Борис Фрадкин - Исчезновение Петра Деева

Он нагнулся к корзине и вытряхнул все ее содержимое на пол. Опустившись на колени, он принялся перебирать обрывки. И как бывает в подобных случаях, нужный обрывок никак не попадался на глаза. Леонид, проклиная все на свете, рылся в бумажной массе, разбрасывая ее по всему полу.

Отчаявшись, он поднялся на ноги и опустился на стул. И тут, прямо перед собой, на столе, увидел тоненькую брошюрку, тот самый автореферат, который толкнул его на уничтожение диссертации.

У него покалывало кончики пальцев, когда он переворачивал уже изрядно помятые страницы. А когда добрался до кривых, задержал дыхание. Да, все было, как и у него: и кривые, и выпавшие точки. Видно, тот неведомый Леониду аспирант-сибиряк был таким же исполнительным и пунктуальным, раз посчитал нужным оставить эти выпавшие, ничего не говорящие точки.

— Спокойно, Лыкнов! — вслух прикрикнул на себя Леонид. Без паники! Только без паники!

Он знал — в истории науки случалось немало совпадений. Наверное, совпадали и ошибки. Но вряд ли погрешности экспериментов и расчетов могли совпасть с такой точностью.

— С такой многократной точностью! — вслух уточнил Леонид.

Нет, уже мысленно сказал он себе, так совпадать могут только истины. Никому не ведомые истины. И Леониду повезло он первым обнаружил это совпадение. Он обнаружил его в тот самый момент, когда Варанкин посчитал, что уже ничего более презрительнее сказать не сможет:

— Выпавшая точка!

И что же теперь делать?

Леонид встал, чтобы пройтись по комнате. И тут же плюхнулся на стул за соседним столом. Ноги от непривычного возбуждения не держали его.

Догадка была пугающе проста. Луч лазера, пронзая массу воды, вызывал в ней гидравлический удар, скачок гигантского давления, которому и предназначалось штамповать деталь. Но, кроме того, давление воздействовало и на состояние самой воды. Сверхдавление сближало молекулы воды настолько, что между ними возникали новые, еще не известные науке силы взаимодействия и, как следствие, новые структуры. Поскольку плотность воды при этом уменьшалась, Леонид мог утверждать: возникали полимерные цепи.

Вода — полимер?!

Перед глазами Леонида колыхнулась чудо-ткань, сотканная из тончайших нитей воды. Она была прозрачна, как воздух. Пальцы почти не ощущали ее.

Леонид даже вспотел от игры собственной фантазии. Ему и в голову не приходило, что он вторгается в мир «демагогии» Варанкина.

Уже, не контролируя собственные поступки, Леонид бросился к телефону. Палец его срывался с диска и трубка выскальзывала из вспотевшей ладони.

Наконец в трубке протяжные гудки вызова побежали один за другим, как волны гидравлического удара при замедленной съемке.

К телефону долго никто не подходил.

— Я слушаю… — раздался наконец заспанный голос Варанкина.

— Виктор Павлович! — завопил Леонид. — Это я — Лыкнов!

— Ну?

— Я с кафедры вам звоню, — Леонид к собственному удивлению стал заикаться. — Такое дело получается, Виктор Павлович: выпавшие точки на графиках плотности воды — помните? — вовсе и не выпавшие. Точно такие же я увидел в автореферате. Совпадение абсолютное. Вы меня слушаете, Виктор Павлович?

— Подожди-ка, — холодно перебил его Варанкин, — ты чего в такое время околачиваешься на кафедре?

— Диссертацию я рвал, Виктор Павлович!

— То есть… как это рвал?

— А так — на мелкие кусочки! — безумное веселье охватило Леонида. — Завтра будет работы уборщице — в мусорницу не вошло.

Трубка с минуту недоброжелательно молчала.

— Ты, что, Лыкнов, рехнулся? — мрачно спросил Варанкин.

— А вы, — закричал Леонид, — вы бы, Виктор Павлович, как бы на моем месте поступили?

Варанкин, долго не отвечая, что-то бурчал себе под нос.

— Подожди-ка я тапочки надену, — сказал он, — тут с тобой еще грипп заработаешь.

Но еще не отойдя от телефона, Виктор Павлович уже забыл о своих оставленных подле кровати тапочках. Внезапно до его сознания дошел смысл слов Лыкнова, этого флегматичного копуши, с которым Варанкин не чаял расстаться.

Ученый безмолвно ахнул.

— Да это же полимер воды… — пробормотал он, поджимая пальцы ног, стынущих на холодном крашеном полу. — Рекомбинация молекул…

Зрительная картина, представшая перед воображением Леонида, дополнилась в мозгу Варанкина стремительным построением математических зависимостей.

— Леонид Дмитриевич, ты меня слушаешь? — как можно спокойнее произнес он в трубку. — Похоже, ты прав и в нашей ванне действительно имело место образование полимерных цепей.

— Какие еще могут быть сомнения! — Леонид замахал свободной рукой. — Я представляю, как из этого полимера начнут изготовлять ткань для одежды. Вот будет время-то!

— Ткань… — усмехнулся Варанкин. — Мелко плаваешь, аспирант. Включение в полимерные цепи воды элементов фосфора и углерода позволит получать искусственный белок. Чувствуешь белок! А ты — ткань…

— Белок? — озадаченно переспросил Леонид. — Да на какой черт он дался?

— Дырявое у тебя воображение, Лыкнов, — вздохнул Варанкин. — В наших руках теперь ключ к решению задач, над которыми бесплодно бьются многие поколения исследователей. Прежде всего мы экспериментально покажем, как возникла первая белковая молекула на нашей планете. Все знают, что она возникла в воде, а вот КАК — никто не знает. Так вот, Лыкнов; мы с тобой докажем, что ее породил гидравлический удар. Точнее — серия гидравлических ударов, — речь Варанкина становилась все более страстной, стареющий ученый садился на любимого конька. — В ту далекую эпоху тектонические силы непрерывно сотрясали дно океанов, вызывая в воде скачки тех сверхвысоких давлений, которые мы только-только начинаем постигать с помощью лазерной техники.

Леонид затаил дыхание. Теперь он жадно ловил каждое слово своего научного руководителя. Да, теперь это было «то самое», ради чего стоило попотеть.

— А теперь главное, — Виктор Павлович сделал многозначительную паузу. — Получение белка из воды раз и навсегда избавит человечество от забот о хлебе насущном. Хлеб станут получать непосредственно из воды. И молоко из воды. И масло, и мясо из воды, самого дешевого и неисчерпаемого сырья. Надеюсь, теперь ты в полной мере осознал, какую ухватил рыбину?

Варанкин продолжал говорить, все более воодушевляясь, а Леонид думал о том, что четыре года с гаком в обществе Варанкина не прошли для него бесследно. Недаром же говорят, что вода по капле камень долбит, а Варанкин долбил ею душу Леонида Лыкнова. И теперь Леонид признался себе, что никогда бы не выделил выпавшие точки из общего хаоса, если бы в полной мере не наслушался «демагогии» Варанкина.