эта дорога отношения к Цыганскому Народу. Хотя едва ли эти бродяги могли вступить в союз со сверхъестественными силами. Любопытство альбиноса достигло предела.

- У нас, у всех троих, одна проблема, - заметила между тем Роза. - Наши хозяева решили, что мы стали жертвами цыган, и мы не разубеждали их в этом заблуждении. Однако это означает, что теперь мы не можем никого расспрашивать о них напрямую, а вынуждены идти к цели окольными путями. Либо сознаться в обмане.

- Едва ли это поможет нам завоевать их расположение. Эти люди гордятся своей щедростью по отношению к торговцам. Но мы ничего не знаем о том, как они относятся ко всем прочим. Возможно, их судьба куда печальнее. - Эльрик вздохнул. - Впрочем, мне это безразлично. Если вы не возражаете против нашего общества, сударыня, мы отправимся на поиски сестер вместе с вами.

- Хорошо. Пока я не вижу в подобном союзе ничего дурного, - разумно отозвалась Роза. - Но что вы знаете о них?

- Не больше, чем вы сами, - искренне ответил Эльрик.

Поскольку иных путей ему пока не представилось, он решил следовать этому и посмотреть, куда же тот выведет его. Возможно, три сестры помогут ему отыскать похищенный ларец и душу его отца.

Но не только. В обществе этой загадочной женщины он испытывал редкое наслаждение, какого уже не надеялся ощутить когда-либо вновь: взаимопонимание и доверие, которое, невзирая на осторожность, вызывало в душе желание поведать ей все свои секреты, все чаяния и страхи, все устремления и утраты, но не ради того, чтобы отяготить ее сердце, а просто предложить ей нечто, что, возможно, ей захочется с ним разделить. Ибо он явственно видел, что у них, помимо цели путешествия, еще очень много общего.

Проще говоря, у него было такое чувство, словно он обрел сестру. И, похоже, она также ощущала это родство; хотя Эльрик был мелнибонэйцем, а она нет. И это не уставало поражать альбиноса, ибо такое же чувство родства - хотя и абсолютно иной природы - ему довелось недавно испытать с Гейнором.

Наконец Роза попрощалась с ними и удалилась к себе, объясняя, что провела без сна уже тридцать шесть часов. Уэлдрейк был от нее без ума.

- Прекраснейшая женщина, что я когда-либо видел, сударь! Восхитительная женщина! Юнона во плоти! Диана!

- Мне мало что известно о ваших местных божествах, - заметил на это Эльрик, однако согласился с Уэлдрейком, что им и впрямь довелось повстречать необыкновенное создание.

Он погрузился в мысли о поразительном родстве, объединяющем отцов и сыновей, сестер и братьев, и о том, какие удивительные встречи довелось ему пережить за последнее время. Ему казалось, он улавливает в этом дыхание Равновесия - хотя куда вероятнее, что к этим случайностям и совпадениям приложили руку силы Хаоса или Закона. Теперь ему сделалось очевидно, что между Владыками Энтропии и Повелителями Постоянства назревает очередной нешуточный конфликт. Это объясняло то напряжение, что он ощущал буквально в самом воздухе, то напряжение, что чувствовал и пытался выразить его отец, хотя и был мертв и лишен души. Может статься, в постепенно возникающем вокруг него сплетении жизней и судеб виднелось отражение более масштабной космической конфигурации? На мгновение Эльрик ощутил, заметил краешком глаза отблеск беспредельности множественной вселенной, ее сложности и неоднозначности, реальности и будущности, ее безграничных возможностей чудес и кошмаров, красоты и уродства - нескончаемых и неопределимых, свершенных и конечных даже в малом.

Когда же вернулся седовласый хозяин Приюта, чуть более опрятно одетый и все столь же доброжелательный, Эльрик спросил его, почему в городе не опасаются прямого нападения Цыганского Народа.

- Насколько я знаю, у них на этот счет свои законы. Они соблюдают установленный порядок вещей, понимаете? Хотя, разумеется, таким, как вы, от этого не легче...

- У вас договор с ними?

- Что-то вроде этого, сударь. Всевозможные договоренности и все такое прочее. Так что за Агнеш-Вал мы не опасаемся, сударь, - только за тех, кто хочет с нами торговать... - Он с извиняющимся видом развел руками. - У цыган свои обычаи, знаете ли. Для нас все это непривычно, и я никогда не стал бы иметь с ними дела напрямую, однако во всем надо видеть как дурное, так и хорошее.

- Да, зато они свободны, - мечтательно отозвался Уэлдрейк. - Об этом замечательно сказано в "Полях Романии".

- Может, оно и так, сударь, - с сомнением отозвался их хозяин. - Не уверен, что верно понял, о чем вы говорите. Это какая-то пьеса?

- Поэма о радостях вольной дороги, сударь.

- А, должно быть, цыганская. Увы, мы не покупаем их книг. Да, кстати, господа, не желаете ли вы воспользоваться помощью, которую город предлагает попавшим в беду путешественникам. Мы готовы продать вам любое снаряжение в кредит. Если же у вас нет денег, город согласен получить взамен любые ценности. Может быть, одну из этих книг, о которых толковал мастер Уэлдрейк, вы отдадите в обмен на лошадь?

- Книгу за лошадь? Сударь?!

- Тогда за двух лошадей? Сожалею, мне неведома рыночная цена этого товара. Среди нас мало книгочеев. Возможно, нам стоило бы этого стыдиться, но горожане предпочитают мирные удовольствия вечерней арены.

- Двух лошадей и, может быть, провизии на несколько дней пути? предложил Эльрик.

- Если вы согласны на такой обмен, сударь.

- Мои книги! - Уэлдрейк заскрежетал зубами и вздернул свой длинный нос. - Это... Они мое второе я, сударь. В них моя душа! Я - их защитник и хранитель. К тому же, несмотря на дар телепатии, что мы используем для общения, мы способны только понимать язык, но не можем на нем читать. Вы знали это, сударь? Способности наши на это не распространяются. Впрочем, в каком-то смысле это логично... Так что нет, сударь, я не расстанусь ни с единой страницей!

Однако когда Эльрик напомнил ему, что у Уэлдрейка имелась по меньшей мере одна книга на языке, который он и сам не мог распознать, и к тому же их жизни, возможно, зависели от того, удастся ли им последовать за Розой, у которой, кстати, лошадь имелась, Уэлдрейк скрепя сердце согласился расстаться с Омаром Хайямом, которого до сих пор тешил надежду однажды прочесть.