Михаил Белов - Восьмая тайна моря

Это был директор заповедника Григорий Лазаревич Чигорин. Он проверил документы Парыгина, вынул из стола пропыленный журнал и что-то записал в нем.

— Вот и все, — сказал он. — С сего числа вы научный работник заповедника. Зарплата двести целковых в месяц.

Парыгин стал возражать, что не имеет права состоять в штате, что он учится в высшем мореходном училище.

— Это я знаю из бумаг, — отрезал Чигорин. — Я не хочу, чтобы вы бесплатно работали, а работа у вас предстоит нелегкая. Сегодня отдыхайте, знакомьтесь с островом, а завтра поговорим.

И ушел, гремя сапогами.

Толстый человек в вышитой украинской рубахе, комендант поселка, познакомил его с внутренним распорядком дня. Все было расписано по часам: завтрак, обед, ужин, начало и конец работы, время политзанятий, спецучеба, дежурства по острову. «Не хуже, чем у нас в училище», — подумал Парыгин.

Остров был пяти-шести километров шириной и тридцати трех километров длиной и имел форму подковы, обращенной дужкой на юго-запад. Берега скалистые, с острыми выступами в море. Волны со страшной силой разбивались о них, и в ветреные дни на острове стоял несмолкаемый гул. Каланы обитали внутри подковы. Здесь было тише и спокойнее.

Парыгин до позднего вечера бродил по острову. В поселок он вернулся голодный как волк и как раз к ужину ввалился в небольшую, по-домашнему обставленную столовую.

На следующее утро он опять явился к директору заповедника.

— Понравился остров? — спросил Чигорин.

— Остров как остров, — ответил Парыгин.

— Богом забытый уголок. Так, что ли? — Чигорин сел в кресло. — Сейчас я вам объясню, в чем будет заключаться ваша работа. Мы очень плохо знаем подводный образ жизни наших животных. Вот вам литература о каланах, в том числе уникальная монография Николая Николаевича Лобачева. Будете изучать жизнь каланов под водой. Все свои наблюдения записывайте в дневник, позже вы обработаете этот материал и напишете небольшую работу на эту тему.

Парыгин нахмурился.

«Неужели меня послали сюда затем только, чтобы изучить жизнь каланов?» — с горечью думал он.

— А вы, молодой человек, не хмурьтесь, — продолжал Чигорин. — Русские мореходы прославили отечество не только ратными подвигами. Они были и открывателями новых земель, и естествоиспытателями, и этнографами. Да-с, на вас мы возлагаем большие надежды. У нас наблюдаются случаи таинственного исчезновения каланов. Моя дочь утверждает, что их похищает какое-то неизвестное существо. Может быть. Я не верю. Океан огромен и… тесен. Все хищники давно изучены, описаны и классифицированы.

У Парыгина замерло сердце. Хрупкая Таня Чигорина — и этот огромный человек… Неужели она — его дочь?..

…Все это время Парыгин изо дня в день погружался в воду и изучал жизнь каланов. Чигорин, читая его записи, восторгался, как ребенок.

Постоянным спутником Парыгина стал Мика Савельев — одинокий старик, всю свою жизнь проживший на острове. Вот и сейчас он сидел рядом с Парыгиным и сосал трубку.

— Твоя много-много думай, — сказал он, узловатыми пальцами дотрагиваясь до рукава подводного костюма. — Твоя ныряй в воду — и будет рыба, — сказал Мика.

— Правильно, Мика Степанович. Нырну — и буду рыба, — засмеялся Парыгин, поднимаясь.

Над океаном кружились и кричали чайки. На горизонте медленно плыл корабль и тянул за собой длинный султан дыма. Парыгин обернулся назад и увидел одинокую фигуру Мики. Он помахал ему рукой и нырнул.

Океан мерцал голубым светом. Как маятники, медленно качались водоросли. Между ними плавали окуни. На темных выступах подводных скал ворочали щупальцами осьминоги. Парыгин потрогал рукой нож и, убедившись, что он хорошо привязан к поясу, поплыл вдоль опушки подводного леса. Пока все вокруг было привычно — голубая вода, водоросли, рыбки. Вдруг рядом возникла причудливая волосатая морда. Она уставилась на Парыгина круглыми большими глазами. Он схватился за нож. Калан! Вращая задней частью туловища, зверь скрылся в зарослях водорослей.

«Так я до вечера не доберусь до границы заповедника», подумал Парыгин и нырнул в подводные джунгли. Извивающиеся, скользкие стебли водорослей опутали его. «Только без паники», — подумал он и перевернулся на спину. Голубоватый свет падал сверху. Среди водорослей метался ярко-красный окунь. «Ну что, дружок, никак не выберешься?» — мысленно спросил его Парыгин. Окунь будто понял его и чуть помахал хвостом.

— Придется освободить тебя из плена, — Парыгин протянул руку. — Ну, ну, не бойся!

Окунь дернулся, прижал к телу плавники и замер.

— Глупый ты, глупый, — пробормотал Парыгин, освобождая рыбку.

Сделав два-три взмаха хвостом, окунь застыл.

— Поплывем вместе, — Парыгин сцепил руки над головой и, едва работая ластами, стал пробиваться вперед.

Окунь плыл за ним. Парыгин не раз наблюдал, как рыбы в минуты смертельной опасности жались к пловцу.

Водоросли, водоросли — будет же им конец когда-нибудь? Прочнее пеньковой веревки и длиннее корабельных канатов, они обвивались вокруг шеи и рук, скользили по ногам. Но Парыгину не привыкать к этому. Бывал в переплетах. Главное — не теряться. Плыть медленно, как можно медленнее. Поспешишь — водоросли так запеленают, что никогда не выберешься. А окунь так и висит на ластах. Чуть шевелит хвостом. «Умница», засмеялся Парыгин, выплывая из джунглей. Окунь на секунду замер, потом с силой вильнул хвостом и юркнул в синий мрак глубин.

Парыгин помахал ему рукой и выплыл на поверхность.

Почти рядом из воды торчал каланенок. Увидев неизвестное существо, зверек, работая туловищем, подплыл к нему. Парыгин поднял руку, чтобы погладить медведку[1]. Появилась матка и тревожно запищала.

— Иди, дуралей, — сказал Парыгин и шлепнул каланенка по спине.

Медведка скрылся под воду.

Парыгин огляделся. Впереди лежал крохотный островок граница заповедника. Каланы редко заплывают сюда. Они предпочитают прибрежные воды, где много корма.

Парыгин нырнул и поплыл, слегка шевеля ластами. Ему казалось, что он неслышно скользит над улицей ночного города, где не звенят трамваи, не шуршат по асфальту шины автомобилей и не течет по тротуарам людской поток. Сказочная игра света и цвета. Пестрые жуки важно выплывали из глубин и тут же исчезали. Одинокая рыбка, как поздний ночной гуляка, петляла по пустынным морским тротуарам. Мелькали прозрачные тени водорослей. И тишина.

Парыгин включил электрический обогреватель, и ему стало тепло, как в добротной шубе. Плыви хоть до самого утра, не замерзнешь и не утонешь. А как бы ты себя повел, если бы тебе сказали: жить тебе отныне в океанских глубинах? Жить в океане! Не видеть солнца. Не вдыхать запаха сирени, не слышать девичьего смеха. Нет! Прекрасен океанский мир, но еще прекраснее синева бездонного неба, жаркое солнце, зелень трав. Захотелось на берег, на твердую землю.