Борис Фрадкин - Тайна астероида 117-03 (С иллюстрациями)

… Двое мужчин и девушка неподвижно сидели в креслах. Их прижимала к спинкам восьмикратная тяжесть тела. За каждую секунду машина ускоряла свое движение на восемьдесят метров.

Через две с половиной минуты после старта «СССР-118» уже развил скорость, необходимую для преодоления притяжения Земли. Но двигатель продолжал работать. Следовало набрать расчетную скорость 160 километров в секунду, на 51 километр превышающую скорость движения астероида. Тридцать четыре минуты ракетоплан управлялся автоматически. Затем автоматы выключили двигатель — и тяжесть сразу исчезла. Стало так легко, что у Светланы возникло ощущение, будто она сорвалась с большой высоты и падает куда-то вниз, вниз, вниз…

— Светлана Владимировна, — попросил Бурдин, — уточняйте курс.

Ассистентка приблизилась к зрительному устройству локатора. Ровным отчетливым голосом она диктовала координаты. Бурдин и Лобанов сверяли данные локатора с показаниями приборов на щите. Игорь иногда нажимал ту или иную кнопку, и на концах крыльев ракетоплана вспыхивали короткие языки пламени.

Это крыльевые двигатели производили поворот ракетоплана.

Вскоре курс был уточнен. Члены экипажа получили возможность оглядеться и прийти в себя. Светлана прежде всего повернула локатор в сторону Земли. Огромный шар с белыми сверкающими шапками полюсов, зелеными, бурыми и голубыми пятнами материков и океанов медленно отодвигался вглубь пространства. Утомившись от созерцания Земли, она оставила локатор и перевела взгляд на колпак кабины. За прозрачной оболочкой дрожала непроглядная тьма и… море звезд! Движения не ощущалось.

— Расстегивайте ремни, — разрешил Бурдин.

Светлана впервые была так далеко от Земли: тренировочные полеты велись ниже. Сейчас она чувствовала себя сильной и смелой, нимало не смущаясь тем, что огромная доля ответственности ложится на ее слабенькие плечи. Девушка ликовала — она летит в неведомые дали космоса. Не скоро после полета «СССР-118» туда полетят другие.

Игорь потянул ее за руку. Светлана почувствовала, как тело ее отделяется от кресла. Прежде чем она успела за что-либо ухватиться, ее приподняло в воздух. Ей показалось, что вся кабина пришла в движение и поворачивается вокруг нее.

Она услышала густой смех мужчин, сами они мелькали то под ногами, то над головой, то где-то сбоку. У нее имелась достаточная сноровка для передвижения в среде без тяжести, но тут ее лишили опоры. Девушка барахталась в воздухе, тщетно стараясь добраться до стены. Только что полная безграничной веры в себя, она готова была заплакать от злого бессилия и не на шутку рассердилась на своих хохочущих друзей.

Кабина продолжала поворачиваться до тех пор, пока девушка не коснулась стены. Она так и застыла, словно муха, попавшая на липучку.

— Я хочу в кресло, — взмолилась Светлана. — И вообще это нечестно. Вы, Игорь Никитич… вы…

— Негодяй! — с восторгом подхватил штурман.

Он отделился от кресла, медленно подплыл к Светлане, схватил ее за пояс комбинезона, крикнул: «Чудеса продолжаются, леди и джентльмены!» и с силой оттолкнулся от стены.

Вдвоем они перелетели через всю кабину к грузовому отсеку, а оттуда через голову Ивана Нестеровича обратно к носовому колпаку. Оба хохотали. Бурдин ухмылялся.

После двух таких «рейсов» лицо Игоря вспотело, он задышал как загнанная лошадь.

— Ага, выдохлись! — торжествующе закричала Светлана. — Вот вам и мир чудес.

— Да, но это мир все той же Ньютоновой механики, — оправдывался Игорь. — Я уж тут ни при чем, если вес исчезает, а масса остается прежней.

Действительно, тяжесть исчезла, люди переселились в мир невесомости, но масса их тел осталась такой же, какой была на Земле. А толкать, хотя бы и ногами, семьдесят килограммов своих да пятьдесят два килограмма Светланиных не так уж просто.

— Когда-то я думала, что в космическом пространстве смогу поднять двухэтажный дом, — вздохнула Светлана.

Внезапно раздалось тревожное гудение вибратора. На щите замигала оранжевая лампочка.

— Метеориты!

Пришлось возвратиться в кресла и прочно пристегнуться ремнями. Автоматы включили двигатель, они же увели ракетоплан от встречного потока метеоритов. За появлением блуждающих обломков следили радарные сигнализаторы и могли «видеть» их за много тысяч километров. Скорость сближения с ними превышала сто девяносто километров в секунду.

Когда угроза столкновения миновала, ракетоплан лег на прежний курс. Пришлось потерять несколько часов полета. Увидеть промчавшиеся метеориты, разумеется, не удалось, но долго еще все трое поглядывали в черную мглу, таящую в себе невидимые и грозные опасности.

— Хвала вам, Светлана Владимировна, и Алексею Поликарповичу, — сказал Бурдин. — Без сигнализаторов мы уподобились бы слепому, попавшему на чужой перекресток, где нет к тому же милиционера.

— Эти метеориты упадут на Землю. — Девушка сдержанно улыбнулась в ответ на похвалу главного конструктора. — Кто-то и где-то сейчас будет наблюдать падающие звезды.

— Как ваше самочувствие? — спросил голос Чернова.

Светлана вздрогнула. На щите светился телевизионный экран. И прямо в ее глаза с экрана смотрел Алексей Поликарпович. Его руки лежали на рукоятках управления локатором. Рядом с профессором сидел Седых, а позади еще несколько человек. Встретив взгляд девушки, Чернов улыбнулся.

— Как самочувствие? — повторил он.

— Хорошее, — ответил Бурдин.

— Отличное! — поправила его Светлана, и Чернов ободряюще кивнул ей.

— Двигатель выключен, идем по инерции. — Бурдин покосился на ассистентку.

— Сообщите показания приборов, — попросил Чернов.

Разговор продолжался минут пятнадцать.

— Через каждые два часа будем включать связь. — сказал заместитель министра. — Помните, что за вами следят локаторы перекатовской обсерватории.

Экран погас, но Светлане показалось, что Земля совсем рядом.

… Прошло три недели со дня старта. Земля уже превратилась в голубенькую звездочку. Каждый раз, взглянув на нее, Светлана испытывала щемящее тоскливое чувство. Она бы захандрила, не будь рядом с ней таких товарищей. Три недели вынужденного бездействия и изнуряющего однообразия, казалось, на них вовсе не действуют.

Иван Нестерович строго следил за своей внешностью и каждые двадцать четыре часа брился. Он систематически вел бортовой журнал, часами проверял работу механизмов, что-то писал, вычислял, исследовал, видимо не прекращая своей чисто конструкторской деятельности. Он постоянно находил занятия и для Лобанова, поручая ему то составлять сложные графики температурных напряжений оболочки ракетоплана, то проверять пройденное расстояние. Кроме того, Бурдин и Лобанов поочередно дежурили у щита управления. Автоматы автоматами, но главная ответственность остается за человеком.