Джулия Чернеда - Тысяча имен для странника

Корт протянул мне зеленую крапчатую сферу и небрежно махнул фонарем в сторону мертвого тела.

Пират был высоким, но худым — кожа да кости. Хрупкость никак не вязалась с его занятием. Я прикинула, каковы мои шансы против него. Никаких. Пожалуй, максимум, на что я еще способна, — это не расстаться немедленно с содержимым своего желудка. Я взяла небольшую сферу и затолкала ее под еще не успевшее остыть тело Инекса. Когда я поднялась, то невольно обтерла руку, которой касалась мертвеца.

— Назад, — приказал Корт.

В следующий миг полыхнула ослепительная вспышка; и я вскинула руку, прикрывая глаза от яркого света. Когда я опустила руку и открыла глаза, тело Инекса оседало внутрь себя самого, а из-под него сочилась какая-то прозрачная жидкость. В воздухе расползался сладковатый запах тления.

— Идем.

Дважды понукать меня не пришлось — мне совершенно не хотелось видеть то, что останется в конце концов от пренебрегшего своими обязанностями мздоимца.

Помощник Роракка повел меня лабиринтом гулких коридоров. Совершенно одинаковые и безликие, они казались бесконечными. Понятия не имею, как этот человек находил дорогу — разве что ориентировался по кодам грузов, проштемпелеванным на ящиках. Я же потеряла всякую ориентацию практически сразу же. Указующие голоса-мысли молчали. Я мрачно спросила себя, не значит ли это, что их вполне устраивает то бедственное положение, в котором я нахожусь?

Корт остановился, и я едва не врезалась ему в спину. Мы находились в самом конце одного из узких пересекающихся коридоров, на которые подразделялся необъятный склад, в просвете между стеной здания и рядами ожидающих погрузки контейнеров. Я перевела взгляд с помощника Роракка на глухую стену, в которую мы уперлись. Небольшой портативный фонарь взмыл с опоры, любезно пролив на нас пятно света. Корт погасил свой светильник.

Как будто это послужило сигналом, ничем не примечательная часть стены бесшумно разъехалась в стороны и явила нашим глазам двух приземистых гуманоидов, стоящих в образовавшемся широком и низком проходе. Существа были покрыты мягкой серой шерсткой, короткой и льнущей к коже. Над каждым из трех больших светлых глаз покачивались длинные белые кисти. Из одежды на них были одни лишь широкие пояса, с которых свисали разнообразные инструменты и приспособления. Похоже, это и были тулисы, о которых упоминал Роракк. Странные создания.

— Капитан Роракк хочет, чтобы с ней провели обычные опыты, — без предисловий сообщил Корт.

Я бросила хмурый взгляд на него, потом на тулисов. Тот, что стоял справа, сделал пухлыми пальцами замысловатый жест. Если это был протест, то я от всей души его поддерживала. Корт фыркнул, грубо толкнув меня вперед.

— Это приказ капитана, — сказал он твердо. — И корабль уже готов к взлету, так что смотрите, не вздумайте тянуть.

— Опыты? — переспросила я встревоженно.

— Вот именно, опыты, — подтвердил помощник Роракка, и утолки его губ приподнялись в неприятной улыбке. — И их результатам лучше бы быть обнадеживающими, а не то мы больше не увидимся. А теперь отправляйся с тулисами. Они не причинят тебе вреда, — он вскинул бровь, — разве что сама спровоцируешь их на это.

Я нехотя двинулась к проходу. Один из тулисов дождался, когда я пройду, и взял меня за локоть. Я ощутила болезненный укол в плечо и дернулась, пытаясь вырваться.

— Что это было? — завопила я. — Что он сделал со мной?!

Я не могла отвести глаз от опустевшего шприца в руке тулиса. В моей непредсказуемой памяти вдруг откуда-то возник устрашающий перечень экзотических наркотиков.

Корт вытянул шею. Циничный интерес зажег в его тусклых глазах обманчивые искры.

— Таков приказ капитана, — сообщил он с явным удовольствием. — Роракк терпеть не может мозгокопателей. Все наши гости получают небольшое угощение, которое отшибает эту способность. На мой взгляд, это пустая трата денег, в особенности на портовую шваль. Но я, как ты понимаешь, не имею желания спорить.

Тулис коснулся своей мохнатой рукой моей, нетерпеливо, но мягко потянув меня за собой.

— Можешь не беспокоиться, — издевательски добавил Корт, когда дверь уже начала закрываться. — От этого еще никто не умер — пока.

Дверь с шорохом встала на свое место, снова превратившись в стену пустого помещения, настолько тесного, что в нем едва хватало места двоим тулисам и мне. Пока я оглядывалась по сторонам, пол под моими ногами пошел вниз, и я взвизгнула от неожиданности.

Мои безмолвные провожатые не обращали на меня никакого внимания. Хотя нет, обращали: их широкие носы яростно подергивались. Я-то уже давно перестала воспринимать запах собственной одежды.

Дверь лифта открылась в широкий холл, в стенах которого сияли прозрачной бронзой силовых полей отверстия. Я услышала всхлипывания, быстро затихшие. Во рту у меня пересохло, а глоток воздуха, который я сделала, чтобы успокоиться, застрял в горле. Мохнатая рука подтолкнула меня в спину. Я ступила в холл.

Шествуя перед тулисами и возглавляя таким образом нашу маленькую процессию, двигавшуюся вдоль этого ужасного коридора, я пыталась не вздрагивать, когда проходила мимо крохотных помещений с решетками вместо дверей. В каждом содержался пленник. Больше половины среди них были негуманоидами. Я не заметила в их числе неблоканина и не смогла решить, хорошо это для него или плохо. Некоторые из заключенных при нашем приближении поднимали потускневшие, безжизненные глаза.

Мне не дали времени задуматься ни об их будущем, ни о своем собственном. Коридор расширился, превратившись в помещение, заставленное всяким сложным оборудованием. В комнату выходили многочисленные запертые двери, расположенные в стенах через равные промежутки. Тулис открыл одну из них и сунул мне в руки точно такую же белую робу, в какую были одеты те бедняги в клетках. Оценив мускулистые плечи и бесстрастные лица своих стражей, я покорно вошла внутрь и через некоторое время вышла в мешковатом казенном одеянии. Мой бесценный комбинезон отправили в мусоропровод, и мне показалось, что сделавший это тулис вздохнул с облегчением. Я пыталась раздуть слабую искорку возмущения, еще тлевшую в моей душе, как вдруг по моим голым рукам забегали мурашки, хотя в комнате было довольно жарко.

Один из тулисов указал на стол, расположенный под каким-то замысловатым аппаратом. Я забралась туда и легла, смиренно ожидая своей участи. Пожалуй, это был самый мужественный поступок из всех, что я помнила в своей жизни.

ИНТЕРЛЮДИЯ

Ощущение острого лезвия у горла — определенно не самый приятный способ завершить заслуженный миг покоя, решил Барэк, удерживая душу и тело в неподвижности. Он с рассчитанной неторопливостью открыл глаза. И что теперь?