Джеймс Фелан - Охотники

Перегнувшись через стол, я зажег свечи и позвал Мини запускать генератор. На кухне Дейв стоял, глядя в пол, а Анна что–то говорила ему, положив руку на плечо. Мешать было нельзя, как бы мне ни хотелось разъединить их.

7

Вечером мы впервые запустили генератор. Через пару минут стало ясно, что нужно его как–то изолировать — дым валил просто ужасный. Поэтому мы перетащили этот агрегат в один из прилегающих к ресторану баров, плотно закрыли двери, а провода протянули на нашу сторону.

В обед мы устроили настоящую пирушку, наготовив всякой всячины. Откуда в плитах газ, мы понятия не имели: то ли он поступал в систему, как обычно, то ли догорали остатки. На всякий случай, чтобы не потухла малая горелка, от которой зажигаются все остальные, Дейв по очереди залез под плиты и перекрыл вентили, оставив только один. Вообще, мы постепенно стали действовать более обдуманно — видимо, смирились с тем, что проведем здесь не один день и ресурсы нужно экономить.

Стемнело, и мы разошлись спать. Я соорудил себе «лежбище» из подушек, устроился поудобнее и просто слушал, о чем говорят мои друзья. Их болтовня успокаивала меня, давала надежду. Сквозь сон я думал, как же мне повезло. Пусть Дейв иногда бесит меня, Анна иногда кажется настоящей уродиной, а Мини ведет себя как нытик, — главное, они рядом. И весь этот ужас мы переживаем вместе.

Ночью аварийное освещение погасло. Сложно сказать, когда именно — мы все спали. Что света нет, я заметил в четыре утра, когда встал в туалет. Даже красная надпись «Выход» не горела. Темно было почти по всему городу. В большинстве зданий аварийное освещение отключилось полностью или мигало, как неоновая лампа, которая вот–вот перегорит. Улицами завладела темнота. Мне страшно хотелось, чтобы вновь загорелись таблички с надписью «Выход» — наверное, именно так моряки искали в небе Полярную звезду. До рассвета я просидел у темного окна, погрузившись в теплые счастливые воспоминания. С первыми лучами солнца пришлось возвращаться в реальность.

За завтраком мы снова обсуждали причины катастрофы. Мини обвиняла во всем китайцев и старалась в который раз объяснить Дейву, что Тайвань не входит в КНР.

— Это вообще могли утроить цэрэушники, — выдала вдруг она.

Первой засмеялась Анна, потом и все мы.

— Но пока у нас нет против них веских доказательств, — заключила она.

— Хотя чисто теоретически это могло быть и ЦРУ, — сказал я, и Анна снова прыснула. Мне показалось, что смеется она не над моими словами, а именно надо мной.

— Русские! Это точно, стопроцентно устроили русские, — сказал Дейв.

— Да уж, миру повезло, что у тебя нет чемоданчика с ядерной кнопкой, Дейв. А то нанес бы ответный ядерный удар, да? — спросил я.

— Смейся–смейся. Только вот у моих родителей в школе проводились специальные учения на случай ядерной атаки со стороны русских: еще в начальных классах их учили залезать под парты и закрывать голову руками — как в самолете.

— О да, во время ядерного удара уж точно выживешь, если закроешь голову руками. Как, впрочем, и если самолет рухнет с десяти тысяч метров, — отбрил я и вызвал у Мини и Анны очередной приступ смеха.

Но Дейва было сложно переубедить:

— Россия — единственная страна, способная на удар такой силы. Они сбросили бомбы с каким–то веществом и превратили людей в охотников.

— У французов тоже полно оружия, — сказала Анна. Похоже, Мини была с ней согласна: по крайней мере, выражение лица у нее немного изменилось после слов Анны.

На обед у нас был торт. Постепенно мы уничтожали запасы десертов в ресторане, утешая себя тем, что они все равно испортятся, — так чего на них смотреть. Именно в тот момент, когда Мини вырвало очередным шоколадным пудингом, я решил больше ни разу в жизни не прикасаться к шоколаду в любом виде. Отвратительная, густая, зловонная масса хлынула у нее через нос и через рот сразу прямо на окно возле нашего любимого столика. Вслед за Мини фонтаном стошнило Дейва: я вовремя успел вскочить со стула. После этого он как–то сжался, уменьшился, стал почти как я.

Слава Богу, воды у нас хватало, поэтому мы без проблем все отмыли. Вернее, вода в кранах кончилась еще день назад, но Мини вовремя вспомнила про пожарную сигнализацию на потолке. Мы добрались до пожарных шкафов и открутили вентили, вылив сотни литров воды, остававшейся в трубах.

В ресторанном туалете мы с Дейвом набрали из пожарных шлангов несколько ведер воды: он направлял толстый тяжелый шланг, а я придерживал ведро. Именно тогда Дейв рассказал, что его отец сдавал в Квинсе дом на несколько квартир и пару раз брал его с собой помогать с ремонтом.

— У твоего отца есть голова на плечах, раз он вложился в недвижимость в Нью–Йорке.

В ответ Дейв пожал плечами:

— Город сильно изменился с тех пор, вырос, особенно в той части. Все подорожало, люди стали другими…

Я хотел было напомнить Дейву, чтобы он покрепче держал шланг — вода лилась прямо мне на ноги, — но он как раз стал рассказывать об отцовских квартирантах.

— Они просто взяли отца за яйца. Подловили его на каком–то ерундовом нарушении правил аренды: теперь ни выселить их, ни денег взять. Эх, может у них там с мамой все нормально… Черт! Он всегда учит меня держать ситуацию под контролем, а сам… Его никогда нет дома. А, чего тут рассказывать, ничего уже не исправишь… Они все равно скоро разведутся из–за этого Лео…

Дейв сплюнул, опустил шланг и посмотрел на пол.

— Хуже всего, что отцу, похоже, гораздо больше нравится торчать в Квинсе, чем дома, — сказал он тихо и ушел, опустив голову.

Через некоторое время я нашел Дейва на открытой смотровой площадке: он изучал восточную часть города. Я сел рядом и вспомнил родителей. Интересно, в их разводе тоже поучаствовал какой–нибудь Лео? Хотя вряд ли. Мама ушла, когда мне было четыре, но до того времени они с отцом казались мне вполне счастливыми.

После обеда мы отправились на разведку — в наших планах было осмотреть пять этажей под нами. В надежде найти живых людей мы стали одну за другой осматривать квартиры, внимательно обыскивать офисы. Первые пару дверей мы открывали или взламывали с замиранием сердца — но ни за одной из них людей не было. Каждая новая дверь приносила только разочарование. Мы решили, что вполне можем забирать из квартир нужные нам вещи: все полезное мы аккуратными рядами складывали в коридорах. Внутри мы старались управиться как можно быстрее; главное было не смотреть на семейные фото — в рамках на стенах, на дверцах холодильников, на створках шкафов — на фото счастливых людей, в чьих ящиках мы рылись, чьи вещи примеряли, чью еду пробовали.