Александр Крашенинников - Поиск - 92. Приключения. Фантастика

— Котя, что за люди? — крикнул Игорь. — Какие обряды?!

Креп медленно отнял кулаки от глаз, глядя на гостя. Должно быть, с самого детства никто не называл его этим домашним именем.

— Есть тут одни пидарасы, — сказал он сонно.

— Когда? — спросил Игорь, не узнавая голоса. — Где?

Креп вздохнул.

— Не знаю, парень. Я только слышал, а так ничего толком не знаю. Ты же меня всего изучил, мне на самого господа бога наплевать, я ничего не боюсь. Ну не знаю!

Игорь смотрел на него, боясь пошевелиться, точно не желая окончательно впустить в себя невозможные, непереносимые слова Крепа.

— Подожди! — сказал Креп, упирая выпрямленные руки в сиденье дивана, и какая-то хищная тень метнулась по его бледному комкастому алебастровому лицу, — На северо-западе, у Пристанища есть ручей, называется Волчий. Там стоит мельница, осталась еще с прошлого века. На мельнице живет один ведьмак, не знаю, как зовут. Ну, вот, если только он… Да и то…

— Он что, из них… из тех?

— Да кто его знает, — досада скучно пробежала в глазах Крепа. — Ну, ведьмак… ну, ты все равно ни хрена не поймешь. Разве только он… Но он гостей не любит, ох, не любит, — Креп мотнул головой, — А так, кроме него, никто тут тебе ничего… Даже вот и не придумаю, к кому, куда еще можно… — Креп звучно поскреб пальцем выше виска.

Игорь выпрямился, преодолевая мучительную боль в затылке, смотрел на Крепа. Да как же это все может быть? Где он находится: в своей стране, в родном городе?! В конце двадцатого века?! Неужели они посмеют сделать это с Димой? С его сыном?!

— Давай, парень, — сказал Креп, так и не признав за ним права на «Котю». — Попутного хрена тебе в задницу. Я бы тебе помог, но, понимаешь, не до этого. Самому хоть в могилу зарывайся. — Он отвернулся, вздыхая, ставя ступни ног на ребро и шевеля пальцами.

Игорь сидел, не зная, что говорить, что делать.

— Я тебе по-доброму объясняю, — с угрюмой нетерпеливостью сказал Креп. — Спускайся в метро и до конечной. Оттуда автобусом до Пристанища, потом спортом вверх по ручью, километров семь.

— Спасибо, — сказал Игорь, чувствуя, как боль заливает грудь и твердеет там, не дает дышать. Да какое, к черту, Пристанище, какой ведьмак, когда искать надо, искать!.. Неужто Креп прав, неужто! И если прав, это может случиться сегодня, сейчас!..

Он выбежал на улицу. За городом, там, где висела туча, временами вдруг обваливался каменистый грохот, медленно затихал, подрагивая. На западе и востоке тоже потемнело, изредка радостно освещаясь отдаленными молниями.

В первой же телефонной будке Игорь набрал номер, который ему дал лейтенант.

— Пока ничего нет, — ответил упругий девичий голос. — Мы вам позвоним. Вот ваш телефон, лежит передо мной.

Игорь вышел из будки, сел на скамейку. Но, уже садясь, почувствовал, что не выдержит и секунды. Что-то надо делать, что-то делать. Он вскочил.

И вот тут, распрямляя скованные усталостью ноги, он понял: ничего другого не остается, как ехать в Пристанище.

На машине нельзя — где ж там проедешь. Он побежал к метро. В вагоне было полупусто в этот будний нелюдный час. Он сел напротив рыхлой сопящей беловолосой женщины с проволочной корзиной на коленях. Сухой холодный воздух тянул по полу, облегчая горящие ноги, вагон под Игорем повело вперед, мягко отпустило — поезд набрал ход, — снова повело, и неожиданно, мгновенно он уснул. Из ирреальной звенящей тишины выплыл полуденный летний пруд, зернистый серый крупный песок отмели, он, Игорь, и соседская девочка Соня, прокапывающие в нем каналы. Внезапно Соня выпрямилась, ее лицо как-то зловеще прогнулось, она схватила его за горло. Рука у нее оказалась огромной, мохнатой и жесткой, в горле возникла каменная теснина, затрещало. Он с силой ударил ее между нор и пробудился. Поезд замедлял ход, женщины с корзиной уже не было, он сидел в вагоне один. Тотчас с полной отчетливостью встало перед ним все случившееся, он застонал, снова закрыл глаза, и в этот момент поезд резко, обрубая, остановился.

Наверху уже сыпались редкие ледяные иголки, ветер, остервенело напирая, хлопал тополиными листами, а вдали, за автостанцией, празднично, ошалело прыгали мелкие яркие градины. Вверху за тучами гигантское чугунное колесо прокатилось по чугунному полу, следом полыхнуло, ослепительным хрусталем озарив пещеру меж землей и небом, и чудовищный раскаленный гвоздь вонзился за ближним сквером, раздирая ушные перепонки. Тотчас освобождение ликующе небо хлынуло на землю.

Игорь вскочил в автобус за мгновение до потопа. Крыша автобуса гремела, вода лилась по стеклам сплошным потоком, пассажиры сидели, как в подводной лодке.

Автобус тронулся только через полчаса. Мелькнула кольцевая дорога, побежали пирамидки садовых домиков, дождь утих, и вдали на юго-западе небо молочно засветилось тонким уже слоем верховых облаков.

Игорь верил и не верил, что полиция поможет. Не верить было слишком мучительно, но и верить он не мог. Кому и чему в этой жизни вообще можно доверяться? Человек враждебен человеку уже просто потому, что каждый по-своему думает, по-своему видит мир. I] если это правда, если действительно кто-то решил принести в жертву его сына, то Игорь должен самолично найти выродков… И роль полиции здесь только роль силы, которая должна помочь ему в этом. Было бы прекрасно, если бы жизнь была построена на законе и согласии. Но есть ли это в действительности и может ли быть?

В стеклах свистел ветер. Шоссе было проложено всего лишь год назад, автобус летел птицей. Игорю же казалось, что они едва ползут.

Выпрыгнули из-за рощи первые усадьбы Пристанища. Поселок был дачным — расчерченным, разлинованным, квадратно-гнездовым. Молодцеватые домики желто-красной шеренгой ушагивали за холм, поднимая над крышами серые круглые трубы. Эта казарменность посреди цветущей бушующей природы на мгновение как-то нерадостно ошеломляла всякого, кто попадал сюда.

Сойдя, Игорь отыскал будочку телефона-автомата.

Долго никто не отвечал. Пять гудков, еще пять, еще пять. Наконец трубка щелкнула, прокрутила кусочек электрической шуршащей тишины, послышалась тонкая робкая хрипотца бабки Анны:

— Алё.

— Игорь, — сказал он.

— Нету, Игорек, ничего нету, никто не звонил, — голос бабки Анны заторопился, задребезжал.

— Как Люба?

В трубке всхлипнуло, швыркнуло, опять кусочек, шуршащая полоска.

— Анна Егоровна, — сказал он требовательно, — ты за ней смотри, пожалуйста. Меня не будет до вечера. Уж как-нибудь давай. И сама держись.

Трубка молчала. Игорь положил ее, как мог, осторожно к выскочил из будочки. Нет, эти негодяи за все ему заплатят, только найти их. В любом случае, в любом заплатят!