Владимир Фирсов - И жизнь, и смерть

Будь у Ахмеда лучемет, никто из участников этого ритуала не ушел бы отсюда живым, и история планеты могла пойти иным путем. Оружие обороны превратилось бы в карающий огненный меч, первый контакт - в истребляющий бой, братья по разуму - в смертельных врагов. Ахмед был молодой, пылкий парень, которого научили любить добро и ненавидеть зло, но его никто не готовил для встречи с иным разумом. Ахмеду было только двадцать лет, и он находился в совершенно незнакомом мире, познавать законы которого нельзя с лучеметом в руках. Сейчас у него не было лучемета, и Ахмеду оставалось только смотреть. Потом он понял, что пора уходить, если он хочет рассказать друзьям обо всем увиденном. К тому же его давно трясло от холода приближалась ночь, и температура падала. Он долго бежал по руслу какой-то речонки, надеясь, что в воде его вряд ли могут подстерегать смертоносные шары. Бег почти не согрел его - холодный ветер уносил остатки тепла из обнаженного мокрого тела. Но потом вода стала теплей - где-то бил горячий ключ, он отыскал его и долго стоял по горло в воде, постепенно согреваясь. Он понимал, что надо идти, так как приближалась ночь, но чувствовал полный упадок сил - он не подозревал, что потерял много крови. Ему очень хотелось есть. Слабость все усиливалась, он стал засыпать и едва не захлебнулся. Тогда он вышел на отмель, но его сразу охватил пронизывающий холод. Он захотел вернуться обратно к горячему ключу, но не нашел его и вдруг подумал, что, наверно, не переживет этой ночи. Эта мысль на какое-то время придала ему силы, и он опять побежал, держась мелководья. Он потерял представление о времени и расстоянии и не знал, что давно уже движется по кругу, снова приближаясь к тому месту, от которого старался уйти. С наступлением темноты силы его иссякли. Он уже не мог идти и упал на четвереньки, но и тогда продолжал ползти, хотя от озноба подламывались руки и он ударялся лицом о песок. Потом ему сделалось тепло и спокойно, и он вытянулся на прибрежном песке во весь рост. Взошло солнце, и Машенька шла к нему по васильковому лугу с букетом в руках, и все стало очень хорошо, и под одеялом было так тепло, и никуда уже не хотелось идти, даже навстречу Машеньке... Над ним холодной рекой текла чернильная ночь Альфы, и он лежал по грудь в воде, ничего не сознавая и не слыша, как кто-то осторожно подкрадывается из-за кустов, держа его под прицелом лучемета.

Глава 9. Ахмед нашелся. Очень беспокойная ночь

Сигнал тревоги застиг Машеньку в тот момент, когда она, измученная треволнениями напрасных поисков, собиралась отдохнуть. Девушка замешкалась, одеваясь, и выскочила на крыльцо, когда в дисколеты уже садились люди. "Электроодеяло взяли?" - раздалось над самым ее ухом. Тут появился Бартон и крикнул девушке:

- Садись, Ахмед нашелся!

Мощные прожектора дисколетов распороли черную простыню ночи. Сильные руки втянули девушку в аппарат, прозрачный купол с мягким вздохом захлопнулся, и тотчас перегрузка придавила людей. На максимальной скорости дисколеты набирали высоту.

Ночь была черна, как чернила, и свет прожекторов только усиливал ощущение беспросветной темноты. Бартон дал приказ выключить их. И тогда они заметили далекие яркие вспышки, при виде которых сердца людей сжались в тревоге, потому что эти вспышки были отлично знакомы им - там, впереди, кто-то бил и бил из лучемета.

Со всех аппаратов пилоты вызывали по радио Лаврова и Еву. Мигание лампочки на пульте показывало, что мощный пеленгатор их дисколета исправно работает, но на вызовы никто не отвечал. Вспышки были уже близко. Разворачиваясь в дугу, дисколеты стремительно понеслись вниз, ощетинившись смертоносными излучателями, лучи прожекторов разрубили ночь и слились в ослепительный круг. И тогда взорам людей представилась удивительная картина. На высоком пригорке, у берега речки, стоял Сергей Лавров и стрелял в реку из лучемета. Атомные молнии распарывали тьму, взрывали воду, превращая ее в пар, туман, кипяток, обнажая на миг раскаленное дно, затем вода смыкалась с шипением и свистом до следующего удара молнии, а немного ниже по течению, почти невидимые в облаках горячего пара, по пояс в воде стояли двое, удерживая в руках обнаженное безжизненное тело.

Уже потом Ева рассказала, что наткнувшийся на Ахмеда Дон Кихот сделал для него все, что мог, - он завернул его в свою куртку и начал растирать. Спасти Ахмеда это не могло, но, к счастью, старик догадался включить пеленгатор на своем поясе. Конечно, Ахмед родился в сорочке - случайности, которые так любят вмешиваться в течение событий, разрушая идеально продуманные планы, на этот раз благоприятствовали ему. Дон Кихот, который неизвестно зачем оказался в столь поздний час на болоте, мог разминуться с Ахмедом, а Сергей мог вернуться на базу получасом раньше и не заметить слабых сигналов пеленгатора. Но, как бы то ни было, Ахмеда нашли, и он был жив. Однако, осмотрев Ахмеда, Ева сразу поняла, что до базы его не довезти. Она немедленно сделала Ахмеду инъекцию антенна, хотя и понимала всю бесполезность этого. "Его спасет только горячая ванна", - сказала она. "А костер?" - спросил Дон Кихот. "Бесполезно, но надо попробовать". "Тогда будет горячая ванна", - заявил вдруг Сергей, снимая лучемет.

Когда подоспела помощь и тщательно укутанного Ахмеда уложили в дисколет, Сергей вспомнил о старике. Но тот исчез, не захотев даже проститься. Поскольку его пеленгатор уже не работал, стало ясно, что старик желает, чтобы его не беспокоили.

В дисколете Машенька скорчилась на полу возле неподвижного Ахмеда и держала его безжизненную руку, высунувшуюся из-под одеяла. Рядом с нею колдовала Ева, манипулируя над телом непонятными приборами. Машенька знала, что перед ней медицинский робот - не то для диагностики, не то для лечения, - и тут же забыла о нем и только гладила потихоньку загорелую руку, на которой багровел свежий шрам.

Дисколеты еще не долетели до базы, а Бартон уже успел отдать все необходимые распоряжения. На "Ариэле" приготовился к отлету второй врач экспедиции Лагутин, и за ним отправился рейсовый бот. Ахмеда перенесли в изолятор, откуда Ева безжалостно выгнала Машеньку и всех остальных, оставив только своего постоянного помощника Кулешова. Сергей в это время рассказывал Бартону о гибели несчастной собаки.

- Значит, все-таки шары... - произнес Бартон, выслушав Сергея. - Вот как оно...

Они понимали друг друга без слов. Десять лет планета считалась безопасной и пригодной для колонизация. Теперь все шло прахом. Работу экспедиции следует прекратить, во всяком случае, до тех пор, пока людям не будет гарантирована полная безопасность. Не палить же из лучеметов себе под ноги, как Дон Кихот...

Тут в голову Бартону пришла одна странная мысль. Почему Дон Кихот не предупредил их?