Герберт Уэллс - Борьба миров (без указания переводчика)

Я осторожно переступил труп и стал пробираться дальше. Мимо полицейского участка и здания коллегии я прошел к своему дому. Пожар на склоне холма уже погас, хотя со стороны лугов все еще виднелось багровое зарево, и клубы красноватого дыма поднимались навстречу хлеставшему граду. Большинство домов, насколько я мог рассмотреть при свете молний, уцелело. Возле коллегии на улице валялась какая-то темная груда.

Внизу на дороге, ведущей к Мейберийскому мосту, слышались чьи-то голоса и шаги, но у меня не хватило духу крикнуть или пойти навстречу. Я вошел в свой дом, отомкнув дверь американским ключом, запер ее на засов и в изнеможении опустился на ступеньки лестницы. Перед глазами у меня мелькали шагающие металлические чудовища и мертвец, лежащий у забора.

Весь дрожа, я прислонился спиной к стене.

XI

У окна

Я уже, кажется, говорил, что приступы сильного волнения проходят у меня довольно быстро. Я почувствовал, что промок и что мне холодно. На половике, разостланном вдоль лестницы, вокруг меня образовалась целая лужа. Я машинально встал, прошел в столовую и выпил немного виски, потом решил переодеться.

Переменив платье, я поднялся к себе в кабинет; почему именно туда, я и сам не знаю. Из окна кабинета были видны деревья и железнодорожная станция вблизи Хорзеллского луга. В суматохе отъезда мы даже забыли закрыть окно. В коридоре было темно; комната тоже казалась темной по сравнению с пейзажем, рисовавшимся в рамке окна. Я остановился у дверей.

Гроза миновала. Башни Восточной коллегии и окружающие ее сосны исчезли; вдали в красноватом свете виднелся луг с песочными ямами. На фоне зарева двигались гигантские черные тени.

Казалось, все на этой стороне охвачено огнем. По широкому склону холма пробегали языки пламени, колебавшиеся и корчившиеся в порывах затихающей бури и отбрасывавшие красный отсвет на покрытое тучами небо. По временам дым близкого пожарища заволакивал окрестность и скрывал тени марсиан. Я не мог рассмотреть, что они делали. Их очертания вырисовывались неясно. Они возились около каких-то темных предметов, и мне не удалось различить, над чем именно они работают. Не видел я и ближайшего пожара, хотя отблеск его играл на стенах и на потолке кабинета. Резкий смолистый запах носился в воздухе.

Я беззвучно затворил дверь и подкрался к окну. Передо мной открылась более широкая панорама от станции Уокинг до обуглившихся и почерневших сосновых лесов Байфлита. Вблизи виадука, на линии железной дороги, у самого подножья холма что-то ярко пылало. Многие дома на Мейберийской дороге и на улицах, примыкавших к станции, превратились в тлеющие груды развалин. Я сначала не мог разобрать, что именно горело на самом железнодорожном полотне. Огонь перебегал по какой-то черной груде, направо виднелось что-то желтое и продолговатое. Потом я разглядел, что это был потерпевший крушение поезд; передняя часть его была разбита и горела, а задние вагоны еще стояли на рельсах.

Между тремя главными центрами света — домами, поездом и пылающими лугами Чобхема — вклинивались неправильные черные куски, разорванные кое-где полосами тлеющей и дымящейся почвы. Это было странное зрелище: черное пространство, усеянное огнями. Больше всего оно напоминало мне вид гончарных заводов в ночное время. Сначала я не заметил людей, хотя и вглядывался очень внимательно. Потом при зареве пожара у станции Уокинг я увидел несколько мечущихся темных фигурок.

И этот огненный хаос был тем маленьким миром, где я столько лет жил так спокойно! Я не знал, что произошло в течение последних семи часов; я только начинал смутно догадываться, что есть какая-то связь между этими механическими колоссами и теми неповоротливыми чудовищами, которые на моих глазах выползли из цилиндра. С каким-то странным любопытством, не думая об опасности, я придвинул свое рабочее кресло к окну, уселся и начал наблюдать. Особенно заинтересовали меня три черных гиганта, расхаживавшие при блеске пожарища возле песочных ям.

Казалось, они были чем-то заняты. Я недоумевал, что они там делают. Неужели это сознательные машины? Но ведь это невозможно! Очевидно, в каждой находится марсианин и управляет ею. Я стал сравнивать их с нашими машинами и в первый раз в жизни задал себе вопрос, чем должны казаться какому-нибудь умному животному наши военные корабли или паровозы.

Гроза пронеслась, и небо очистилось. Над дымом пожарища, как тусклая булавочная головка, Марс уже склонялся к западу, когда какой-то солдат забрался в мой сад. Я услыхал легкое царапанье у забора и, пробудившись от своего оцепенения, заметил человека, перелезавшего через плетень. При виде другого человеческого существа я сразу очнулся и быстро высунулся в окно.

— Тсс… — прошептал я.

Он в нерешительности уселся верхом на заборе. Потом перелез и, согнувшись, подкрался через лужайку к углу дома.

— Кто там? — шопотом опросил он, стоя под окном и глядя вверх.

— Куда вы идете? — спросил я.

— Я и сам не знаю.

— Вы хотите спрятаться?

— Да.

— Войдите в дом, — предложил я.

Я сошел вниз и впустил его. Потом снова запер дверь. Я не мог видеть его лица. Он был в расстегнутом мундире и без фуражки.

— Боже! — воскликнул он, когда я впустил его.

— Что случилось? — спросил я.

— И не спрашивайте! — Несмотря на темноту, я заметил, что он безнадежно махнул рукой. — Они смели нас, просто смели, — повторял он.

Почти машинально он последовал за мной в столовую.

— Выпейте виски, — предложил я, наливая ему изрядную порцию.

Он выпил. Потом вдруг сел к столу, положил голову на руки и начал всхлипывать и плакать, как маленький мальчик. Забыв о собственном недавнем припадке отчаяния, я с удивлением смотрел на него.

Прошло довольно много времени, пока он наконец справился со своими нервами и мог отвечать на мои вопросы. Он говорил прерывисто и сбивчиво. Он был артиллерийским ездовым и попал в бой лишь около семи часов вечера. В это время стрельба на лугу была в полном разгаре; говорили, что первая партия марсиан медленно ползет ко второму цилиндру под прикрытием металлического щита.

Позднее этот щит был поднят на треножник и превратился в первую боевую машину, виденную мной. Орудие, при котором находился мой солдат, было поставлено на позицию у Хорзелла для обстрела песочных ям, и его прибытие ускорило развязку. Когда ездовые с зарядным ящиком отъезжали в сторону, лошадь моего собеседника оступилась в кроличью нору и упала, сбросив седока в какую-то выбоину. В ту же минуту пушка позади него разорвалась. Снаряды взлетели на воздух, все было охвачено огнем, и он очутился под грудой обгорелых трупов, людских и конских.