Александр Тюрин - Псы-витязи

– Сплошные лозунги. Коммуняка ты коммуняка, Дмитрий. Уже стал проповедовать светлое загробное будущее, где все равны.

– Да хоть загробное. Мне и представить тошно, как насядут толстомордые на ученых: вынь да положь нам бессмертие, не желаем больше помирать и гнить, как всякие лохи. И ученые, может, выложат, под страхом уничтожения в случайной автокатастрофе. Начальство в богов бессмертных превратится, а нами по-прежнему будут поля удобрять. Мне, значит, от профзаболевания программистов-неудачников, от рака мозга загибаться, и, перед тем как провалиться в минус-бесконечность, еще полюбоваться на свою бессмертную душу, превращающуюся в кучу говна. А кто-то сладенькую десятиградусную амврозию и сорокоградусный нектар будет тысячу лет вкушать, десять тысяч лет стругать детей на стороне и вешать ордена к себе на грудь?

Лицо Светланы стало жестче, как будто заострилось.

– Сочувствия к тебе ноль. Потому что ты завистливый. Думаешь, что семьсот семьдесят лет – это так здорово? А вдруг ты крупно ошибаешься. К библейским долгожителям все-таки господь Бог приходил, обрезаться требовал и ветхозаветные заповеди давал… А эти твои витязи, прожили почти восемьсот лет в условиях мрачной российской действительности, где периоды антинародных реформ неизбежно сменяются периодами народных лагерей и тюрем. Может, твои долгосрочные мужики уже блюют желчью от такой жизни, потому что лет семьсот как никто их по головке не погладит, не полюбит и не пожалеет.

В разгар дискуссии на кухню ввалился плечистый Еруслан и сразу стало тесно.

– А почему меня никто не любит не жалеет? Да потому что я старомодный, никаких нынешних танцев не знаю!.. Ну-ка сказывайте, до чего договорились за нашими спинами. А то, понимаешь, воду они пустили.

Весь вид Светланы показывал, что псы-витязи полностью ею приручены, совсем не страшны и даже несколько забавны.

– Ерусланчик, дорогой, мы, конечно же, договорились и с вами договоримся. Есть деловое предложение. Вам надо в Кирпичевский институт. Я вас туда отведу, богатыри святорусские.

– Какие речи приятственные, прямо не могу своим ушам поверить. А почто тебе это все надо, бесстрашная дева? – несколько удивился Еруслан.

– Есть хорошая задумка насчет… но все ж таки меня там не было уже два года. А нужен человек, который был там еще вчера. И я знаю, где где его взять.

– Нужен, так возьмем. – бездумно произнес Еруслан.

8. Отмывание кровью

Зазвонил телефон и инспектор Никодимов поежился. Он ждал плохих новостей. И не просто плохих, а таких, что никуда не годятся. И его ожидания полностью оправдались.

– Тут еще один сеанс иглоукалывания случился. Бери литр нашатыря и дуй на улицу Конецкого. Я сейчас тоже туда, – сообщил глава следственной группы Квакин.

– Куда конкретно? – сухо произнес Никодимов, пытаясь унять сердцебиение. Сердце стало шалить недели с две, после резни в кафе «Три богатыря»…

– Офис фирмы «Каракорум Экспресс», это рядом со стереокиношкой.

Знал Никодимов эту фирму. Через нее отмывали свои бабки кирпичевцы.

Через десять он был на месте. Искать долго не пришлось. Около входа в здание стояло оцепление и толпились зеваки, значит разнеслись уже вести… Удивить сейчас кого-либо трудно. Но кто-то сумел отличиться.

Фирма занимала трехэтажное здание, и трупы лежали не кучно, а по разным помещениям. Никодимов не удержался от мысли, что сделай один к одному музей восковых ужасов, и не было бы отбоя от посетителей.

На первом хозяйственном этаже – повар, убитый с помощью замороженного твердого как сталь цыпленка. Еще один покойник в кладовке, где на него штабель новых компьютеров рухнул. На втором оффисном этаже – пара трупов в коридоре, один разрублен чуть ли не пополам, другой смотрит застывшим взглядом на собственные внутренности. Двое погибших в кабинете директора: тело под столом, в корзине для бумаг башка, сам шеф пригвожден к столу длинным ножом. Один сотрудник фирмы погиб на унитазе, не успев даже спустить воду. На третьем этаже еще двое кровью умылись, у одного лицо лежит на ксероксе, который выпускает и выпускает ее цветные отпечатки. Плюс сотрудник, покинувший помещение через окно. Итого – десять тел, вернее то, что от них осталось. И ни одного огнестрельного ранения.

Итак, налицо фирменный стиль банды, которую в милиции окрестили «псы-витязи».

– Кто-нибудь уцелел? – спросил Никодимов у омоновского лейтенанта, который со своей группой прибыл первым на место резни – минут десять после того, как из окна дома на прохожих свалился с диким воем и сломал себе шею сотрудник фирмы.

– Прохожие говорят, что из дверей вышло и уселось в две автомашины семеро странно одетых людей, причем не слишком торопливо. С ними был мешок, в котором возможно находилось тело. Мешок они в багажник сунули. Еще один бандит сел на трамвай.

– По штатному расписанию в фирме работает двенадцать человек, но кого-то из постоянных сотрудников возможно не было на месте, в то же время в здании могли находится посетители, – сказал следователь Квакин, листая какие-то заляпанные кровью бумаги.

Всегда-то Квакин его опережает, с горечью подумал Никодимов, ему остается только поддакивать. Поэтому и ездить ему всю жизнь на газике как простому оперативнику, а не на хонде, как руководителю следственной группы.

Эксперт вытащил нож из очередного трупа и показал Никодимову.

– Ух ты, классный, под старину, это тебе не кухонный секачок. – сказал быстро сунувший свой нос Квакин. – Одна насечка чего стоит, руны древнескандинавские. Метал травленный и рукоять с костяной инкрустацией на уровне музея, орнамент в зверином стиле, перешедшем от скифов к славянам…

Вот зараза, начитанный, нахватанный, с неожиданной злобой подумал Никодимов.

– А вот стрела с третьего этажа, прямое попадание в горло. – эксперт помахал пакетиком.

– Ну-ка, ну-ка, дай глянуть. – Квакин поцокал языком, разглядывая диковинное средство убийства. – Сделана очень филигранно. Ах ты, перышки как вставлены, словно птичке в попку, а наконечник прихвачен растительными волокнами… И что ты думаешь об этих псах-витязях, Михаил?

– Что думаю… сволочи, маньяки.

– А мне они чем-то нравятся. Ревнители и ценители старины, воскрешают старинное русское ратоборство. Да и как живописно они кирпичевскую банду уделали, перед которой все дрожат последние десять лет. Кирпичевцы – еще те мясники, за что боролись, на то и напоролись, так сказать, по полной программе, сколько тут колюще-режущих предметов поработало… Однако, учти, что передел власти у бандитов нас радовать не может.