Уильям Гибсон - «Если», 1996 № 02

Вечером зашел сам глава семьи.

— Глеб, я хотел задать вам вопрос, который для меня очень важен. — Пен, казалось, был очень смущен.

— А именно?

— Вот мы с вами завтра идем на задание, которое может быть очень опасным. Понятно, ради чего рискую я — от этого зависит благополучие моей родины. А вот вы, Глеб? У вас там дом, родные, друзья. Не кажитесь ли вы себе эдаким отщепенцем, предателем и изгоем? Уж извините меня за подобные определения.

— Мне очень нравится ваша здешняя жизнь, Пен. Цели у вас благородные, и агрессивными вас никак не назовешь. Хотя с вашей техникой у нас на Земле можно делать что угодно — творить, так сказать, безнаказанно. А вы попытайтесь честно договориться с нашими. Они же поступили по-свински и по отношению к вам, да и к своему народу тоже. И мне страшно думать о том, что они могут сделать сейчас, чувствуя себя всесильными и непобедимыми. Поэтому я с вами, Пен.

— Спасибо, — растрогался Пен. — И хотя вряд ли после вас хоть один землянин появится здесь, знайте, что вы для нас — национальный герой!

Наутро все было готово. Барьер пересекли на опушке леса вдали от города, который едва виднелся на горизонте в туманной утренней мгле. Сквозь нее настойчиво подмигивали реденькие огоньки звезд, будто сообщая заговорщикам: «Мы с вами. Все в порядке». Пен дотошно проверил Глебову легенду, договорились держать связь через почтовое отделение или, на крайний случай, через коллегу Тоффа в лесу (выходить напрямую было опасно, местные жители легко могли засечь их своим оборудованием). Главной задачей Глеба было незаметно внедриться в ряды «посвященных», выяснить их цели и реальные возможности. Тактику надо было вырабатывать уже на месте, по ходу дела.

Для начала Глеб принял все мыслимые меры предосторожности. Добрая половина всех его приспособлений была включена и функционировала. Он изменил внешность, заблокировал подслушивание мыслей, загрузил в карманный компьютер сканирование местности и автопоиск переговорных устройств Системы-Х в максимальном диапазоне. Двигался Глеб бесшумно, как кошка, оглядываясь по сторонам и мгновенно реагируя на все подозрительное. Так он добрался до пригорода и погрузился в длинные тени спящих домов. Тишина стояла поразительная — казалось, проползи сейчас по ветке муравей, и его будет слышно. Утроив внимание, Глеб прошел еще метров пятьсот, когда дверь ближайшего дома вдруг распахнулась, из нее хлынул поток ярко-желтого света, и мощный, хорошо поставленный баритон негромко произнес:

— Ну что же вы, Симканич. Заходите, мы вас давно ждем.

Глеб бестолково щурился, стоя посреди комнаты в окружении десятка молчаливых серьезных людей, внимательно и оценивающе оглядывающих его с головы до ног. Он чувствовал себя крайне неловко. Попался так просто! Чего же стоят все эти диковинки, которыми он был нашпигован?!

— Удивляетесь нашей встрече? — к нему подошел высокий мужчина лет тридцати пяти и дружелюбно протянул руку. — Присаживайтесь. Как видите, Глеб Иванович, нас, «посвященных», как вы выражаетесь, совсем немного — все здесь, перед вами. И, опережая ваш вопрос, скажу: да, мы вас ждали. И знаем примерно о целях и задачах, поставленных перед вами как в Москве, так и в Системе. Но у нас нет намерений бороться ни с родными «органами», ни, тем паче, с безобидной Системой. Мало того, будь это в наших силах, мы вернул^ бы время вспять и никогда не приняли бы тех достижений цивилизации, которые они нам непрошено предоставили. «Бойтесь данайцев, дары приносящих». Не знаю, ведали они или нет о том, что силами, контролирующими эту область пространства, ведется строгий учет цивилизаций, достигших определенного уровня развития. И как только мы, радуясь, как дети, запустили свои новые «игрушки», то невольно подписали смертный приговор. И не только себе, но и Системе, и другим развитым цивилизациям по всему Сектору вплоть до Альдебарана. Потому что разум, возникая в одном ядре Структуры, неизбежно влечет развитие существ по всем смежным направлениям этого ядра как, скажем. Земля и Система-Х. И если упомянутые мною силы замечают определенные проявления технологической жизнедеятельности в более чем двух областях ядра одновременно — конец приходит всему сектору с сотнями ядер. Таковы законы развития нашей Вселенной.

— И что, с этими «силами» никак нельзя договориться? — ошарашенно спросил Глеб.

— Дело в том, что мы не знаем, с кем договариваться. А пока мы просто ушли в «подполье», скрываясь по мере сил и от своих, и от чужих, чтобы не навлечь еще большей беды. Хотя беда уже наступила, и последствия — только дело времени. Но перейдем, наконец, к причине, коей мы обязаны приятностью нашей с вами встречи. Не знаю даже, с чего и начать, — верзила помялся, потеребил очки на длинном носу, тоскливо посмотрел в окно и, наконец, решился: — Дело в том, Глеб, что вы нам нужны. Хотя, если уж быть совершенно точным, не совсем нам. Наверное, я рискую надоесть, обращаясь с подобной просьбой к человеку, который в течение недели дважды сменил… Ну, как бы это выразиться… Скажем, амплуа своей деятельности. Нет, что вы! — вскричал он поспешно, видя протестующий жест собеседника. — Я ни в коем случае не в укор вам…

— Да что там не в укор, — в разговор вмешалась единственная женщина среди присутствующих. Она была из тех ярких природных блондинок, к которым робкий Глеб относился с унизительным подобострастием, но в данный момент Симканич чувствовал нарастающее раздражение, видя бесцеремонно-враждебное выражение ее лица и брезгливую ухмылочку на ярко накрашенных губах. — Этот агент приехал нас выслеживать, потом играючи сменил хозяев. Он и нас за грош продаст!

— Люба, перестань! — Длинный поморщился. — Мы ведь интеллигентные люди. И я бы попросил тебя не вмешиваться, мы ведь не от хорошей жизни здесь сегодня собрались. Да! — он обвел глазами все немногочисленное общество, люди отводили взгляд. — И я обращаюсь ко всем присутствующим: вы знаете, что сейчас наша судьба целиком в руках этого человека. Мы же вместе включали «Оракул»! Так вот, Глеб Иванович, по неизвестным нам причинам те, кто правит ходом истории в нашем уютном доме, высказали намерение принять вас на своей территории. Почему именно вас — не знаю, — тут выражение его лица напомнило недавнюю Любину гримасу, — но они однозначно дали нам понять о своем желании и сообщили время и место, куда вы должны быть доставлены.

— Я отказываюсь! — Глебу настолько уже осточертела игра в шпионов, что он немедленно захотел очутиться в Москве. И пусть постоянно ворчит Надюшка — ей можно, у нее токсикоз. Пусть на работе поедом ест начальство за невыполненное задание и просроченную командировку. Пусть даже теща с тестем приходят в гости на обед — он все вытерпит, лишь бы оказаться прямо сейчас подальше отсюда.