Елена Асеева - Коло Жизни. Зачин. Том второй

– Скорей! Скорей! – то царица уже не шептала девочке, намертво впившись своими руками в ее плечи, то она повелевала гомозулям, мальчикам и альвинкам… и голос ее перемешивал тревогу и силу.

Вскоре они подошли к пасущимся кологривам и гомозули с альвинками принялись неспешно распределять детей меж жеребцов, весьма громко разговаривая, обсуждая увиденное и пережитое. Вещунья Мудрая суетливо обернулась на оставшийся позади гаран и только после того, как приметила, что Боги более не смотрят в их сторону, выпустила плечи Влады, но всего-навсе за тем, чтоб крепко ухватить ее за руку. И не мешкая повлекла за собой к подножию горы, на ходу бросив ставшему и вовсе красным от волнения Двужилу:

– Ждите меня, покуда не вернусь, никто не отбывает.

Глава гомозуль торопко кивнул и, что-то шумнул на своем гортанно-глубоком языке иным собратьям и альвинкам и они незамедлительно прикрыли собой да кологривами уход царицы и девочки к подножию горы, в лес.

Высокие с мощными стволами и густой кроной дерева окружали подножие и в этом месте, преграждая подступы к подымающейся ввысь горе. Тонкая тропа, по всему вероятию, только сейчас прочертившаяся, выскочила с под купно распростершихся корней одного из деревов, и позвала за собой. Листва у самого древа, что располосовал своими корневищами землю вдоль и поперек, была нежно-зеленая, вельми крупная и напоминала лист клена. Чуть зримо колыхаясь в вышине кроны, она будто укрывала своей густотой шагающих по тропе Вещунью Мудрую и Владелину.

– Бежим! – коротко молвила царица, и, пропустив юницу вперед, выпустила дотоль удерживаемую руку.

– Бежим? – изумленно вопросила Влада и недоверчиво глянула на наставницу, поелику бегать ей уже очень давно не позволялось.

– Да… да, беги! – голос альвинки взволнованно дрогнул.

Девочка еще чуть-чуть медлила, не веря услышанному, но так как Вещунья Мудрая легохонько подпихнула ее в спину, сорвалась с места и побежала по торенке вверх на пологий склон горы. Почти бесшумно касаясь земли подошвами сапог, вдыхая сыровато-чистый воздух леса всей грудью. Владелина, наконец, оказавшись далеко от гарана и Атефов, ощутила успокоение… такое едва осязаемое, одначе, дюже приятное и потому бежала легко и быстро. Пологий уклон склона, вмале изменив свои округленные очертания, слегка выровнялся, образовав на поверхности горы почти ровную площадку, окруженную со всех сторон деревьями с широкими кронами, покрытыми гладкими, темно-зелеными, кожистыми листами, снизу рыжевато-опушенными. На той земляной и вроде овальной формы площадке стоял Седми, тревожно поглядывающий вниз на склон. Стоило девочке увидеть Седми, как она припустила еще сильнее и выскочив на пятачок, кинулась к Богу… Богу, к каковому чувствовала такую теплоту, неосознанно-мощную, которую и сама не могла объяснить. Зиждитель немедля присел на корточки, и, приняв в объятия, крепко прижав к груди Владелину, поднялся, начав ласково оглаживать ее вздрагивающую от скорого бега спинку.

– Седми! – прерывисто дохнула Влада, легохонько отстраняясь от Раса. – Асил… Асил был так груб… Он словно хотел разорвать мне кожу на лбу. – Суматошливо принялась пояснять она и заглянула в темно-мышастые очи Бога. – Я так испугалась… так… мне стало не хорошо.

