Стивен Дональдсон - Хаос и порядок. Прыжок в безумие

Люди есть люди. Число «две тысячи семьсот пятьдесят» для них вполне постижимо. Таким образом, расстояние от Земли до центра Млечного Пути также постижимо. Ошибочность этого вывода оказалась столь неуловимой, что многие ее просто не замечали.

Линейного преодоления десятков световых лет с помощью тахионного двигателя не происходило. Корабль преодолевал их благодаря законам размерной транслокации. Но когда перемещение заканчивалось, корабль вновь оказывался в обычном космическом пространстве. И это пространство было столь огромным, что едва ли поддавалось осмыслению.

Большинство людей не придавали этому обстоятельству значения. Тахионный двигатель-то все-таки существовал. Время тратилось лишь на ускорение, чтобы достичь необходимой скорости, а затем на торможение у пункта назначения. Амнион, таким образом, находился всего в нескольких днях пути.

Действительно, корабль, оборудованный тахионным двигателем, достигал пространства Амниона всего за несколько дней. Столь же быстро осуществлялась и связь. Сообщения, пересылавшиеся с кораблями, опережали информацию, посланную с помощью обычной радиосвязи, на сотни, а то и тысячи световых лет. Ни пространство, ни время не имели в гиперпространстве физического смысла. Корабли в нем никаким образом не взаимодействовали – не поддерживали связь, не обменивались грузами, не преследовали друг друга и не вступали в бой. Любые действия имели место только в обычном пространстве, при обычных скоростях. А при таких скоростях даже ближайшие звезды оказывались недостижимыми.

Другими словами, изобретение Жуанитой Эстевец тахионного двигателя оказало влияние на отношение человечества к огромным расстояниям и не повлияло на роль человечества в обычном космическом пространстве.

Кроме всего прочего, перед человечеством стояла проблема пиратства. Почему пиратство так опасно? Каким образом оно получило столь широкое распространение в ближнем космосе?

Да, корабли могли перемещаться из одной точки космоса в другую за считанные секунды. Если пираты нападали, скажем, на станцию «Терминус», информация об этом доставлялась на Землю с помощью посыльного катера. В течение нескольких часов на помощь станции высылался полицейский крейсер. Каким образом пираты могли процветать в таких условиях?

Пираты процветали именно потому, что действовали в обычном пространстве, хотя зачастую и владели кораблями, оборудованными тахионными двигателями. Такие корабли с легкостью перемещались из одного сектора космоса в другой, но сами набеги совершались в масштабе реального времени и реальных расстояний. Полицейский крейсер мог преследовать пиратское судно через всю Галактику, но, опять же, вступал в бой только в обычном пространстве, где одна лишь погоня за кораблем-нарушителем могла занять месяцы.

Вышеперечисленные неудобства усугублялись тем фактом, что гиперпространственное перемещение оказалось не столь «точным», как считалось теоретически. В расчеты курса и расстояния вкрадывались разного рода ошибки. Погрешность на долю градуса на старте при умножении на световые годы превращалась в ошибку, составлявшую сотни тысяч километров на финише. Что касается расстояния, то его выверка была еще более сложной. Расстояние, покрывавшееся кораблем за счет гиперпространственного перемещения, зависело от ряда факторов, включавших скорость, величину ускорения и соотношение массы корабля и мощности его тахионного двигателя.

Кроме того, взаимодействие указанных факторов осуществлялось под контролем гистерезисного преобразователя, задававшего степень запаздывания тахионного двигателя. Слишком большое запаздывание – и корабль никогда не войдет в гиперпространство. Слишком маленькое – и корабль никогда из него не выйдет. Таким образом, даже небольшие флуктуации мощности двигателя и гистерезиса, а также неправильный расчет массы приводили к «недолету» или «перелету» корабля. Для обеспечения же его выхода в расчетной точке требовалась недоступная человеку точность вычислений.

По этой причине, а еще потому, что корабли выходили из гиперпространства с огромной скоростью, Земля требовала переноса области выхода из него для судов, не имевших отношения к деятельности полиции, за пределы Солнечной системы, а для судов, подлетавших к станциям, – за пределы пространства, контролируемого этими станциями.

Итак, космические масштабы ставили перед человечеством свои преграды. Быть пиратом было легче, а бороться с пиратством – сложнее, чем представляли себе многие.

Сорас

«Планер» остался невредимым, поскольку его командир, Сорас Чатлейн, получила предупреждение.

Разумеется, ее предупредили пассажиры амнионского челнока. Она уже отстояла свое небольшое судно, когда то сбилось с курса и потеряло управление после боя с «Мечтой капитана». Теперь пассажиры челнока находились на борту; они стояли перед Сорас на мостике, ведя переговоры с ней и со «Штилем». Они сообщили ей все, что им было известно о нападении на амнионский сектор, о спасении Морн Хайленд и о ситуации на планетоиде.

Однако, чтобы сохранить «Планер», полученной информации могло не хватить, тем более что та запоздала. К счастью, Сорас получила предупреждение иным способом. Разрушение коммуникаций «Купюры» недвусмысленно говорило о грозящей опасности. Что делать дальше, Сорас знала сама.

«Мечта капитана» должна была находиться под наблюдением «Штиля». Амнион располагал личными кодами Ника, – благо Саккорсо на корабле отсутствовал, – и отменить их было некому. Амнион должен был установить полный контроль над фрегатом. И действительно, корабль Саккорсо как будто подчинялся любой поступавшей со «Штиля» команде. Тем не менее произведенный «Мечтой капитана» таран «Затишья» продемонстрировал, что поведение фрегата было всего лишь уловкой.

Коды оказались фальшивыми. То ли они были такими изначально, то ли были впоследствии изменены. В любом случае, «Мечта капитана» притворялась беспомощной не для того, чтобы подготовиться к нападению на «Планер», – как предполагала Сорас, а скорее, чтобы «прикрыть» штурмовую группу с борта «Трубы», совершившую рейд в амнионский сектор.

Другими словами, события развивались не так, как хотел или предполагал Амнион. Соображения, которыми поделились с Сорас амнионы перед отправкой челнока с пассажирами, оказались неточными. Кроме того, «Труба» вела себя не менее непредсказуемо, чем «Мечта капитана».

Все перечисленное выше и явилось предупреждением для Сорас еще до того, как Майлс Тэвернер сообщил ей о надвигающейся угрозе. К тому времени когда «Штиль» приказал ей обеспечить огневую поддержку в стычке с «Трубой», Сорас уже объявила боевую тревогу и стала уводить свой корабль от Малого Танатоса. И вовремя. Когда Малый Танатос взорвался, все орудия «Планера» были нацелены в сторону несущихся на судно каменных обломков; все защитные экраны и масс-отражатели работали на полную мощность. Сорас сориентировала свой корабль таким образом, чтобы под каменным градом оказалась наименьшая площадь корпуса судна.