Пола Волски - Наваждение

С непроницаемым видом маркиз встал. Проявление каких-либо эмоций означало бы еще большее унижение. Обернувшись к Борло сын-Бюни, он просто приказал:

- Взять.

Борло нахмурился, но повиновался. Шагнув вперед, он попытался схватить юношу, но тот, молодой и подвижный, легко увернулся. Борло двинул кулаком, Дреф уклонился. Второй удар тоже не достиг цели. В следующее мгновение Дреф подпрыгнул и ударил кузнеца под дых, а затем снова отскочил на безопасное расстояние. Невзирая на быстроту и мощь атаки, Борло, казалось, ничего не почувствовал. Его противник мог с равным успехом сражаться с кирпичной стеной, однако он злился все сильнее. Тяжелые брови Борло сурово сошлись вместе, и кузнец неуклюже задвигался, стараясь поймать своего юркого противника. Следующий удар мог бы свалить с ног быка, но Дреф снова увернулся. Затем ударил сам и отпрыгнул. Когда кулак юноши достиг цели, Борло издал лишь слабое ворчание.

Взглянув на дворецкого, маркиз поднял два пальца; дворецкий тут же велел приблизиться двум здоровенным молодым пахарям. Детины немедленно включились в драку. Обнаружив это слишком поздно, Дреф повернулся к ним, но удар со свистом обрушился на него, свалив с ног. Едва он попытался подняться, как парни бросились на него и всей своей тяжестью придавили к земле. Неторопливо подошедший Борло сын-Бюни равнодушно взглянул на поверженного противника и стал тяжело бить его ногами. Лицо Дрефа исказилось от боли, когда кованые сапоги заходили по ребрам. Удары сыпались градом. Наконец мучителям это наскучило, да и Борло устал. Пахари подняли Дрефа на ноги и поставили прямо перед кузнецом. Недолго думая Борло начал сильно и резко, наотмашь бить несчастного юношу по лицу и по груди и в довершение всего нанес короткий прямой удар в челюсть. Дреф запрокинул голову и безжизненно повис на руках своих мучителей. Когда те разжали руки, юноша рухнул на землю.

К горлу Элистэ подступила тошнота. Никогда в жизни она не сталкивалась с такой жестокостью и едва могла поверить, что подобное случилось в поместье Дерривалей. А то, что жертвой этого зверства оказался Дреф, делало сцену вдвойне кошмарней. Она задыхалась от волнения и смотрела то на мертвого Зена сын-Сюбо, то на неподвижно лежащего Дрефа сын-Цино, потом снова на Зена. Бедному Зену уже нельзя помочь. Но Дреф жив, и вся ненависть маркиза направлена на него. Насколько Элистэ знала отца, Дрефу грозило страшное наказание. Она искоса взглянула на маркиза. Он стоял в нескольких шагах от нее, все еще прижимая к лицу испачканный кровью платок, - хотя кровь уже не текла. По-прежнему бесстрастный, он смотрел на своих подручных. Нужно остановить его, прежде чем он объявит приговор. Когда Элистэ заговорила, вид у нее был вполне равнодушный.

- Этот негодяй или бредит, или сошел с ума. Я уверена, он не имеет ни малейшего понятия о том, что говорит и делает, а потому не может отвечать за свои поступки.

- Сошел с ума, - задумчиво повторил маркиз. - Любопытно, имеются ли какие-либо отклонения в мозгах помешанного? Это сулит интереснейшее исследование.

Элистэ вся помертвела, осознав ужас создавшегося положения, потом безразлично заметила:

- А может, он попросту пьян. Вероятно, тем все и объясняется. И вообще, для меня все это слишком утомительно и скучно - подняли шум из-за какого-то непослушного серфа. Я считаю, он не заслуживает вашего внимания, отец, - или теперь в Шеррине модно так носиться со слугами?

Маркиз пронзительным взглядом посмотрел на дочь. Ответом ему была лишь слабая, но вполне различимая снисходительная улыбка. Он нахмурился. Как Элистэ и ожидала, напоминание о столице всколыхнуло неприятные впечатления о его недавнем пребывании там, во время которого маркиза так часто заставляли чувствовать себя неотесанным провинциалом. Он панически боялся выглядеть смешным в глазах равных себе, хотя никогда бы в этом не признался. Может, он и в самом деле уронил свое достоинство, может, он принимает случившееся близко к сердцу - во всяком случае, еще не поздно восстановить поруганную честь.

- Никто и не носится, - холодно ответил он. - Но все же я не могу этого так оставить. Сеньор должен исполнять и обязанности судьи тоже.

- Ну хорошо, - Элистэ слегка поправила поля своей шляпы, - парень наказан. А жара, между тем, становится все сильнее, зрелище - все более непривлекательным, и мне здесь ужасно неудобно. Я хочу немедленно вернуться к себе.

- Наказан? Ну нет, - возразил маркиз. - Легкие побои не искупают столь чудовищного преступления. Наказание будет продолжено, но не сейчас. Время позднее, мы устали, а преступник все равно ничего не чувствует. Я прикажу держать его под присмотром до утра. А когда он очнется и будет готов воспринять наказание, то получит его сполна.

Тщательно скрывая страх, Элистэ смотрела, как маркиз поманил пальцем дворецкого. Тот немедленно подошел, получил указания, отдаваемые вполголоса, и тут же передал их Борло сын-Бюни и его подручным. Те подняли Дрефа с земли, отволокли в конюшню, а тело Зена сын-Сюбо поместили в ледник. Его светлость вернулся в фаэтон, вытер кровь с лица и взял поводья. Движения маркиза были размеренными и спокойными, но распухший и воспалившийся нос, лицо, покрытое пятнами, и горящие, налитые кровью глаза противоречили его напускному спокойствию.

- Получит наказание сполна? - переспросила Элистэ.

- Именно. - Его светлость намеренно повысил голос, чтобы услышали серфы. - Язык, оскорбивший сеньора, будет отрезан. Рука, поднявшаяся на своего хозяина, будет отрублена. Вот и все, ни больше ни меньше. Это будет совершенно справедливо.

Онемев, Элистэ смотрела на отца. Серфы также безмолвствовали. К счастью, маркиз во Дерриваль и не ожидал никакого ответа. Встряхнув поводья, он свистнул лошади, и фаэтон покатил к замку. Элистэ, не удержавшись, бросила взгляд через плечо и тут же пожалела об этом. Последнее, что она увидела, было лицо Стелли дочь-Цино - лицо, застывшее от боли и ненависти.

3

После экзекуции Зена сын-Сюбо, неожиданно превратившейся в смертную казнь, Элистэ вернулась в свою комнату и, заперев дверь, погрузилась в тоску и печаль. Бесконечно долго она ходила взад-вперед, от стены к стене, пытаясь угнаться за лихорадочной работой мысли.

Тем временем на смену жаркому вечеру пришла такая же душная ночь. В доме зажглись лампы и свечи, а в беззвездном небе взошла полускрытая облаками оранжевая луна. Время шло, мозг Элистэ сосредоточенно работал, и постепенно настроение ее изменилось. Первоначальное отчаяние уступило место мрачной решимости - она неожиданно осознала, что положение Дрефа сын-Цино не так уж безнадежно. Ведь маркиз во Дерриваль не всемогущ, его воле можно и воспрепятствовать. Быть может, Дрефу еще удастся избежать кары, равнозначной гибели. Нужно лишь, чтобы осужденному кто-то помог. Сделать это будет непросто, одной Элистэ такая задача не под силу, но есть человек, который может спасти Дрефа. К этому человеку необходимо отправиться немедленно, если удастся незаметно выбраться из замка.