Юрий Греков - Слышишь, Кричит сова !

Недавно Сережка получил квартиру в только что сданном пятиэтажном доме, первом в райцентре. По плану в ближайшие годы рядом должны были подняться еще три таких же небоскреба, но уже сейчас местные патриоты, гордые приобщением к высотному строительству, называли новый дом не иначе, как Черемушки.

В маленьком городке случается историй, пожалуй, не меньше, чем в столицах, хотя, на первый взгляд, что тут особенного может произойти? Но это только на первый взгляд - тому, кто живал в маленьком городке, этого доказывать не нужно. Вот и Сережкиному вселению в новую квартиру - событию отнюдь не национального масштаба, но вообще-то безусловно радостному, предшествовали события куда более значительные, вошедшие в устную летопись райцентра под названием "мамский бунт". Вкратце эта история, которой суждейо было стать преданием, выглядела так. Три года назад, приехав сюда по распределению, Сережка прямо с поезда, с чемоданом, дипломом и запасом нерастраченного простодушия явился в горсовет, чтобы с ходу получить ордер на квартиру, причитающуюся ему, как молодому специалисту. Из кабинета председателя он вышел с полным представлением о грандиозных перспективах жилищного строительства в городе, а также с твердым обещанием, что когда эти перспективы станут явью, ему немедленно будет выдан и ордер, и ключи, и золотые горы впридачу. А поскольку в ожидании всех этих благ жить где-то пока было нужно, Сережка снял комнату у больничной сторожихи и принялся уменьшать процент детской заболеваемости в районе. Надо сказать, что делал он это весьма и весьма успешно. Детишки на приеме у него не орали, не ревели, не дергались, готовно разевали рты, на глазах у растроганных мамаш, высовывали языки, охотно ели всякие пилюли и порошки, даже самые горькие и, самое главное,- выздоравливали. А поскольку половина населения любого города состоит из мам, тетушек и бабушек, нетрудно догадаться, что это (плюс помянутые уже качества) обеспечило Сережке популярность, которая, будучи изображена графически, выглядела бы в виде прямой, устремленной в бесконечность. Когда минули два года, которые Сережке нужно было отработать по распределению, по городу пополз панический слушок: доктор Гриценко собирается уезжать! Неизвестно как возникший (Сережка и не помышлял об отъезде), слух оброс деталями и подтверждениями, среди которых самой весомой причиной предполагаемого докторского бегства было отсутствие приличной квартиры. И тут вспыхнул бунт, который начали мамы, отчего он и получил название "мамский". К мамам присоединились тетушки и бабушки, Депутации и делегации оккупировали приемную председателя. Начальник почты стал опасаться, что придется выделить еще одну почтальонскую единицу поток писем с припиской "председателю лично" грозил выйти из берегов.

В общем, "мамский бунт" хоть и не приобрел размеров Медного, зато окончился полным успехом бунтовщиков, вернее, бунтовщиц. После недельной осады, к которой присоединились председательская супруга и, главное, теща, председатель сдался и клятвенно обещал очередной депутации, что как только будет сдан новый пятиэтажный дом, он лично вручит доктору Гриценко ордер...

Сергей открыл сразу, как только Алексей нажал кнопку. Вид у него был действительно встрепанный, "не в себе", как заметила Настя.

- Случилось что-нибудь?

- Садись,- сказал Сергей и в упор спросил:-Ты фантастикой балуешься? Так вот... Садись, садись, я тебе сейчас такое расскажу, закачаешься...

Сегодня после утреннего приема Сережка забежал домой перекусить. И тут минуты через две в комнату вдруг волной хлынула страшная духота, стало трудно дышать, Сережка почувствовал, что сознание туманится - "как будто кто-то хлороформу напустил",- пояснил он.

Чувствуя, как подгибаются ноги, Сергей кинулся к балконной двери, рванул и выскочил на балкон. Едва он успел хватануть воздуху полной грудью, как вдруг что-то оглушительно треснуло - и в следующий миг он инстинктивно отшатнулся, не веря глазам. Да и как поверить? Во все стороны до самого горизонта катили, пенясь белыми барашками и гребешками, зеленые валы. Волны медленно колотились о стену дома, расшибались под балконом, водяной пылью обдавало лицо. Сережка зажмурился, задержал дыхание, по-детски взмолился про себя - пропади, пропади! А когда открыл глаза, прямо перед собой, в полусотне метров, увидел большой крутобокий, с высоким носом корабль. Секунду назад его не было! А еще через секунду он уже совсем ясно видел, как мерно вздымаются по бокам корабля длинные черные весла, радужно пеня воду.

"Трирема? Галера? Схожу с ума!" - с пугающей уверенностью подумал Сережка. Галера нырнула под волну, взлетела, еще несколько секунд - и она врежется прямо в балкон. На высоком носу, рядом с потемневшей от воды женской статуей, вырос полуголый человек в блестящем гривастом шлеме, тяжело опершись на короткое копье.

Зрение странно обострилось - глаз схватывал одновременно и бесконечные волны, и капли, слетавшие с весел, и пятна соли на плечах статуи, и четкий профиль под высоким шлемом. И тут стоявший на носу повернул голову, и Сережка понял, что тот тоже видит его. Внезапно лицо воина исказилось яростью, он что-то хрипло выкрикнул и резким, почти неуловимым движением метнул копье. Раздался оглушительный треск, заломило в ушах. На мгновение ослепило странной темнотой. И снова - солнце. Сережка обессиленно прислонился к стенке: звонко горланя и размахивая деревянными саблями, соседские мальчишки штурмовали груду строительного мусора. Из-за угла вывернул мотоцикл - приехал домой пообедать дядя Петя из третьей квартиры. Все было, как всегда. Только в воздухе чувствовалась какая-то свежесть, как после грозы. Но какая там гроза, вот уже с месяц и малого дождика не было...

- Ну, что скажешь? - спросил Сережка.

- Что я скажу? - пожал плечами Алексей.- Ты же врач, мне ли тебе объяснять - у галлюцинации может быть миллион причин.

- Миллион? А ну иди сюда.

Они вышли на балкон. Сережка ткнул пальцем - это что такое? В шероховатом бетоне стены рядом с дверью светлела свежая выбоинка. Алексей подумал невольно, зачем ему меня разыгрывать?

- Ну и что?

- Тебе мало? А что ты на это скажешь?- Сережка, видно, успел подготовиться к рассказу и вел его теперь по всем правилам к кульминации. С этими словами он вытащил из-за двери короткую палку с массивным бронзовым наконечником, с погнутым острием. Это был настоящий дротик, изображения которых можно увидеть почти на каждой античной вазе...

Из распахнутого окна соседней квартиры донесся рассерженный голос слов было не разобрать, видно, ругались в глубине комнаты. Но то ли Маша, Сережкина соседка, подошла ближе к окну, то ли рассердилась она основательно, но Алексей отчетливо расслышал: - Где взял, я тебя спрашиваю?!