Дмитрий Баюшев - Чистый разум

К прибытию комиссии на станции сиял первозданный порядок. Даже ВИБР, который на самом деле представлял собой безнадежную рухлядь, весело помигивал огоньками. В него Тая втиснула схемку наподобие той, что зажигает лампочки на новогодней елке. От восстановления истинной, работоспособной схемы она категорически отказалась.

Комиссию, появившуюся на три дня позже намеченного срока, Пономарев встречал помпезно и с большим размахом. По этому случаю в оранжерее был накрыт стол и для экзотики выпущен на волю волнистый попугайчик Фомка, который на первых порах обрадовался неожиданной свободе, неловко перепархивал с дерева на дерево, орал дурным голосом, пока, наконец, не удрал в свою клетку, где успокоился и затих.

Комиссия от изысканных яств отказалась.

По хмурому виду этих людей можно было предположить, что случилось что-то неприятное. Прихватив с собой Пономарева, они направились к Ильину, от которого вышли через 40 минут, тщательно, разделившись на две группы, облазили всю станцию, после чего пересели в свой быстроходный шлюп и были таковы, а Пономарев отдал распоряжение держать курс на Базу. Спеси в нем намного поубавилось.

Стремительность событий вызвала в экипаже различного рода толки и кривотолки, но Пономарев предпочитал хмуро отмалчиваться.

Следующим утром Таю, Вадима и меня вызвал к себе Ильин. Он находился все в том же помещении врачебного стационара и встретил нас в тренировочном костюме, который висел на нем мешком. Аппаратуру жизнеобеспечения уже убрали. Нам принесли жесткие табуреты белого цвета.

Совершив несколько неуверенных шагов, Аркадий Семенович присел на аккуратно заправленную койку и виновато улыбнулся.

— Начну с того, что открою свою должность, — сказал он немного напряженным, но достаточно твердым голосом. — Я — член Совета по внеземным связям, эксперт по аномалиям чистого разума. Говорю это не ради определения дистанции, а для того, чтобы сразу перейти к сути и в какой-то мере просить вашей помощи. Не удивляйтесь, статус члена Совета на сей раз оказался маловат. Я думаю, вам интересно узнать решение комиссии? Как, Вадим?

Вадим кивнул.

— А решение комиссии однозначное — законсервировать контакт. — Ильин внимательно посмотрел на наши каменные физиономии. — К сожалению, на «Сигнале» и «Затворе», которые работали в нашем секторе, последствия инцидента оказались довольно плачевными. Имеются жертвы, психические расстройства. Подробности опустим? Как, Тая?

— Не надо, пожалуйста. Я и так насмотрелась, — Тая побледнела.

— Решение комиссии сформировалось уже на этих двух станциях, продолжал Ильин.

— Туда они направились в первую очередь. Спасибо, Толя, что предупредили. К счастью, к тому времени Чер утихомирился. Вот такая, братцы, трагедия… А теперь о нашей главной ошибке. Мы полагали, что аномалии возникают в результате контакта с человеческим разумом и являются отбраковками, отбросами Чера. Это, вроде бы, и очень легко объяснялось: связи нашего мозга слабо развиты, блуждая по этим связям, Чер впадает в состояние заторможенности, полудремы, отдается во власть нашего подсознания, где много темного, взятого от прошлых поколений. В результате какая-то часть информационной системы Чера становится ущербной — и он от нее освобождается, чтобы зараза не распространилась на весь организм. Так вот, дело не совсем в этом. Из массы наследственной информации, о которой человек и знать-то не знает, из всех нюансов нашего подсознания Чер выбирает нужные ему комбинации, из которых создает, если так можно выразиться, дешевую питательную среду для будущего потомства. Так называемая аномалия является прообразом его новых эволюции. Но, к сожалению, вероятность появления потомства ничтожна, поэтому наше восприятие аномалий было ошибочным. Юный Чер, к которому были прикреплены наши станции, является счастливым исключением из правил, а поскольку питательный бульон, извините за такое банальное определение, появился благодаря нашему разуму, то естественно его любопытство к нам, людям. Но мне до сих пор не ясно, почему изучение людей он провел таким варварским способом. Он прекрасно знает, что у человека связь мозга с телом непосредственная. Что это?

Негативная реакция, связанная с разрушением ВИБРа? Ведь с помощью радиоконтакта он питался сам и подпитывал родителя, то есть продлевал его жизнь. Или что другое? Пока не знаю.

— Простите, Аркадий Семенович, — сказал вдруг Вадим. — А откуда вам это известно?

— Мне теперь много чего известно, — помрачнев, ответил Ильин. — Порой возникает вопрос: кто же я теперь? Очень часто забываешь о том, что у тебя есть тело, душа, настолько мощными, целостными абстракциями начинаешь мыслить. Это прекрасно, ребята, это очень прекрасно, но нельзя допустить, чтобы это знал только я один. Нет, Чер не дьявол, как изволил выразиться уважаемый председатель комиссии. Он наш учитель. И мы не вправе упускать такой шанс.

— Еще раз простите, — сказал Вадим. — Вы тренированный психогигиенист, но и вы едва выкарабкались. Допускаю даже, что вас пощадили. Однако, если вспомнить известные факты, контакт с Чером принес одни неприятности. Вот и вы, обладатель знаний Чера, не можете объяснить, зачем он вызвал этот массовый психоз, закончившийся человеческими жертвами. У меня лично создалось впечатление, что чистый разум негуманен.

— Стоп, — прервал его Ильин. — А вы с Таей?

— Ну мы, например, обладаем иммунитетом.

— Не надо преувеличивать, — мягко сказал Ильин. — По прибытии на станцию я неоднократно связывался с Чером, и он предупредил меня, что собирается провести небольшой опыт над людьми для расширения, так сказать, кругозора. В этом опыте будут два контрольных индивида, оставленные в первичном состоянии, реакция которых на происходящее также будет тщательно проанализирована. Одного из них он назвал сразу, тем самым как бы выражая благодарность за ВИБР. Это вы, Тая. Про второго сказал, что выберет его из ближайшего вашего окружения. И я сделал естественный вывод, что вторым будет Толя Добрынин.

Вадим нахмурился, а мне сделалось тоскливо, ведь Чер манипулировал с Таиным подсознанием и именно там нашел ее ближайшее окружение. Глубины, однако, вскрываются. Внезапно мне на руку легла узкая загорелая ладошка, я повернул голову, поймал Таин взгляд и успокоился, хотя в душе появилась еще одна заноза, уже вторая, связанная с Вадимом.

— В связи с этим я протестировал Таю, — как ни в чем не бывало, продолжал Ильин.

— Каюсь, это вышло немного жестко, но мне необходимо было проверить правильность ее реакции на психические отклонения. Результатом я остался доволен. Толю, поскольку он мужчина, я всего-навсего предупредил о возможной нестандартной ситуации. Кстати, меня позабавил вариант со снотворным. Толя, будь добр, объясни, зачем ты это сделал?