– Все, все закончилось, – каким-то весьма огорченным голосом откликнулся Седми, и, обхватив правой рукой голову отроковицы, прямо-таки толкнул ее к своим губам. Махом прикоснувшись устами ко лбу, он, чуть слышно вздохнув, так точно был пред девочкой в чем повинен, наново крепко прижал ее к себе. – Вещунья Мудрая, – обратился Бог к царице, когда та остановилась в нескольких шагах от него, все еще не вступив на пятачок и оставаясь на тропке. – Ты, умница. Я очень рад, что тебе удалось выполнить указанное Небом. Спасибо, в первую очередь, от меня. – Рас на чуток смолк, вновь прикоснулся губами к макушке головы юницы. – А теперь, – добавил он. – Спешно отправляйтесь обратно. Надобно, чтобы ты не задержалась в пути… ты понадобишься нашей бесценной девочке. Если, что будь на связи, возможно Дажба доставит тебя сам, коль в том будет нужда.

– Да, Зиждитель Седми, – просияв улыбкой откликнулась царица альвов, и, не мешкая развернувшись, также проворно и скоро поспешила вниз с бугра.

– Сейчас мы будем в капище, моя милая, – полюбовно протянул Седми, ласково поглаживая волосы девушки. – Дивный тебя очень ждет.

– Как в капище? – огорченно вскликнула Влада, и, дернувшись от груди Бога, воззрилась в его столь близкое лицо. – Но Дажба сказал… сказал… коли все пройдет гладко, он мне позволит увидеть море и искупаться. Я же сделала все, как велел Отец.

– Да, да моя драгость… моя бесценность… все так как надо, – своим высоким, звонким тенором, одновременно, очень мягко, протянул Рас и обнадеживающе улыбнулся отчего замерцало золотое сияние его кожи. – Но днесь лучше вернуться в капище. Мне нужно отбыть из Млечного Пути. Я задержался тут лишь из-за тебя, чтобы вынести отсюда.

– Ну, как же так, – удрученно произнесла юница и на глаза ее навернулись слезы все дотоль сдерживаемые от пережитого. – Ведь Дажба обещал… И Отец тоже. Тоже сказал увижу море. Ты, Седми, знаешь, что, ты иди ежели тебе надо. А я подожду тут Дажбу… тут или там внизу, – кивая на скатывающуюся к долу торенку досказала Влада и чуть слышно хлюпнула, словно подбирая сырость в носу.

Седми на самую малость замер, так вроде вслушивался в звуки леса, его глаза поблекнув, стали почти молочно-серыми, а проходящий по лбу венец, ноне смотрящийся как тонкая, бечевка, красного цвета, нежданно густо замерцал переливами света. Немного погодя Бог малозаметно сотрясся всем телом, и с тем затушив сияние венца, нежно воззрился в зеленые с карими вкраплениями очи девушки, негромко проронив:

– Хорошо, моя милая. Я отнесу тебя на море, только ты не волнуйся.

Владелина порывчато кивнула, и, обхватив руками удлиненную шею Раса, приткнула лицо к его правому плечу, ощутив знакомый аромат пыльцы, идущий от тела Бога. Легкое дуновение окутало не только фигуру Зиждителя своими сырыми голубоватыми испарениями плывущими в глубинах леса, оно видимо, живописало наполненностью бытия, звуками обитающих в его еще не тронутых людскими руками недрах живых творений… И Влада точно разком услышала рычание зверей, трели птиц и стрекот насекомых.

– Только на сам берег, ни на то лбище, где я была, – просительно молвила девочка, дыхнув в ухо Бога.

Седми ничего не ответил юнице, хотя по той теплоте с какой он прижал ее к себе, придерживая под спину и голову, было ясно, что он исполнит ту просьбу. Потому уже через морг, в каковом опять стремительно пронеслось подле сжавшийся до состояния крупинки Влады пространство, они оказались на берегу моря, прямо на песьяне. На песчаное полотно которого, ровное и вроде как лишь миг назад облизанное, немедля выкатила низкая волна и снова приравняла его гладь. Зиждитель медленно спустил с рук отроковицу, поставив ее на песок, а та как зачарованная шагнула вперед и воззрилась на едва колыхающуюся зябь голубо-синего безмерного моря, широко улыбнувшись ему. Узкую прибрежную зону по рубежу окружали невысокие склоны глинистого бугра, поверхность коего, почти желто-серого цвета, была обильно усеяна рытвинами, трещинами, вдавленностями аль вспять выпуклостями, иноредь поросшими зелеными островерхими травами.