Эдгар Берроуз - Потерянный континент

Для меня лично теория профессора Корторана особой обоснованностью не обладает, но я должен признаться, что я пристрастен. Никому, естественно, не хочется верить в то, что предмет его величайшей привязанности является потомком бессвязно бормочущего идиота и неистового маньяка.

Но я забываю о последовательности своего повествования последовательности, которой я хочу придерживаться, хотя и боюсь, что все время буду отходить от нее, столько размышлений вызывает путь от таинственного прошлого англичан до современной истории велибританцев.

Беседуя с девушкой, я вдруг осознал, что она до сих пор связана, и извинившись, вытащил нож и перерезал сыромятные ремни на ее руках.

Она поблагодарила меня, улыбнувшись так нежно, что и за более трудную службу для меня бы было лучшей наградой.

- А теперь, - сказал я, - позволь мне проводить тебя домой и передать тебя под защиту друзей.

- Нет, - в ее голосе прозвучала тревога, - ты не должен идти со мной Бакингем убьет тебя.

Бакингем. Знаменитое имя в древней истории Англии. То, что оно сохранилось, а с ним и множество других прославленных имен, является одним из наиболее сильных опровержений теории профессора Корторана; к сожалению, никаких других путей к прошлому это не только не открывает, но наоборот, добавляет таинственности.

- А кто этот Бакингем, - спросил я, - и почему он хочет убить меня?

- Он подумает, что ты меня украл, - ответила она, - а так как он сам хочет получить меня, то убьет любого, о ком он подумает, что тот желает меня. Несколько дней назад он убил Веттина. Моя мать однажды говорила мне, что Веттин был моим отцом. Он был король. Теперь Бакингем король.

Да, судя по всему, здесь люди немного более развиты, чем на острове Уайт. Может быть, это даже рудимент цивилизованного правительства признание вожака, вождя королем. Кроме того, у них сохранилось слово "отец". Произношение девушки, далеко не идентичное нашему, все же было гораздо ближе ему, чем исковерканный диалект Восточных людей на острове Уайт. Чем дольше я говорил с ней, тем больше я надеялся найти здесь, среди ее народа какие-то свидетельства или традиции, которые помогли бы разгадать историческую загадку двух столетий. Я спросил ее, далеко ли мы от города Лондона, но она не поняла, о чем я говорю. Тогда я попытался объяснить, описав большие здания из камня и кирпича, широкие улицы, парки, дворцы и бесчисленное количество людей, но она печально покачала головой...

- Здесь поблизости таких мест нет, - сказала она. - Только в Лагере Львов есть места из камня, где у зверей берлоги, но в Лагере Львов нет людей. Кто туда осмелится пойти! - Она даже вздрогнула.

- Лагерь Львов, - повторил я. - А где это и что это такое?

- Это вот там, - она показала на реку в западном направлении. - Я видела это издалека, но я никогда не была там. Мы очень боимся львов, потому что это их страна, и они сердятся, что человек пришел сюда жить.

- А далеко отсюда, - и она указала на юго-запад, - страна тигров, она еще хуже, чем земля львов, потому что тигров намного больше, чем львов и они больше любят человеческое мясо. Здесь тоже давно были тигры, но и львы, и люди нападали на них и выгнали.

- А откуда пришли эти дикие твари? - спросил я.

- О, - ответила она, - они здесь всегда были. Это их страна.

- А они не убивают и не едят твоих людей? - задал я вопрос.

- Часто, когда мы их нечаянно повстречаем, и нас мало, чтобы убить их, или когда они слишком близко подходят к нашему лагерю. Но они редко охотятся на нас, потому что они находят нужную еду среди оленей и дикого скота, а потом мы тоже делаем подарки, ведь мы же незваные гости в их стране. Вообще мы живем хорошо, не ссоримся с ними, но я бы все-таки не хотела с ними встретиться, если в моем отряде мало кольев.

- Я хотел бы побывать в этом Лагере Львов, - сказал я.

- О нет, ты не должен! - закричала девушка. - Это будет ужасно. Они съедят тебя. - Она задумалась, но затем повернулась ко мне со словами: Теперь ты должен идти, потому что Бакингем может прийти в поисках меня в любую минуту. Они уж давно должны были узнать, что я ушла из лагеря - за мной очень следят - и выйти за мной. Иди! Я подожду здесь, пока они не придут в поисках меня.

- Нет, - ответил я. - Я тебя одну не оставлю на земле, кишащей львами и другими дикими тварями. Если ты не хочешь, чтобы я пошел с тобой к лагерю, то я подожду здесь до тех пор, пока они не придут за тобой.

- Иди, пожалуйста! - взмолилась она. - Ты спас меня, и я спасла бы тебя, но тебя ничто не спасет, если ты попадешь в руки к Бакингему. Он плохой человек. Он хочет, чтобы я стала его женщиной, потому что так он сможет быть королем. Он убьет всякого, кто подружится со мной, потому что боится, что я стану женщиной другого.

- А разве ты не сказала, что Бакингем уже король? - спросил я.

- Он король. Он сделал своей женщиной мою мать после того, как убил Веттина. Но моя мать скоро умрет - она уже очень старая - и тогда мужчина, которому я буду принадлежать станет королем.

Только после долгих расспросов я, наконец, понял суть дела. Оказалось, что право наследования передавалось по женской линии. Мужчина просто был главой семьи его жены - вот и все. Если она оказывается старшей женщиной "королевского" дома, то он был королем. Очень наивно девушка объяснила, что редко случается, что бывают сомнения в том, кто мать ребенка.

Именно в этом и заключалась вся важность положения девушки в общине и в стремлении Бакингема присвоить ее себе, хотя она мне сказала, что не хочет быть его женщиной, потому что он плохой человек и будет плохой король. Но он был человеком могущественным и не было никого, кто осмелился бы противоречить его желаниям.

- Почему бы тебе не пойти со мной, - предложил я, - если ты не хочешь стать женщиной Бакингема?

- А ты бы хотел взять меня? - спросила она, - а куда?

Действительно, куда! Об этом я не подумал. Но прежде чем я успел ответить, она покачала головой: - Нет, я не могу оставить своих людей. Я должна остаться и сделать все, что только смогу, даже если Бакингем получил меня, а ты должен сразу же уйти. Не жди, пока не станет поздно. Львы уже давно не получали от нас жертв, и Бакингем первого же чужестранца отдаст им в дар.

Я не совсем понял, что она хотела сказать и уже хотел переспросить, как сзади на меня навалилось тяжелое тело и огромные руки сдавили мне шею. Я приложил все усилия, чтобы освободиться и повернуться лицом к своему противнику, но уже в следующее мгновение я был схвачен полудюжиной могучих полуголых мужчин, в то время как десятка два других окружили меня, причем двое из них схватили девушку.

Я сражался как мог за свою и ее свободу, но перевес сил бы слишком велик. И все же я был удовлетворен хотя бы тем, что задал им хорошую трепку.