Олег Никитин - Живые консоли

– Вот и все, – обращаясь к Тиме, сказал старший. – Я думаю, вам следует вернуться в вашу квартиру, сударь. Сегодня прохладная погода, с утра шел снег, а вы довольно легко одеты. Уверяю вас, тут вы не найдете ничего интересного. Мой коллега проводит вас.

Действительно, дул ощутимый ветер, и кольцо на платье резко шлепало мальчика по икрам. Он еще никогда не ощущал такой сильный и свежий поток воздуха – имитатора у него, разумеется, не было, а на Домового рассчитывать не приходилось. Поэтому Тима дышал чуть неровно, с опаской прислушиваясь к собственным легким. Высоко в небе резко сияло Солнце, приятно обжигая обращенное к нему ухо (другое охлаждал ветер). По телу прокатилась волна мелкого озноба, породив на коже пупырчатую колкую сыпь.

– Это какая-то ошибка, – пролепетала вдруг девочка.

Она будто очнулась и вновь обратила на Тиму свои белесые, предельно распахнутые глаза, в которых колыхались прозрачные капли. Опытный мальчик мгновенно классифицировал их как слезы. Но что он мог поделать?

– А это точно не больно? – спросил он у старшего биона.

Тот уже откинул дверцу флаера и подталкивал «пленницу» внутрь, на заднее сиденье. Второй открыл переднюю дверцу и включил телевизионную панель, на которой замелькала реклама.

– Ничуть! Насколько я знаю, медики применяют общий наркоз. Пациент уже через три дня возвращается домой. А во время лечения ему предоставляется бесплатный вход в Сеть.

– Послушайте, а из какой квартиры вы достали ее? – зачем-то поинтересовался Тима.

Похоже, его беспрецедентное путешествие пробудило в нем что-то подспудно дремавшее, зажатое условностями поведения в Сети. Все встречные бионы выглядели настолько тупыми и простодушными, что он почти поверил в то, будто надуть их ничего не стоит.

Генетически привитые почтительность и любовь к человеку не позволили медикам прервать явно бесполезный, с их точки зрения, разговор.

– 1922 на минус 232-м, сэр, – сказал водитель. Он все еще стоял рядом с флаером и ждал, когда Тима соизволит наконец покинуть крышу. Второй бион в это время уже усадил пленницу и собирался занять место рядом с ней.

– Я поменял таблички на этом этаже, – выпалил Тима.

Бионы остолбенели и переглянулись. Девочка вскинула голову и с ужасом уставилась на Тиму. Затем она закрыла рот рукой и отпала на спинку сиденья.

22

Васил залихватски выкрутил руль и ринулся прямиком на рыхлое облако, словно собираясь проткнуть его насквозь. Статично клубящиеся завитки белого пара наползали на главный экран, обнаруживая более мелкие детали своей структуры.

– Разве полигон тут? – усомнилась Вероника. Перегрузка неприятно втиснула ее в кресло. – Или ты пытаешься силой затащить меня в цеппелин?

Но парень только ухмыльнулся и слегка вдавил штурвал. Нос флаера ушел вниз, увлекая за собой послушную, никогда не знавшую неисправностей машину. Белые, полупрозрачные клочки «водяной» ваты скользнули по пластиковой крыше механизма, и сразу вслед за этим Васил направил аппарат к земле, закрутив его в тугой штопор.

Сердце у девочки чуть не выпрыгнуло из горла, она вцепилась руками в подлокотники и сдавленно вскрикнула. Служебное строение лабиринта находилось прямо по курсу, и оно быстро приближалось.

– Привыкай, – сказал Васил и несколько раз дернул машину в разные стороны. – Смотри в одну точку, чтобы голова не закружилась.

Зеркальный куб общего входа на полигон стремительно рос, грозя поглотить флаер. Воздух очень правдоподобно свистел в полуоткрытом окне – программа Вероники отлично справлялась с передачей ощущений в мозг хозяйки.

– Выгонят, – пробормотала девочка. Она дрожала от незнакомого возбуждения и даже восторга, вызванного скоростью смены масштаба – почему она сама так не летала? – Кассий, тактильный фильтр на полную мощность.

Ее кожа тотчас потеряла всякую чувствительность.

Флаер с легким шипением погрузился в гигантский бок здания, при этом рассыпавшись на миллиарды цветных вокселей. «Тела» обоих летчиков, воспользовавшись временно возникшим провалом в целостной структуре стены, проникли сквозь нее и попали в пружинистое силовое поле. Веронику сжало со всех сторон, крутануло и плавно опустило на пол прямо перед прозрачной стеной. За ней обосновался местный бион-распорядитель.

– Ух! – не сдержав эмоций, выдохнула она и повисла на руке спутника. Ее карточка завибрировала, предупреждая о снятии со счета значительной суммы (за разрушение флаера и повреждение стены), но Васил небрежно бросил в лицо регистратору:

– На мой счет, приятель.

– Пара? – равнодушно кивнул тот.

– Не видишь, что ли? На танк хватает?

Регистратор сверился с центральным сервером узла и кивнул:

– Облегченный вариант – двадцать три минуты, с полным боекомплектом – семь.

– Вирус тебя побери! Давай облегченный, восемнадцать минут. Должен же я тебя чем-нибудь угостить после такой забавы? – повернувшись к спутнице, поинтересовался Васил. Он словно переродился, его бесцветные глаза поблескивали отраженным светом, а ладони дергались, будто сжимали невидимые рычаги бортовых орудий. – Готова?

23

В полумраке рассвета великий город, зажатый горами и с трех сторон подступающий к озеру, едва различим; и ждешь городского шума, который должен возникнуть, едва забрезжит день. Воздух в долине очень холодный. Светлеет, Амбер является взору, и путешественник понимает, что это город, который никогда не проснется.

– Этого не может быть, – пробормотал в недоумении старший бион. – Их нельзя поменять.

– Точно-точно, – зачастил Тима, бросаясь в авантюру. Девчонка была слишком красива, чтобы оставить его равнодушным. Что еще, кроме отлучения от Сети, смогут придумать судьи? Да и где они сами? Здесь лишь он с пленницей, флаер, ледяной ветер и пара туповатых биоструктур: пусть попробуют вычислить его реальные имя и адрес! – Проверьте сами.

Бионы поменялись местами. Младший молча встал напротив второй дверцы, перекрыв отступление девочке, а старший скрылся на лестнице.

– Я пока погреюсь, – сказал Тима и занял место пилота. Он и в самом деле вздрагивал от холода – платье явно не годилось для прогулок на продуваемой крыше.

Правой рукой Тима незаметно тронул тумблер, включающий гравиполе, затем демонстративно клацнул зубами. К его удовлетворению, панель управления реального флаера ничем не отличалась от виртуальных аналогов. Корпоративные дизайнеры, очевидно, во всем старались копировать реальные прототипы. В самом деле, к чему лишний раз напрягаться?