Фредерик Браун - Что за безумная вселенная!

— Лучше всего вам подошел бы экспресс в девять часов тридцать минут, ответил полицейский, взглянув на часы. — Успеть-то на него вы успеете, но вот пройти контроль на установление личности едва ли. Так что, без сомнения, опоздаете, а следующий поезд будет только в шесть утра.

Кейт принял озабоченный вид.

— И все же мне желательно уехать в девять тридцать. Послушайте, инспектор, а вы не могли бы оказать услугу, позвонив коллеге, ответственному за фильтрацию пассажиров на вокзале, поручившись за меня? В этом случае они не станут чересчур долго меня мытарить, и я, вполне возможно, успею покинуть город? Или эе это чрезмерные с моей стороны претензии, граничащие с наглостью?

— Да нет, что вы, мистер Уинтон. Знаете что, давайте-ка я позвоню прямо отсюда.

Через десять минут такси уже мчало Кейта на вокзал, а полчаса спустя он комфортабельно устроился в почти пустом поезде, следовавшем до Нью-Йорка.

И только тогда он облегченно вздохнул — пока что, кажется, пронесло. А в гигантском Нью-Йорке он не сомневался, что окажется в полной безопасности. Ведь главное было — прорвать здешний полицейский кордон. Он осмелел настолько, что, естественно, после ухода проверявшей бригады достал с подоконника спрятанный там ранее комочек с деньгами. Ведь теперь, после соответствующего звонка блюстителя порядка он мог с полным основанием предполагать, что на вокзале ограничатся простой установкой его личности и подвергать новому обыску не станут. а расставаться с этими банкнотами и монетами, так и не узнав, в чем тут дело, ему просто претило. Понятно, что в принципе сама затея носить эту сумму при себе была небезопасна, но раз хозяин драгстора отвалил ему за двадцатипятицентовик кредиток на сумму, эквивалентную двумстам долларам, то остальные дензнаки, не исключено, стоили на местном рынке и того поболее. Разве этот недомерок не признал сам, что монетка в двадцать пять центов котировалась гораздо дороже, чем та цена, что он смог ему предложить?

Да, но что за история приключилась с полудолларом… «Хватит! одернул себя Кейт. — Зачем ломать голову? Не лучше ли подождать, пока на прояснится общая обстановка, а затем уж принять самые драконовые меры безопасности?»

После оплата счета в гостинице и железнодорожного билета у него оставалось в наличии ещё кругленькая сумма в кредитках, равноценная ста сорока долларам. Это позволит ему какое-то время продержаться на плаву. И даже достаточно долго, если он не будет транжирить. А пока что небольшой пакетик из завернутых в доллары монет покоился в пиджачном кармане, где он обычно держал зажигалку. Он все уложил очень тщательно, чтобы, не дай Бог, не звякнул металл или по рассеянности он не вынул бы не ту валюту.

Конечно, безопаснее было бы вообще освободиться от этих превратившихся вдруг в смертельную угрозу денег. Но у Кейта пересилило соображение более весомое, чем просто их покупательная стоимость. Ведь они, по существу, стали для него единственной тонкой ниточкой, на которой ещё держалась надежда, что он не спятил окончательно и бесповоротно. Если допустимо, что его воспоминания — ничто иное, как плод его соображения — то они-то, эти монетки и банкноты, были чем-то сугубо материальным, их можно было пощупать. Они служили в определенной мере доказательством того, что в какой-то, хотя бы частичной доле, его воспоминания отнюдь не являлись бесплотным вымыслом. И в этом ключе плотный комочек в пиджачном кармане как-то успокаивал.

По мере того, как поезд втягивался в сельскую местность, городские огни Гринтауна стали понемногу исчезать.

Ну что же, пока ему удалось все же спастись. И у него в распоряжении оказались два добрых часа, чтобы без гонки, степенно просмотреть оба журнала и газету.

Начал он с последней, сразу же обратив внимание на броский заголовок: «Арктуриане дерзко атакуют Марс и полностью уничтожают Капи».

Это была главная новость дня. Кейт внимательно прочитал статью. Судя по всему, Капи была четвертой из семи освоенных землянами колоний на Марсе. Разбитая в 1939 г., она была самой малочисленной из всех — что-то около восьмисот сорока жителей. Полагали, что все они погибли вместе с примерно ста пятьюдесятью рабочими-марсианами.

Так, подумалось сразу же Кейту, значит, существуют ещё и марсиане, отличавшиеся от эмигрантов с Земли. Интересно, как они выглядят, эти местные жители? Статья, лаконичная, словно коммюнике военного командования, ясное дело, ничего на этот счет не сообщала. В таком случае, не исключено, что возглас «Селенит!», обращенный к алому чудовищу, был именем собственным, а сами пурпурные монстры — марсианами, а не жителями Луны?

Но на него тут же нахлынули другие темы рассуждений, куда более срочные и важные. Он продолжал изучать газету.

Какому-то одиночке-звездолету арктуриан удалось, неведомо как, просочиться сквозь межпланетарную оборонительную систему и выпустить свою смертоносную торпеду до того, как истребители Допелля обнаружили его. Она, натурально, тотчас же атаковали наглеца, и хотя арктурианин все же сумел взять курс на ближайшую галактику, земляне «достали» его и доблестно ликвидировали.

«Нью-Йорк Таймс» сообщал, что начались лихорадочные приготовления к репрессиям. Но военные, понятное дело, хранили упорное молчание в отношении деталей предполагавшегося рейда.

Читая газету, Кейт натолкнулся на множество фамилий и жизненных деталей, которые абсолютно ничего ему не говорили. Но ещё более странным оказалось то, что иногда в совершенно необычном контексте всплывала вроде бы знакомая ему фамилия» например, в качестве командующего венерианским театром военных действий упоминался генерал Дуайт Д. Эйзенхауер.

В конце статьи делался недвусмысленный намек на необходимость существенного усиления мер обороны в наиболее уязвимых городах, но Кейту Уинтону все это показалось сплошной тарабарщиной. Так, в частности, говорилось о важности «тотального отуманивания» и довольно часто зловеще упоминались «ренегаты» и «ночевики».

Кейт проштудировал номер буквально от первой до последней строчки, вплоть до имени заведующего дирекцией. Он с пристрастием изучил все заголовки, все, что показалось ему достойным внимания или необходимым. У него создалось впечатление, что в бытовых мелочах и практически во всем образе жизни расхождений с его миром по существу не было.

В хронике светской жизни попадались немало знакомых, вызывавших какие-то ассоциации, имен, и он, очевидно, разобрался бы в этой тематике поглубже, если бы раньше почаще заглядывал в эту рубрику. В чемпионате по бейсболу в южной подгруппе лидировал Сан Льюис, а в северной — Нью-Йорк. Так было и в родной ему вселенной, хотя Кейт и не смог точно припомнить, с таким ли же счетом заканчивались там матчи. Реклама назойливо предлагала те же марки товаров с той лишь разницей, что цены последних указывались не в долларах, а в кредитках. Чего в ней не было, так это расхваливаний достоинств звездолетов и воспевания игровых наборов для детей под названием «Просветимся в атомных делах».